Так что простим им высказывание: «Бабы-дуры».
Мы-то знаем себе цену. В конце концов, ну кто обращает внимание на ребенка,
колотящего всех лопаткой? Неразумный младенец! А мужчины вечные дети. Впрочем,
нет, ребенком ваш муж будет лет до пятидесяти, а потом у него тихо начнется
старческий маразм, не ждите, пожалуйста, светлого промежутка между детством и
старостью. Это мы, повзрослев в восемнадцать лет, взваливаем себе на плечи кучу
проблем и боремся с ними до могилы. Сильный пол годами уютно сидит за спиной у
мамы, потом перебирается под крылышко к женушке. Изредка он высовывается из
гнездышка наружу и каркает:
– Все бабы – дуры!
Ей-богу, не стоит обижаться и отвечать:
– На себя посмотри, ты же без меня погибнешь,
словно кочан капусты в пустыне.
Спорить с парнем безнадежное занятие, пусть он
пребывает в счастливой уверенности: он умней жены. Хотя, обвиняя нас в
нелогичности, мужчины выглядят просто комично. Ну-ка, задумайтесь над их
главным аргументом: «Все бабы – дуры, я умнее». Лично я постеснялась бы
произносить его вслух. «Я умнее дуры!» По-моему, это их не красит. Вот если
сказать: «Женщины невероятно умны, но я все равно более интеллектуален». Это
да, это красиво. Быть умнее умной приятно, а опередить по развитию дуру? Право,
смешно, чем здесь гордиться?
Глава 32
Если кто-то из вас когда-нибудь был основным
свидетелем по уголовному делу, примите мои искренние соболезнования. Лично я
только сейчас поняла, какая это неблагодарная роль. Вас таскают на бесконечные
допросы, вменяют в обязанность присутствовать на очных ставках, приводят в
комнаты, где сидят сразу человек пять, одетых в пугающе одинаковую одежду, и
велят вам грозным голосом:
– Теперь посмотрите внимательно и скажите, кто
из этих людей отнимал у вас сумочку год тому назад в темном подъезде дома, куда
вы случайно забрели, спутав адрес подруги. То, что там не горело электричество,
мы уже слышали.
А еще случается такая процедура, как выезд на
место происшествия. Отчего-то ее производят рано утром, ни свет ни заря, когда
неимоверно хочется спать.
Лично я очень устала, общаясь со следователем.
Но одновременно с этим я узнала и массу интересного. И чем больше информации
доходило до меня, тем сильней я пугалась. Вот уж не предполагала размеры
осиного гнезда, куда по чистой случайности сунула нос.
В конце июля мы с Костиным сидели в маленьком
кафе на берегу Москвы-реки. Лето выдалось таким же жарким, как и весна, поэтому
близость воды радовала. Лиза, Кирюшка и все собаки были отправлены в Алябьево
на дачу. Я жила вместе с детьми, остальные члены семьи приезжали лишь в пятницу
вечером. Но вчера Вовка самым таинственным голосом попросил:
– Слышь, Лампудель, давай кофе вместе попьем?
Слегка удивившись, я согласилась и сейчас
слушала бормотание Костина:
– Лампа, сколько у вас в заначке?
– Много, – гордо ответила я, –
четыре тысячи долларов. А что?
Майор закашлялся, я ухмыльнулась и стала
ждать, пока он перестанет изображать приступ коклюша.
– Можешь дать мне в долг, – наконец
выдавил из себя приятель, – месяца на четыре?
– Охотно, – кивнула я, – а зачем?
– Да машину куплю, – сообщил
Вовка, – задолбался свою чинить.
– Без проблем, – заявила я, – но с
одним условием.
– Каким? – удивился Костин.
– Рассказываешь мне все про Сорокину.
– Это шантаж! – разозлился Вовка.
– Точно, – согласилась я, – он самый
и есть.
Мы препирались минут десять, и в результате я
одержала полную и безоговорочную победу.
– Ладно, – сдался майор, – слушай.
Но прежде чем добраться до ситуации с Сорокиной, мне придется объяснить тебе
кое-что. Ну-ка, Лампудель, скажи, тебе хочется иметь много денег?
Я улыбнулась:
– Ты знаешь человека, который на этот вопрос
ответит «нет»?
– Ладно, – согласился Вовка, –
спрошу по-другому. Сколько тебе надо для счастья?
– Ну… сложно сразу сказать.
– А ты попробуй.
Я стала загибать пальцы:
– Хорошая квартира и дача у меня есть,
следовательно, не хватает машины.
– И что ты купишь, если знаешь, что счет
бездонный? «Гелентваген»? Самый навороченный «Мерседес»? – Зачем они мне?
Очень большие. Лучше что-нибудь маленькое, «Фольксваген Гольф» или «Ауди-3».
– Так, с машиной мы разобрались, давай дальше.
– Еще хорошо иметь средства на обучение
Кирюшки и Лизаветы, вдруг они не поступят на бесплатное отделение.
– Ладно, ты за них заплатила, следующее.
– Дурацкий разговор!
– И все же?
Я заколебалась. Сказать правду? Еще засмеет.
– Давай, – поторопил Вовка.
– Купила бы себе детективное агентство и стала
самостоятельно вести дела.
Костин захихикал:
– Мало тебе загнившего на корню «Шерлока»!
– Он принадлежит Федоре, она очень хороший человек,
но совершенно не умеет вести бизнес. Принадлежи «Шерлок» лично мне…
– Ясно, – кивнул Вовка, – а теперь
представь, что все желаемое ты можешь получить спокойно. Мешает лишь один
человек. Ну, допустим, вы с Федорой равноправные партнеры, агентство куплено на
паях, и с той и с другой стороны вложены одинаковые деньги. Ты недовольна
Федорой и хорошо понимаешь, если она отойдет от дел, агентство расцветет.
Каковы твои действия?
– Ну… попытаюсь объяснить компаньону его
ошибки.
– Он неубеждаем.
– У меня мужчина в партнерах?
Костин поморщился:
– Давай без бабьих заморочек. Совладелец, кто
бы он ни был, совершенно не способен принять чужую точку зрения. Что ты
предпримешь?
– Заберу деньги и открою свое дело.
– Средств не хватает. Компаньон, как личность,
очень тебе мешает, а деньги его нужны.
– Может, перестанем играть в
вопросы-ответы? – обозлилась я.
Костин с аппетитом поглощал пиццу.
– Ты, Лампудель, – с набитым ртом
пробубнил он, – патологически незлобивый человек. Да полно народу на мой
вопрос нашло бы другой ответ: компаньона следует убрать, но так, чтобы капитал
остался в деле.
– Убить? Но это же подло и очень опасно! Могут
поймать!
