В каком-то смысле упрямство Суартаны приносило облегчение. В глубине души Хаузер был далек от мысли полностью порвать с прошлым, непоколебимая верность индомейца придавала силы и вселяла уверенность на пороге серьезных жизненных испытаний.
Пилот летомобиля, присланного Легионом, – в форме капрала, с лицом, покрытым многочисленными шрамами, к удивлению Хаузера, принадлежал к расе уро, являясь представителем одного из родов Старой Европы. Волосы ветерана были тронуты сединой, а каждая из нарукавных нашивок указывала на завершение очередного пятилетнего срока пребывания в Легионе. На вопрос Деница капрал ответил, что подходит к концу уже шестой такой период. Вербовкой добровольцев занимались в основном те легионеры, возраст которых подходил к отставному, и этот человек не являлся исключением.
Несмотря на огромный срок армейской службы, капрал неплохо относился к гражданским лицам. Он был вежлив с Деницем, немногословен и деловит с Хаузером и Суартаной.
Они вручили капралу свои идентификационные диски, затем сели в кабину летомобиля, которому предстояло примерно через час доставить их на военную базу Содружества, расположенную в окрестностях главного космопорта Робеспьера.
База занимала огромную территорию. Строения окружал каменный забор с колючей проволокой. Над единственными воротами сияла надпись «Le-gio Patria Nostra» – «Легион – наша родина», один из многих неофициальных девизов Пятого Иностранного. Капрал проводил двух новобранцев в комнату ожидания, расположенную на первом этаже, где оставил их и ушел проверять идентификационные диски.
Хаузер воспользовался предоставленным временем, чтобы изучить окружающую обстановку.
Просторное помещение было по-спартански скудно и просто обставлено, белые стены резко контрастировали с полом из желтого паркета. Разглядывая развешанные на стенах голопики со сценами боев на отдаленных мирах, он вновь вспомнил ужасную бойню на Тероне. Было что-то притягивающее в суровых лицах бойцов, что-то, затрагивающее самые глубины души, где скрывалась тяга к романтике и приключениям. Эти картины завораживали, приглашали заглянуть вглубь загадочного и неизведанного, которое притягивало к себе властной силой.
Однако времени поразмышлять над этим вопросом у Вольфганга не оказалось. Появился капрал, махнул рукой Хаузеру и кивнул в сторону двери. НСО громко постучал, изнутри раздался голос:
– Войдите!
И вот Хаузер сидит на жестком стуле и смотрит через широкий загроможденный папками с бумагами стол на проницательного и настороженного человека. Как и капрал, доставивший его на базу, занимающийся набором в Легион, сержант был пожилым ветераном, с короткими седеющими волосами и словно высеченным из камня лицом. Закатанные рукава форменной рубашки обнажали мускулистые руки, усеянные замысловатыми татуировками, на груди красовались три ряда цветных нашивок, свидетельствующих об участии в военных кампаниях. «Мертвая голова» на рукаве говорила о принадлежности к элитарным штурмовым подразделениям Легиона. Сержант обладал редкой способностью, не ущемляя достоинства собеседника, переходить с «вы» на «ты» и наоборот.
– Вы, возможно, удивитесь, если я скажу, как много людей пытаются вступить в Легион, думая, что это очень просто, что мы не проводим никаких проверок личности, – дружелюбно начал сержант. – Мы, конечно, возьмем любого, кто соответствует нашим требованиям, но и у Легиона есть, черт побери, какие-то стандарты!
Он засмеялся, словно радуясь удачно подобранному словечку, затем набрал команду на терминале и задал следующий вопрос:
– Дата рождения? По стандартному исчислению, пожалуйста, не по местным календарям.
Хаузеру пришлось воспользоваться браслетом, чтобы преобразовать безарианскую систему исчисления в стандартную систему, принятую в Содружестве. Вопросы продолжались. Он отвечал по возможности правдиво. Казалось, сержант остался даже доволен, когда Хаузер подробно изложил историю поединка с Нойбеком.
Через полчаса сержант откинулся в кресле, удовлетворенно улыбнувшись:
– Порядок, Хаузер. Преступление, как бы вы его ни называли на своем Лаут Безаре, произошло за пределами юрисдикции Содружества, да впрочем, едва ли наше отношение изменилось, если бы вы укокошили кого-нибудь прямо в центре Столицы. Нам прежде всего важна ваша квалификация… и ваше отношение к делу. Вас подвергнут различным физическим и психологическим тестам, и предоставят время записать свою новую историю более подробно. Я бы посоветовал вам взять десяток уроков терранглийского. Вы неплохо говорите, но от вас потребуется быстрая реакция и мгновенное выполнение приказов, поэтому стоит освежить и закрепить знание языка.
Хаузер удивленно поднял брови:
– Вы хотите сказать, что я принят, сержант?
Что я уже легионер?
– Еще нет, черт возьми, – рассмеялся тот. – Ты теперь доброволец, проходящий испытательный срок. Это означает, что ты уже подчиняешься воинской дисциплине, но мы еще как бы не решили взять тебя на службу. Решаем. Пройдешь все тесты успешно, и можешь отбросить слова «испытательный срок», но легионером ты станете лишь после прохождения Основного курса подготовки.
– Я понимаю…
– Не беспокойся, Хаузер. Пока находишься на стадии испытательного срока, всегда можно отказаться. Много ребят так и сделали, как только несколько протрезвели и поняли, что означают ожидающие их пять лет службы в Легионе.
– Я не откажусь, сержант, – упрямо ответил Хаузер.
Вербовщик улыбнулся:
– Ты сначала подумай хорошенько. Это ведь, знаешь ли, довольно грязная работенка. У нас тут пет места для романтиков. Легион зародился еще в эпоху, когда человечество не знало космических перелетов. Если ты не погибнешь в бессмысленных стычках на одном из приграничных миров, помогая претворению в жизнь дурацкого замысла какой-нибудь промышленной корпорации или тщеславного политика, то рискуешь, например, свихнуться… может быть, решишь удрать, дезертировать, тогда тебя поймают и отправят в штрафной батальон. Не исключено, что тебе повезет, ты бросишь все и осядешь на какой-нибудь удаленной планете…
– Вы говорите так, словно желаете отговорить меня, – удивился Хаузер.
Сержант пожал плечами:
– Ты можешь сводить счеты с жизнью так, как тебе вздумается, парепь. Только имей в виду, что Легион – это пе всегда слава, романтика и приключения, о которых тебе рассказывали в видеожурнале. Когда ты вступаешь в Пятый Иностранный Легион, ты отдаешь нам все – тело, разум и душу.
И если ты выживешь в течение пяти лет контракта, ты получишь гражданство и сможешь осесть на одной из новых колоний… и с тобой останется чувство, что когда-то ты был частью чего-то значительного. В Легионе тяжело, Хаузер… но если ты именно тот человек, что нам нужен, ты поймешь, что через пять лет уходить отсюда нет смысла. Подумай, на самом ли деле ты хочешь связать себя такими обязательствами… и почему.
Сержант отвернулся.
– Это все, Хаузер. Вы проведете ночь в казарме, а завтра утром вместе с другими добровольцами вас переправят на транспортный лайтер «Вир Хакайм». Новобранцы проходят Основной курс на планете Дэвро, там расположена тренировочная база Легиона. Это займет пятнадцать недель. После этого… ну… все будет зависеть от вас и от сержанта, который будет вами руководить. – Ветеран криво улыбнулся. – Да будет Бог милостив к вам, сэр. А теперь подождите в зале ожидания, пока я поговорю с другими претендентами. Потом вас отведут в казарму. Свободны.
