Маяги ответил за всех.
– Похоже, что серьезной опасности мы не подвергаемся, сержант, – тихо произнес маленький ханн. – Происходящее не слишком отличается от ночного похода.
– Да… за исключением того, что где-то в лесу притаились настоящие твари, – добавил Макдафф с противоположного конца строя. – За исключением этой незначительной детали, все хорошо. Такой, знаете ли, кровавый пикничок на свежем воздухе.
Послышались смешки, но это был нервный, беспокойный смех. Вольф, не переставая думать об искалеченных трупах, промолчал.
Глава 16
Никогда не оставайся безучастным к крику: «Ко мне, мой Легион!»
Из «Памятки легионера», Французский Иностранный Легион, 1938.
Марио Антонелли почувствовал, как по спине потекла струйка пота, и нервно поежился. Солнце зашло уже четыре часа назад, но жар пересыщенного влагой воздуха нависал над плантацией подобно горячему мокрому покрывалу.
Боевой костюм оснащался встроенной системой климатического контроля, компенсирующего избыток тепла или холода, но Антонелли плохо умел настраивать ее. «Вот еще один пример, – с горечью подумал он, – что я не могу следовать инструкции, как все». Правда, сержант Барам позволил ему заступить на ночное дежурство в обычной униформе и вооружиться ФЕКом. При внезапном нападении в ночное время тяжелое снаряжение онагра окажется лишней обузой.
Итальянец попробовал на ощупь набрать код на браслете-компьютере, чтобы подкорректировать микроклимат. Дисплей ИЛС
[75]
его боевого шлема был настроен на прием сигналов с расставленных в джунглях датчиков, поэтому он мог действовать только вслепую.. Почувствовав раздражение, Антонелли выругался, отключил систему и поднял щиток. Темнота была плотной и непроницаемой. Уже второй час он стоял в карауле, контролируя цепь датчиков. Занятый анализом поступающей информации – этот процесс, казалось, длился долгие часы, – Антонелли совсем позабыл, насколько черными были ночи на Архипелаге Авроры.
Включив вмонтированный в перчатку маленький фонарик, Антонелли внимательно изучил показания браслета. Он неуверенно нажал на несколько кнопок, отвечавших, как ему казалось, за систему микроклимата, и почти сразу же почувствовал прохладу.
Итальянец выключил фонарик, но оставил щиток приподнятым. В темноте чувствовалось какое-то успокоение. Ночь скрыла от глаз сгоревшую плантацию, но не могла стереть из памяти ужасный вид изуродованных тел, ровно сложенных на участке. Эта сцена еще долго будет мучить его своим зловещим натурализмом.
Погребение убитых, ужасные, обезображенные трупы, жар и влажность, получасовое мотание в «Песчаннике», усталость, накопившаяся за многие и многие бессонные ночи – все это навалилось на него разом. Днем в самый разгар работы Антонелли вдруг почувствовал приступ тошноты. Он сорвал с себя шлем, отбросил его в сторону и согнулся пополам в судорогах. Содержимое желудка вывернулось на землю. После этого сержант Барам взвалил на него вдвое больше работы, и, разумеется, назначил первым в ночной караул, тогда как все остальные отправились спать.
Антонелли не знал, сколько еще ему суждено терпеть. Дополнительные занятия под руководством капрала Ванека, индивидуальные упражнения и помощь Керна – все это помогло ему кое-как справляться с боевой подготовкой и держаться наравне с остальными. Но он был вконец измотан. Резные работы по дереву и рисование декораций к празднованию Рождества отнимали еще около часа от ночного отдыха.
Антонелли не знал, насколько его хватит в этом выматывающем марафоне. Иногда ему казалось, что инструктора специально нагружают его дополнительными нарядами. Ванек ведь убеждал его добровольно отказаться от службы в Легионе, принять это как неизбежное и уйти… может, поэтому НСО старались сломать его, довести до критического состояния…
Антонелли устало покачал головой. Все-таки они не могли задумать такой план. Просто волей судьбы все неприятности мира разом свалились на его голову. Как он чертовски устал…
Антонелли прислонился к стволу арбебарила, опустил голову и закрыл глаза. Только на секунду, чтобы немного отдохнуть, прежде чем снова уставиться на показания датчиков… Только на секунду…
Тихий шорох мгновенно вывел Лизу Скотт из полудремотного состояния. Вот уже пять лет девушка жила в постоянном напряжении, остро реагируя на малейшую опасность. Она села, широко раскрыв глаза, рука инстинктивно потянулась и сжала рукоятку табельного кинжала, лежащего под спальным мешком. Он был не столь хорош, как тот, который отобрал капрал Ванек во время ее стычки в душевой с любвеобильным Антонелли, но все же мог пригодиться.
Оказалось, что курсант Вольф, опустившись на корточки к ней спиной, копался в своем вещмешке. У Лизы отлегло от сердца.
– Разве уже пора заступать на пост? – тихо спросила она, сунув нож в чехол.
Вольф оглянулся. В тусклом свете портативного светильника, который Барам прицепил на ветке ближайшего куста, на его лице трудно было что-либо разобрать. Девушке показалось, что в стальных глазах сослуживца промелькнуло удивление, смешанное с настороженностью. О ее слабости в отношении холодного оружия знали все, и Вольф не рискнул приближаться. Лиза Скотт сумела добиться своего. Она знала, что теперь никто, даже Антонелли, не причинит ей никакого вреда… но душевные шрамы еще не зажили в ее душе, и она не была уверена, что сможет вести себя не как загнанная кошка. Даже с Карлом Вольфом.
– Пора, – приглушенно ответил он. – Может, ты думаешь, что сержант должен был разделить дежурство между нами и вторым лэнсом… хотя с его стороны это было бы слишком разумно.
– «Наше дело – не задавать лишних вопросов…» – процитировала Лиза.
– «…Наше дело – выполнить или умереть», – закончил Вольф. – Слушай, Лиза, сделай милость, разбуди через час ту Спящую Красавицу, – он указал на Керна, мирно храпевшего в нескольких метрах от них, – чтобы сменил меня, о'кей?
Лэнс Дельта разбил лагерь между транспортом и разрушенным строением, в то время как Альфа расположилась с другой стороны «Песчанника». Барам потребовал, чтобы курсанты рассредоточились, а не сбивались в кучу. Днем Лизе такая предосторожность показалась излишней, даже глупой.
– Я и сам способен проснуться, без лишней помощи, – нарушил тишину голос Керна. – Особенно когда некоторые создают такой шум. Убирайтесь-ка отсюда, а то я проверю свои навыки ночной стрельбы.
Вольф хмыкнул и выпрямился.
– Хочешь взять мой автомат? – спросила Лиза.
Поскольку Вольфу выпала доля таскать тяжелую фактор-ракетницу, у него не было собственного ФЕКа.
Он покачал головой:
– Антонелли передаст мне свой. Но все равно спасибо.
Надев на голову шлем, Вольф пошел прочь. Выйдя из тусклой полоски света, он мгновенно погрузился в темноту.
