Договорив фразу, она резко встала и вышла. Я
осталась одна и от скуки принялась разглядывать помещение. Одна стена завешана
книжными полками. Специальные издания по медицине, разнообразные справочники и
классика: Лев Толстой, Достоевский, Куприн, Чехов, Блок. Окно задернуто
занавесками, под потолком неярко горит люстра. На письменном столе гора бумаг и
плоский экран монитора. Инна Семеновна явно предпочитает классический стиль в
убранстве кабинета, но при этом не чурается прогресса.
Прошло не пять минут, а все десять, прежде чем
экстрасенс появилась вновь в комнате.
– Вас не затруднит пересесть на это
место? – тихо спросила Инна Семеновна, указывая на стул, стоящий посреди
комнаты.
Я охотно выполнила ее просьбу. Целительница
встала за моей спиной:
– Пожалуйста, не скрещивайте руки и ноги. Что
вы чувствуете?
– Если честно – ничего.
– Правильно, так и должно быть! –
воскликнула Инна Семеновна.
Сеанс продолжался долго, сколько времени он
шел, точно не скажу, смотреть на часы показалось мне неприличным. Инна
Семеновна на протяжении работы не проронила ни слова, а я извелась от скуки.
Иногда, забывшись, я клала ногу на ногу, и тогда экстрасенс оживала за спиной:
– Очень прошу, примите прежнюю позу. Вам
неудобно?
– Замечательно, – я кривила душой, и Инна
Семеновна вновь замолкала.
Наконец она отошла в сторону и спросила:
– Ваше самочувствие?
– Просто чудесное, – фальшиво-бодро
воскликнула я, – готова горы свернуть!
– Я слегка подкачала вас энергией, не
удивляйтесь, к вечеру вы почувствуете легкую апатию, такое случается со всеми
на первых сеансах.
– Вы волшебница, – принялась тарахтеть я,
изображая полнейший восторг.
Кашу маслом не испортишь, а мне нужно
понравиться Инне Семеновне, чтобы добиться поставленной перед собой цели.
– Просто я хорошо выполняю свою работу, –
слабо улыбнулась экстрасенс, – ничего сверхъестественного тут нет, все
объяснимо. – Ну не скажите, – разливалась я соловьем, –
целителей пруд пруди, а реальную помощь способны оказать единицы.
– Дело не столько во мне, сколько в
вас, – сказала Топильская, – если верите врачу, то шансы на
выздоровление многократно возрастают.
– Вас хвалят абсолютно все! Например, Ксюша
Каретникова.
– Каретникова? Не помню такую!
– Ну как же? Ксения!
– Простите, пациентов у меня очень много,
наверное, она приходила очень давно.
– А Галя Сорокина? Совсем недавно лечилась!
– Сорокина, Сорокина, – забормотала Инна
Семеновна, – нет, не припоминаю.
– У вас такая плохая память? – схамила
я. – Да Галка только что тут была.
– Сегодня? – изумилась Топильская.
Она подошла к столу, глянула на органайзер и
решительно заявила:
– Вы первая на приеме, потом, правда, еще
десять человек записано, но Сорокиной среди них нет! Я на секундочку отвлеклась
от интересующей меня темы:
– Столько пациентов! Вы, наверное, жутко
устаете!
– Господь дает силы на благое дело, –
тихо ответила Инна Семеновна, – тем и держусь, людям помогать надо.
Но на меня ее высказывание не произвело
особого впечатления. Безусловно, нужно поддерживать ближних, только Инна
Семеновна своей деятельностью зарабатывает себе на хлеб с маслом, сыром и даже
с икрой, причем не баклажанной, а черной, белужьей. Вот отсюда и ее желание
пропустить через кабинет шеренги пациентов.
– Значит, вы не помните Галю Сорокину.
– Нет. Да и какое она может иметь отношение к
вашему недугу? – высказала легкое недовольство Инна Семеновна.
– Понимаете, Галка верит в вас как в бога.
– Это слишком сильное высказывание. Так
говорить не следует, – занудила Инна Семеновна, – помните, мысль
материальна, а словом вполне можно убить!
И что я плохого сказала? Вроде бы ничего
особенного.
– Галя сейчас в больнице, она, узнав, что я пойду
к вам на прием, очень просила взять у вас небольшой автограф для себя. Пару
строчек с пожеланием здоровья.
– Я не эстрадная певица, – твердо
отрезала Инна Семеновна, – никогда не раздаю свои подписи.
– Но вот другая ваша пациентка, кстати, тоже
моя добрая подруга, Альмира Богачевская, получает от вас сейчас поддержку.
– Я очень хорошо знаю Альмиру, – кивнула
Инна Семеновна, – да, действительно, ее сын приезжал одно время за
заряженной водой, я специально обрабатывала жидкость с учетом заболевания.
Вот это интересно! Врачи до сих пор не
способны поставить бедной Альмире диагноз, а Топильской он ясен?
– Неужели Альмиру можно вылечить простой
водой? – вырвалось у меня.
– Простой нет, – пояснила
Топильская, – а заряженной да. Вода запоминает информацию и доносит ее до
всех органов. Мой вам совет, собираясь пить минералку, только негазированную,
шепните пару раз над стаканом: «Дай здоровье» – и увидите через полгода
результат.
– Так просто?
– Ну мое воздействие сильнее, ваше будет
слабым, но и оно поможет.
– А что с Альмирой?
Инна Семеновна села за стол.
– На этот вопрос я ответить могу, но не стану.
Есть такое понятие, как врачебная тайна. Вам бы тоже не понравилось, начни я
обсуждать ваши проблемы с посторонними.
– Но Альмире очень плохо! Медики не способны пока
поставить диагноз! Вы просто обязаны, если, конечно, что-то знаете, рассказать
об этом.
Топильская спокойно сложила бумаги ровной
кипой, прижала их сверху прессом в виде собаки и пожала плечами:
– Не имею привычки навязываться. Я говорила о
своих соображениях Альмире и ее сыну, но они не восприняли информацию всерьез и
предпочли обратиться к официальной медицине. У каждого свой дао.
– Что? – не поняла я.
