— Не зарывайся, парниша. Мал ты еще, чтобы так пальцы гнуть. Или у тебя есть конкретные предложения? Нет? Тогда спишем твою болтовню на тяжелую ночь. Предупреждаю открытым текстом: если хоть слово из сказанного о «быстрянке» и санитарах выйдет наружу, никакие дипломатические иммунитеты представителя Альянса тебя не спасут, Дмитрий… Михайлович. И уж тем более тебя, Кротов.
— Молчу, как рыба об лед, Виктор Викторович, как крыса об рельсу, как свиной окорок под ножом, как…
— Вот и молчи! — жестко оборвал Шрам.
Федор с самым невинным видом пожал плечами, как бы говоря, что он тут вообще ни при чем.
— Хватит угроз, Виктор Викторович, — Димка усилием воли задавил в себе эмоции, заставляя думать только о деле. Его проблемы подождут, а вот проблемы сестры, оказавшиеся гораздо серьезнее, чем думалось, — нет. — Допустим, вы ее найдете вовремя… Но какой смысл в поисках, если нет нужных лекарств, чтобы остановить болезнь?
— Правильно мыслишь, — в усмешке Шрама мелькнуло что-то похожее на одобрение. — Лекарство существует, пусть и экспериментальное. Шанс спасти ее есть, потому и ищем. Нам постоянно не хватает рабочего материала для полноценных исследований, да и пора уже найти самих санитаров, их логово, и выяснить, зачем они это делают. Что-то мне слабо верится, что лишь ради зачистки. Это ж чистый альтруизм, а альтруизм в наше время дефицита всего и вся — удовольствие недешевое. Думаю, все гораздо проще: они тоже охотятся за материалом для собственных исследований. И наша задача — найти логово санитаров прежде, чем они используют вашу девчонку… Ладно, заговорился я тут с вами, — Шрам залпом допил чай и поднялся, собираясь уйти, но Димка вспомнил еще кое-что.
— Виктор Викторович, секунду. Каданцев так и не пришел в себя?
— Нет. Ни Каданцев, ни оба наших охранника.
— Погодите, — Димка удивленно приподнял брови. — Что-то у вас не сходится. Вы говорите оба, а их было трое.
— Ну-ка, ну-ка, — Шрам снова опустился на стул, настороженно уставившись на бауманца. — Поподробнее. Наших было именно двое. Откуда ты взял третьего?
— Димон? Ты о чем? Опять какие-то фокусы? — забеспокоился Федор. — Я тебя умоляю, прежде чем сказать, подумай, что говоришь! Не создавай проблем больше, чем уже есть!
— Это не фокусы, — упрямо продолжил Димка, насупившись. — Когда Званцев нам впервые рассказывал о похищении, он заявил, что похитители применили какие-то усыпляющие вещества и на мотовозе все трое спали мертвым сном, и ваши, и Каданцев, а девушка пропала. Но я сам пытался проводить Наташу на Курской-кольцевой и, хотя не успел, видел, как на мотовоз перед самым отъездом подсел еще один ваш человек. Так что Званцев должен был сказать — четверо. Оговорка? Сомневаюсь. Так куда делся четвертый, Виктор Викторович? Что за игры?
— Димон, ты бредишь, — Федор достал новую папиросу и закурил, нервно затянулся, переводя обеспокоенный взгляд с Леденцова на напарника. — Это ты о том типе, который тебе мерещился с самого начала, как только мы прибыли на Курскую?
— О нем.
— Опиши его, — Шрам выглядел, словно охотничья собака, сделавшая стойку, и буквально ел Димку жестким, пронзительным взглядом.
— Вы хотите сказать, что не в курсе? — Поведение ганзейца Димку озадачило, и в душе возникло тяжелое предчувствие, что он и в самом деле ляпнул что-то не то. Но идти на попятную уже поздно: Шрам встал так порывисто, что стул отлетел на шаг, едва не перевернувшись.
— Значит так, пацан. Сейчас пойдем ко мне в кабинет, я вызову штатного художника и сделаем с твоего наблюдателя портрет. Раньше это называлось «фоторобот».
— Вы ему верите? — поразился Кротов. — Да нам тогда от усталости черти за каждым углом мерещились…
— Мои вера или недоверие сейчас роли не играют. Я обязан проверить все! — Шрам говорил резко, будто рубил слова. — У меня люди с операции дрыхнут как младенцы и до сих пор добудиться не могу! Это же первая реальная зацепка! Так, подъем, и оба за мной!
Бауманцы спешно закинули за спины рюкзаки, подхватили оружие и покинули чайную вслед за Леденцовым, который повел их к южному торцу, где находился переход на Таганско-Краснопресненскую линию. Там же располагались и кабинеты службы внутренней безопасности. Встречные таганчане, попадавшиеся на пути, торопливо уступали им дорогу, опасаясь попасть под горячую руку начальства.
— Виктор Викторович, — Димка покосился на целеустремленно вышагивавшего рядом особиста. — Если перевозка была тайной и о ней не трезвонили на каждом углу, то как о ней стало известно санитарам? Не означает ли это, что их люди на каждой станции?
— Соображаешь, пацан, — Шрам криво усмехнулся, кинув на Димку какой-то странно подозрительный взгляд. — Но вывод ошибочен. Вряд ли их так много, иначе это стало бы катастрофой. Сотников со вчерашнего дня ведет допросы на Бауманке, выясняя источник утечки, даже наших следователей к себе не пустил, перестраховщик хренов. Мы делаем то же самое у себя, всех людей Званцева на уши поставили, да и его самого потрясли как следует. Результатов пока нет. Так как там выглядел твой наблюдатель?
Какое-то смутное чувство тревоги заставило Димку обернуться. Взгляд скользнул по торговым точкам, по людям, сновавшим мимо ширм общепита, дальше, за лестницу, но ни за что не зацепился. Ложная тревога?
— Чего встал, пацан?
Резкий окрик Леденцова заставил вздрогнуть, Димка пожал плечами, начал отводить взгляд… и тут увидел. В коридоре гостиничного комплекса, где бауманцы ночевали, скрываясь за спинами прохожих, мелькала знакомая коренастая фигура!
Димка стоял и смотрел, не веря глазам, не слыша, как что-то рядом возмущенно выговаривает Федор, дергая его за рукав куртки. Все звуки на станции, весь людской гомон для него в этот момент пропали, растворились, и воцарилась полная тишина. Замедленным движением парень снял АК-74 с плеча, перевел рычажок предохранителя на автоматический огонь и встряхнул головой — не помогло. Тогда он поднял правую ногу, изо всей дури врезал каблуком по носку левого ботинка и едва не взвыл от боли. Гомон станции вернулся, нахлынул с новой силой, оглушая.
Бородач не пропал — продолжал деловито топать по коридору, не скрываясь. И все больше удалялся. Какая невероятная наглость… и какая невероятная удача.
— Это он!
— Ты о чем, Димон? — Федор озадаченно замер, а Леденцов, мгновенно сообразив, что к чему, потянулся к пистолету в набедренной кобуре:
— Бородач! Наблюдатель!
И больше не теряя времени на разговоры, Димка рванулся вперед, бесцеремонно расталкивая замешкавшихся прохожих.
Глава 13
ПОГОНЯ
Погоня — это всегда прилив адреналина.
Куда только подевалась усталость — Димка несся, не разбирая дороги. Постовые возле лестницы перехода, увидев бегущего с оружием в руках человека, тут же двинулись на перехват:
— Стоять! Стоять, мать твою!
