Когда они поднялись, Хорн прежним невыразительным голосом озвучил обвинительное заключение:
– Полковник Грейсон Дит Карлайл, по первому пункту вы обвиняетесь в нарушении заключенного по всем правилам и обязывающего вас соблюдать все условия контракта между Легионом Серой Смерти и царствующим домом Штайнеров. По еще пяти пунктам – в незаконном вооруженном нападении на исполняющие свой долг войска Федеративного Содружества. По еще одному пункту – в измене государству Федеративного Содружества, с которым вы в то время были связаны договорными отношениями.
Измена?..
Сердце у Лори учащенно забилось, в коленях она ощутила слабость. Этот пункт был самый серьезный. И конечно, самый опасный… Если по этому пункту Карлайла признают виновным, он неминуемо будет расстрелян. В этом случае бессмысленно подавать апелляцию. Она попыталась убедить мужа оспорить этот пункт по причине того, что подобные вопросы находятся в ведении Наблюдательной комиссии наемников и Союзной комиссии, расположенных на Аутриче, но он только пожал плечами. Складывалось впечатление, что он словно испытывал какое-то удовольствие, ожидая приговор.
– Подполковник Лори Кармал-Карлайл, – продолжил председатель, – вы также по первому пункту обвиняетесь в нарушении заключенного по всем правилам и обязывающего вас соблюдать все условия контракта между Легионом Серой Смерти и царствующим домом Штайнеров. По еще трем пунктам – в незаконном вооруженном нападении на исполняющие свой долг войска Федеративного Содружества. По еще одному пункту – в измене против государства Федеративного Содружества, с которым вы в то время были связаны договорными отношениями.
Во время чтения последнего пункта подполковник Шуберт легко коснулся плеча Хорна. Затем последовала консультация шепотом между двумя членами суда. Дважды Шуберт тыкал указательным пальцем в обвинительное заключение, при этом, как заметила Лори, он однажды глянул прямо в ее сторону, что свидетельствовало, что именно обвинения против стали предметом спора.
Спустя несколько минут в дискуссию ввязался полковник Дилон, представлявший интересы Федсода. Его голос зазвучал громче, он явно был чем-то недоволен и едва сдерживал гнев, однако понять, о чем они спорили, было невозможно. Наконец Дилон громко воскликнул: «Я категорически возражаю, сэр! Категорически!!» Хорн также решительно заявил: «Отклоняется!..» Затем обсуждение продолжилось.
Лори краешком глаза глянула на Грейсона – тот по-прежнему не обращал никакого внимания на происходящее в зале. Глаза он полуприкрыл, голову вскинул и обратил лицо куда-то в сторону двери.
Неожиданно регент выразился кратко и резко, затем рубанул воздух ребром ладони, и оба офицера откинулись в своих креслах. Подполковник Шуберт самодовольно улыбнулся.
– Подполковник Лори Калмар-Карлайл, – снова начал председательствующий. Руки он сложил на столе. – В интересах справедливости и целесообразности я отклоняю все выдвинутые против вас обвинения. Ознакомившись с показаниями свидетелей, я нахожу, что вы действовали в точном соответствии с лучшими боевыми традициями. Вы получили приказ до последней капли крови защищать опорный пункт Легиона на Гленгарри. Вы не несете никакой ответственности за действия вашего мужа на Каледонии, вследствие которых возник вопрос о нарушении контракта. Признаюсь, я был удивлен, когда в обвинительном заключении нашел пункты, касающиеся лично вас.
Он сделал паузу, во время которой бросил в сторону Дилона тяжелый, пристальный взгляд. Тот сразу отвернулся.
– В заключение предлагаю вам покинуть скамью обвиняемых и оставить зал, так как эти слушания были объявлены закрытыми. Однако, принимая во внимание ваши родственные отношения с подсудимым и то, что обстоятельства дела касаются вас лично как участника событий, я позволяю вам остаться в зале суда.
– Почему бы тебе не уйти отсюда? – склонившись к жене, тихим ясным голосом предложил Грейсон. – Вся эта кутерьма не займет много времени…
– Я желаю присутствовать на заседании, – громко обратилась Лори к председательствующему Хорну, даже не взглянув на мужа.
Она почувствовала раздражение – на что Грейсон рассчитывал, обращаясь к ней с подобным предложением? Он ее совсем ни в грош не ставит?! Тем более что интрига завязывалась все круче. Стоит только приглядеться к Шуберту и его заинтересованности в этом процессе, чтобы прийти к выводу, что это очень хитрое дело. У нее вызвали усмешку показное перешептывание за столом и последние слова Хорна о том, что он не нашел в ее действиях состава преступления и очень удивился, обнаружив эти пункты в окончательном обвинительном заявлении. Они ее совсем за дурочку принимают? Он что, до начала заседания в глаза не видел обвинительного заключения? Это исключено, ведь он очень толково объяснил суть происходившего на Каледонии и Гленгарри. Они решили разыграть здесь какой-то спектакль и им не нужны лишние свидетели? Или, наоборот, все было подстроено таким образом, чтобы она присутствовала на процессе? И в такой момент Грейсон предлагает ей удалиться из зала суда! Он с ними заодно?..
– Очень хорошо, – невозмутимо заключил председатель, – можете занять место в зале. Я хочу воспользоваться моментом и еще раз напомнить вам обоим, что это не судебное заседание в полном смысле слова. Если нет дальнейших возражений, давайте приступим к делу.
«Он прав, – решила Лори, устраиваясь в первом ряду, – это заседание нельзя назвать судом». Напомнив еще раз об этом, Хорн подчеркнул, в каком русле он хотел бы вести расследование. Грейсону не надо было признавать себя виновным или доказывать свою невиновность, в зале не было ни официального обвинителя, ни защитника. В то же время процесс имел очень важное значение – подспудно здесь решалось что-то очень существенное во взаимоотношениях Федеративного и Лиранского Содружеств. С этой целью для обсуждения была использована исключительно юридическая терминология. Видно было, что Хорн не допустит свободной дискуссии – то есть каждый участник процесса постоянно должен сознавать, что от его показаний или решений очень многое зависит. Даже если на этом слушании Грейсон будет признан виновным по какому-то или по всем пунктам обвинения, это решение можно будет обжаловать в любом официальном судебном органе Лирсода. И наоборот! Вот к чему они вели – Лори только теперь осознала цель этого заседания. В конце концов, последнее слово всегда останется за Верховной судебной палатой Лиранского Содружества. Процесс (Лори внезапно осознала значение этих минут) должен стать для одних последним гвоздем в крышку фоба сотрудничества двух только что разъединившихся государств или, наоборот, позволить другой стороне продолжать оказывать существенное влияние на внутреннюю жизнь соседней страны.
Действительно, ставки были исключительно высоки!
Один за другим в зал вызывались свидетели с Каледонии и Гленгарри. Формальности соблюдались неукоснительно. Каждый свидетель занимал место, какое предписывалось ему процессуальным кодексом, члены третейского суда допрашивали свидетелей, используя только термины военного судопроизводства. Иногда зачитывались заявления, высвечивающиеся на экране дисплея, при этом обязательно проверялись формальные признаки документа: подписи свидетелей, время записи, справки об идентичности записи и тому подобное… Точно так же обстояло дело и со свидетелями, которые находились вдали от зала суда. Их тоже допрашивали по всей форме.
