Узнав о происшедшем, Инна Семеновна очень
переживала, хотя ее вины не было никакой. Ведь она честно предупредила
родителей, но они, можно сказать, собственными руками уложившие чадо в могилу,
рассудили иначе. Они отнесли заявление в милицию. В нем дело было представлено
совсем в ином свете. Семейная пара обвинила врача во всех смертных грехах,
главным из которых было занятие медицинской деятельностью незаконно, на дому.
Напомню, все происходило в самом начале
восьмидесятых, и с Инны Семеновны спросили по всей строгости. Ее осудили на
большой срок и отправили к черту на рога, в лагерь, в Республику Коми.
«Не было бы счастья, да несчастье помогло»,
ох, не зря людьми придумана сия пословица. В бараке, на соседней койке с Инной,
оказалась Анастасия Швырева, обладающая теми же, что и Инна Семеновна,
способностями. Но в отличие от Топильской, узнавшей о своем даре совершенно
случайно и не умеющей им как следует пользоваться, Швырева происходила из семьи
потомственных целителей. И прадед, и дед, и отец Насти были теми, кого сейчас
принято называть экстрасенсами. Умение лечить руками передавалось в семье
Швыревых из поколения в поколение, и Настя стала обучать Топильскую. Сидеть им
предстояло долго, и Анастасия не торопилась. Впрочем, Инна схватывала науку на
лету и очень скоро догнала преподавательницу по эффективности воздействий, а
потом и перегнала ее.
Срок они до конца не отмотали, перестройка
распахнула дверь на свободу. Инна Семеновна вернулась в Москву. Первое время
она бедствовала, но потом, словно червяки после дождя, стали появляться всякие
центры нетрадиционной медицины, вот Топильская и нанялась на работу в один,
потом перешла в другой, затем в третий и в конце концов оказалась в «ТИСе».
Инна Семеновна сейчас очень известна, и люди ничтоже сумняшеся зовут «ТИС»
центром Топильской.
Алла Марковна перевела дух, помолчала и
добавила:
– Я с Инной Семеновной третий год вместе, она
как-то разоткровенничалась и рассказала про свою жизнь. Как подумаю, сколько
ей, несчастной, ради людей вынести пришлось, так плакать хочется!
– А Сокирко-то тут при чем? Она кто
такая? – весьма невежливо влезла я в ее плавную речь.
С Топильской все понятно. Лично я не верю
экстрасенсам и никогда не пойду к ним лечиться. Но если кому-то от их пассов
делается легче, то и слава богу.
– Олеся страшный человек, она ведьма, –
ляпнула Алла Марковна, – не белая, а черная!
– Негритянка? – изумилась я.
– Да нет же, – отмахнулась Алла
Марковна, – ну с чего вы так подумали?
– Вы сами только что сказали, – осторожно
напомнила я, – черная!
– Ведьма, – быстро добавила Алла Марковна
и заморгала глуповатыми, прозрачными, словно лесной ручеек, глазами, –
колдуньи бывают разные: белые и черные.
– Да? – совершенно искренне воскликнула
я. – Я полагала, что все ведьмы одинаковые: варят зелье из жаб, летают на
метле, проклинают прохожих. Алла Марковна перекрестилась:
– Вовсе не так. Белая ведьма работает с
божьего благословения, она верующая и никогда никому никакого вреда не
причинит, а вот черная… это да! Тут можно ожидать чего хочешь: приворота,
наговора на смерть… Такая ни перед чем не остановится, лишь бы денежки платили.
Вот Олеся – черная ведьма. Она, ясно, прикидывается белой, но мы-то хорошо с
Инной Семеновной знаем правду!
– Ну и почему Топильская отказалась дать
автограф Галке? Извините, но я не понимаю.
– А наверное, она какой-нибудь ужасный заказ у
Олеси сделала, приворот, например. За это теперь и расплачивается, – на
полном серьезе объяснила Алла Марковна, – вашей подруге теперь поможет
лишь глубокое раскаяние, молитва, пост. Ох, трудное это дело! Инна Семеновна
никогда в подобном случае помогать не станет, потому что вполне может дара
лишиться, да и грех большой ваша подруга совершила, пойдя к колдунье, нельзя
карму ломать. Это же ей божье наказание за проступок.
– Алла, – послышался голос
Топильской, – ты где? Возьми воду.
– Ага, ваше лекарство готово, –
засуетилась моя собеседница, – сейчас принесу!
Глава 23
Сжимая в руке самую обычную пластиковую
бутылку минеральной воды, я вышла из кабинета, дошла до рецепшен и, убедившись,
что Аллы Марковны нет поблизости, спросила у администратора:
– Скажите, как попасть на прием к Сокирко?
Не выказав никакого удивления или порицания,
дежурная сообщила:
– Могу вас записать на сегодня, только на
вечер, свободное место есть в семнадцать ноль-ноль.
Я быстро произвела в уме расчеты. Так, меня
вполне это устраивает. Сейчас смотаюсь домой, сделаю ужин, потом опять сюда, а
затем у меня эфир на радио «Бум» – очень удачно получается.
– Да, да, отлично, я приду в пять часов.
Администратор кивнула:
– Только не сюда.
– А куда? – удивилась я. – Сокирко
принимает в другом месте?
– Здание это же, но вход с обратной
стороны, – объяснила регистратор. – Со двора, увидите там зеленую
дверь.
Я закивала:
– Не беспокойтесь, найду.
На поиски я и впрямь не потратила много
времени. Единственное, о чем я пожалела, стоя возле зеленой двери, это о
решении съездить домой, чтобы приготовить ужин. Ну с какой стати я собралась
делать бефстроганов? Почему не вспомнила про пробки на дорогах?
В результате я добиралась до квартиры два с
половиной часа, потом, прикинув, что и назад ехать столько же, естественно, не
стала делать мясо в подливке, а вытащила из морозильника упаковку своего
любимого филе грудки в кляре. Только на этот раз, наученная горьким опытом, я
поставили блюдо с вкусными куриными кусочками на холодильник. Вот туда-то
Адюше, прожорливой любительнице кур, ни за что не добраться.
Сев опять в машину, я страшно рассердилась на
себя за тупость. Ну зачем гонять по Москве туда-сюда? Не легче ли было провести
это время с пользой? Пошляться по магазинам, посмотреть на шмотки, косметику и
всякие другие мелочи. Еще следовало пробежаться по книжным магазинам и накупить
новинок. Большое спасибо радио «Бум», теперь у меня появилась в кармане вполне приличная
сумма и не придется, ощущая внутренний дискомфорт, тратить на детективы
средства из семейной кассы.
