С Михаилом Петровичем тоже стало твориться
неладное. Он же тоже пил тот самый «Анин»! Причем не ограничивался, как Мара с
Асей, маленькой дозой, а исправно глотал одну порцию утром, другую вечером и
постепенно трансформировался в отвратительного невростеника. Он начал цепляться
к домашним по любому поводу, поучал уже совершенно взрослых детей и
периодически испытывал странное сердцебиение. Припадки происходили по одной
схеме: сначала Антонов ощущал немотивированную агрессию, потом начиналась
тахикардия. Михаил Петрович требовал валокордин и очень обижался на домашних,
которые скоро начали считать его истериком-симулянтом. Но и это не самое
интересное. В промежутках между припадками Михаил Петрович чувствовал себя
атлетом, энергия била в нем через край, откуда ни возьмись, без утомительных
занятий в спортивном зале, наливались силой мышцы. Антонов словно раздвоился:
одну часть дня он ощущал себя восемнадцатилетним юношей, другую — немощным
столетним старцем.
Поспольку прилив энергии случался, как
правило, до обеда, а истерика с тахикардией нападала на Антонова вечером,
Михаил Петрович сделал вывод: «Анин» замечательное средство, он дарит
молодость, а вот домашние профессора, и в первую очередь жена, настоящие
энергетические вампиры, общаясь с ними, он заболевает. Почему Михаил Петрович
решил, что именно Анна виновница его состояния? Ну, во-первых, у мужчины всегда
не права вторая половина. Мало кто из представителей сильного пола способен
воскликнуть: «Я дурак!» Нет, чаще всего они произносят иные фразы: «Если б не
твои дурацкие советы, я бы давно был олигархом», «Это из-за тебя мы плохо
живем! Конечно, откуда деньгам взяться, если ты всю зарплату на жратву
тратишь».
В общем, окончательно обозлившись на Анну,
Михаил Петрович сделал то, что совершает огромная часть мужчин, перевалив через
середину жизни, — он завел молоденькую любовницу, лаборантку Наденьку…
Когда Вовка дошел до этой части повествования,
я задумчиво подперла кулаком щеку. А ведь точно! Наденька с таким придыханием
говорила об Антонове, что еще тогда, в лаборатории, в моей голове промелькнула
мысль: не зря девушка так боится Анну, и неспроста она краснеет, расписывая ум
Антонова. Мысль мелькнула, я ее прогнала, да, видно, зря.
И потом, я же видела на подоконнике в
лаборатории, где работает Надя, подарочный набор косметики «Принцесса» с
надписью «Тебе от меня!» и… пропустила важный факт. Только сейчас до меня
дошло: именно этот набор лежал в выпавшем из стола ящике Антонова, это
профессор написал на упаковке «Тебе от меня!» — он хотел сделать любимой
подарок, зная, что та пользуется «Принцессой». Нет, я определенно дура! Я же
сразу подумала, что уже видела этот набор где-то! Лампа, ты полная идиотка!
А Вовка, не подозревавший о моих терзаниях,
спокойно продолжал рассказ.
Антонов встречался с Наденькой украдкой.
Лаборантка, счастливая до одури, не строила никаких планов, Михаил Петрович
нравился молодой женщине, но она понимала, что никаких шансов на брак с
профессором у нее нет. Может, ситуация закончилась бы сама собой, но господь,
очевидно, решил наказать Антонова.
В понедельник Михаил Петрович приехал в
лабораторию к пяти вечера. Маленький на вид корпус внутри имеет много
помещений. Анна сидела за столом в одном кабинете, профессор с Надей возились с
пробирками в другом. Около семи жена заглянула к мужу и сказала:
— Устала, поеду домой.
— Хорошо, — сухо ответил Михаил Петрович, — я
пока задержусь.
— Надя, — попросила Анна, — донеси мне книги
до машины.
Лаборантка с готовностью кинулась помогать
супруге своего любовника. Антонова села в автомобиль, Надя унеслась назад в
корпус. И тут у Анны зазвонил телефон. Поговорив с приятельницей, женщина стала
искать перчатки — в салоне еще было холодно — и вдруг сообразила: она оставила
их на рабочем столе. Делать нечего, пришлось возвращаться.
Далее события разворачивались так. Открыв
дверь корпуса, Анна тихо идет по коридору и вдруг слышит странные звуки из
комнаты, где работает Михаил Петрович. Жена слегка приоткрывает дверь и видит
мужа — весь взъерошенный, он обнимает Надю. Анна Валерьевна замирает, потом
прикрывает створку и слышит диалог. Антонов, ни минуты не сомневающийся в том,
что вторая половина уехала, говорит громко, не стесняясь:
— Надя, мы поженимся!
— Что вы, Михаил Петрович, — робко возражает
женщина, — не надо.
— Ты меня не любишь?
— Я за вас жизнь отдам!
— Тогда в чем загвоздка?
— Анна Валерьевна…
— Дура! — кричит Михаил. — Ненавижу ее…
Изо рта профессора начинают потоком выливаться
обвинения. Анна не может сделать даже шаг, каждое слово мужа падает ей на
голову, словно пудовая гиря. Только сейчас до Анны доходит: милого,
талантливого Миши Антонова, того юноши, за которого она, навсегда разругавшись
с матерью, вышла замуж, больше нет. Есть озлобленный мужик, забывший все
хорошее, что сделала ему жена, гадкий человек, сообщающий сейчас любовнице:
«Анна — кусок камня, булыжник, статуя! В ней нет ни эмоций, ни тепла, с такой
жить — лучше удавиться. Не волнуйся, Надюша, я богат. Дом мой, городская
квартира тоже, и машина на мое имя. Заживем счастливо. Анна может убираться на
все четыре стороны, а дети взрослые, хватит им на родительской шее сидеть».
Очень осторожно обманутая жена отходит от
двери, заглядывает в свою лабораторию, хватает перчатки и кидается назад к
машине. С одной стороны, ей обидно до жути, с другой — страшно. Все имущество и
впрямь записано на Михаила Петровича, Анна никогда не предполагала, что муж
способен ее бросить, она считала Антонова чем-то вроде плюшевого мишки. Анна
никогда не унижала мужа, позволяла наивному Михаилу Петровичу считать, что
семья живет на его деньги и продаваемые картины. Она хотела, чтобы муж ощущал
себя хозяином, и делала вид, чтобы все выглядело так: именно он дает деньги на
хозяйство — например, отчитывалась о тратах, уменьшая их во много раз.
А ведь в их жизни уже была его измена — Маша Иванова
пыталась разбить семью Антоновых. Но Анна тогда проявила женский ум и
тактичность, сумела победить соперницу. С тех пор супруга профессора и стала
считать Михаила Петровича легко управляемой марионеткой, она могла влиять на
мужа, не произнося ни слова. Но случай с Машей произошел давно, Михаил тогда не
был таким сумасбродом, как сейчас, не изводил ни Анну, ни детей, он и мысли не
допускал о разводе и вообще был совершенно иной личностью. А теперь… Зря Анна
успокоилась и совершенно напрасно решила, будто игрушка не способна сломаться.
И вот, на тебе, перефразируя известное
выражение, фигура легкого эпатажа. Что же делать?
Итак, неприятное открытие Анна сделала в
понедельник, а во вторник к ней явились Лара с Лизаветой. Когда Антонова велела
Лизе рассказывать правду, девочка испугалась и сообщила о своей тете Евлампии
Романовой. А потом вдруг сказала:
