– То, что мы одни, – вздохнула Тай, отбросив наконец свои шуточки. – И в случае чего нам некому будет прийти на помощь.
– Недавно ты говорила, что для меня все складывается исключительно удачно, что нам повезло раз рядом нет Гилсвери и его людей.
– У меня было время поразмыслить над тем, что ты мне рассказал о себе. Сейчас я уже не знаю, что и думать. Все эти происшествия, через которые тебе пришлось пройти до того, как ты встретил меня… все не так просто, как мне показалось вначале. Я прямо вижу, как вокруг тебя сплетается клубок темных и светлых сил… Я не сомневаюсь в твоей способности нас защитить, но, может быть, присутствие Наместника нам тоже не помешало бы…
– Выходит, все-таки сомневаешься, – я усмехнулся. – Право, не стоит. Лучше расскажи мне, как получилось, что после столкновения с Гронтом Остин остался жив? Мы так толком и не поговорили на эту тему.
– Ну еще бы. – Она лукаво улыбнулась. – Мы были слишком заняты друг другом.
Я не поддался на провокацию:
– Так как?
– Да не было никакого столкновения, – отмахнулась Тай.
– Что?
– То самое. Он просто всех одурачил. Остин обладает даром внушения, очень сильным даром. Очень похожим, кстати, на твои штучки в городе – когда люди нас не видели, хотя смотрели в упор. Так и с ним… Когда он случайно узнал, на что толкает его Наместник, то понял, что дела его плохи, и постарался изменить ситуацию. В тот день мы втроем остановились в трактире «Рыбий хвост» – он, Онни и я…
– А ты-то как там оказалась?
– Очень просто. – Она неопределенно хмыкнула, подгоняя отстающую от Злыдня Лакомку легким движением поводьев. – Моя первая поездка в Неурейю за закупками для своего трактира совпала по времени со служебной поездкой сестры. А может, я просто воспользовалась удобным предлогом, чтобы побыть с ней хоть пару дней после того, как Онни поступила на службу к Наместнику, мы редко виделись, и я скучала по ней. – Тай многозначительно улыбнулась. – К тому же парень, которого она сопровождала по приказу Наместника Хааскана, показался мне весьма привлекательным. В общем, сейчас я уже не помню точной причины, главное, что в Неурейе я оказалась в их компании. И так получилось, что там же остановился и Гронт – в тот день он должен был покинуть Кордос по распоряжению Альтареса. У Верховного мага лопнуло терпение, когда его племянник в который раз без особых причин зарубил какого-то беднягу из простонародья. На мой взгляд, маг обошелся с ним излишне великодушно, потому что казнил людей и за меньшие проступки, но – родственная кровь. Остин, сообразив, что настал удобный момент, принялся за дело. Онни, Гронту и всем окружающим он внушил, что схватился с мастером меча по какому-то незначительному поводу и тот без лишних слов жутко посек его своими «косачами». Кровищи было море, меня даже вырвало – до того все было правдоподобно. Ох, слышал бы ты крик Онни, когда она кинулась на Гронта с обнаженным мечом! – Тай горестно вздохнула. – Она тогда уже начала влюбляться в Остина, а в него, честно говоря, трудно было не влюбиться, и столько боли и ярости было в том крике, что я никогда не смогу его забыть. Я уже думала, что и моей сестричке тоже пришел конец, но Остин сумел затуманить им сознание еще больше, вложив обоим в память схватку, которой не было. И в результате которой, оглушив ее рукоятью меча по голове, Гронт выскочил из трактира и понесся к ближайшему плоскодону, пока до ушей дядюшки не дошли слухи о его новых проделках. Каким-то образом сумев отвести от себя внимание, Остин сохранял эту картину в умах свидетелей столько времени, сколько потребовалось для выноса из трактира собственного «тела». Я, между прочим, видела то же самое и была вся в слезах и соплях. Мне ведь было всего восемнадцать, чего удивительного. Представь мое изумление, когда, выскочив из «Рыбьего хвоста» за лекарем для сестры, я нос к носу столкнулась с «покойником» – живым и невредимым. Я едва в обморок не хлопнулась. Остину понадобилось несколько минут, чтобы убедить меня в том, что с моей сестричкой все в прядке и скоро она очнется, как ни в чем не бывало. А также в том, что ему требуется настоятельная помощь – причем именно моя, и немедленно. Он плохо знал местность и местные обычаи, ему нужна быль проводница, а связываться с незнакомыми людьми и снова подвергаться риску он не хотел. Признаться, я была ошеломлена не меньше, чем его «воскресением» из мертвых, когда узнала, что ему нужно было добраться до Круга Причастия. Ведь он, как мне казалось, только что избавился от подобной необходимости. Но позже он мне все объяснил, уже после того, как мы двинулись в путь. Про телепорт с помощью которого попал в наш мир. Про такой же телепорт, с помощью которого он мог покинуть Хабус и который, по его ощущениям, лежал как раз в той стороне, где находился Круг Причастия. Так что к Ущербным горам мы прибыли вместе. Ну а затем я несколько дней находилась с ним рядом, пока он пытался прийти в себя от краха своих надежд, когда понял, что выбраться отсюда он не сможет. Утешила, как смогла. Потом все-таки пришлось уехать, пока сестра не начала мои поиски и не обнаружила по горячим следам нас там обоих. Ты даже не представляешь, сколько всего мне пришлось ей наврать про мое отсутствие, в то время как она находилась без сознания! Когда все утряслось, я, конечно, стала Остина навещать. Он поселился прямо возле устья расселины, ведущей к Кругу Причастия, и принялся изображать из себя чудаковатого отшельника, пытающегося спасти от гибели тех несчастных, которые вообразили, что они кандидаты.
– Ты была близка с ним, – задумавшись о том, что она мне рассказала, нечаянно обронил я. Для меня это было очевидно. Но запоздавшее сожаление не могло взять сказанных слов обратно.
Но она восприняла их спокойно. Улыбнулась. Пожала плечами. Кивнула:
– Да… Сначала. А потом охладела. Очень уж далеко к нему было ездить – через весь Кордос, да еще большой отрезок ничейных земель в придачу. К тому же спустя несколько лет он начал стремительно стареть… Сейчас я начинаю понимать, что он сам отпустил меня. Так же, как и приворожил ранее. Но я ни о чем не жалею. Он очень добрый, хороший человек – можешь мне поверить. За прошедшие годы я больше таких и не встретила…
– Ты говорила, что Закон Равновесия в Ущербных горах спит.
– Да, конечно. – Она посмотрела на меня удивленно, словно говоря: сколько же можно повторять? – Поэтому он до сих пор жив – спустя целых четырнадцать лет. Но там свои особенности. Почти ничто живое там не обитает, а жизнь словно утекает из твоей души по капле, медленно и неотвратимо. В любом другом макоре ему хватило бы декады, чтобы свести знакомство с Первородной Тьмой. А так – он еще держится. Когда я видела его последний раз, он напоминал старую развалину и мне показалось, что ему осталось год-два, ну, может, три. Не больше.
Я чувствовал, что ей неприятно говорить об этом, так как она по-прежнему переживала за Остина. И я поискал другую тему для разговора.
– Скажи… Что ты сама думаешь о Пророчестве?
– Что я думаю о Пророчестве? – с легким недоумением переспросила она. И начала как по писаному: – Давным-давно…
– Сказку можешь пропустить. Мне интересно твое собственное мнение.
