Я помню, в этот момент даже его зауважал, смешные цены, – какую ж силу духа-то надо иметь, чтобы на этакого громилу замахнуться! Ну, выходит Бычара на дистанцию удара… Пару оплеух, он, конечно, отвесить ему должен был для виду, и нанк сделал это с блеском – в момент сбил слава с ног! И, выжидая, замер. Но наш удалец поднялся легко, как и было задумано, удары-то были скользящие. А потом Бычара подставился под ответный сам, тоже по сценарию, чтоб противник уж совсем духом не падал – что ему, морда-то что каменная. Слав, раз выпала такая оказия, и засветил ему в челюсть – видно было, что от всей души своей славской, да только Бычаре такие удары что детские щелбаны. Но положено было упасть, он и упал – рухнул как подрубленное дерево. Красиво рухнул, смешные цены, профессионально! Грохот вышел изрядный, едва помост не проломился, туша-то серьёзная. Лежит, словно и вправду слав его вырубил. Ставила подбежал к своему рукомахальнику, потормошил его, за косу на башке бритой потянул и воздел очи горе. Мол, отмахался Бычара. Что тут поднялось, смешные цены, – крики, визг, вопли, кому ж охота так по-дудацки бабки терять, шум такой, что хоть из трактира выбегай, пока уши целы. Я и подумал тогда – что-то рано Бычара сдался, надо было ещё потянуть поморочить народу голову, а то никакого представления не получилось. Но ставиле, похоже, виднее, не первый день, как говорится, замужем.
Делать нечего, вручает смурый Кракен славу выигрыш в три матрёшки, тот хватает бабки и уносится из трактира с той же скоростью, как и влетел…
– И что же тут, кхе-кхе, забавного, ядрёна вошь? Обычное надувательство.
– Да дальше слушай, дед, смешные цены! Ещё кваску? Хорош у меня квас, верно? Столичный! Мне его из самой Вершины поставляют, от егров. Да не набиваю я цену, дед! Что? Ах да. Ну, слушай. Едва слав скрылся, как в народе кто-то шибко головастый и крикнул, что, смешные цены, всё подстроено и ставилу надо уму-разуму научить. Клич попал на благодатную почву, народ поднялся как один – и к помосту! Лица гневные, кулаки вперёд, вместо дыхания – сплошной сивушный перегар, я уж постарался их накачать на славу. Кракен видит, что дело оборачивается плохо, и снова своего рукомахальника тормошить. Хватит, мол, отлёживаться, смешные цены, на защиту вставай, пока бока не намяли. А тот лежит, даже не шевелится. Кракен в непонятках – упал на колени перед Бычарой, оттянул веки, заглянул. А зенки у рукомахальника в затылок-то и смотрят.
– Ах ты, ядрёна вошь, кхе-кхе, на самом деле вырубил?!
– Тот-то и оно, дед, смешные цены, что на самом деле! Это, кстати, Кракена и спасло, а то разобрали бы ставилу на составные части, больно уж народ озлился. А как понял народ, что всё взаправду, так сразу поутих да разбрёлся обратно по местам, заливать проигрыш сивухой и прибыль мне обеспечивать. Кракен же даже не видит, что грозу мимо пронесло, застыл над Бычарой, что каменный олдь, глаза прямо ошалелые. Не верит тому, что видит. Такого ведь ещё не бывало, смешные цены, чтобы какой-то провинциальный тюфяк профессионального рукомахальника вырубил, да ещё так походя, с одной плюхи!
– Да, кхе-кхе, забавно получается. Поневоле задумаешься, ядрёна вошь, уж не нарвался ли твой Кракен на двойную подставу…
– Вот и я о том же, дед. Смешные цены! Непонятно, кто же кого надул на самом-то деле?..
Глава двадцать восьмая,
где очень к месту появиться Выжиге
Чем лучше знаешь свою меру, тем труднее её соблюдать.
Апофегмы
Довольно ухмыляясь, армин по имени Киса пересчитывал бабки из кошеля слава. В такт сладостному звону в голове рано облысевшего торгаша (не иначе как от неисполнившихся желаний) плыли разбуженные фантазией мечты, вот-вот готовые воплотиться в реальность. Центральный бассейн Оазиса, доступный исключительно для имущих мирян, наконец-то был готов принять его в ароматные голубые воды, и в мыслях армин видел себя возле бассейна на шикарном лежаке, в окружении красивейших девиц-гетер, в задачу которых входило его развлекать, всячески обихаживать и умом, и восхитительным телом. Девицы ласкали его нежными руками, кормили с блюд изысканнейшей пищей и вот-вот должны были заключить армина в желаннейшие из объятий…
Как вдруг, едва не сорвав дверь загона с петель, в помещение ураганом ворвался новый посетитель. Грохот, сопровождаемый порывом ветра, не только выбил из головы замечтавшегося армина бассейн с девицами, но и едва не погасил мирно коптившие воздух лампады, освещавшие загон. Киса испуганно вскочил и уставился на буйного посетителя, по внешности – опять слава. Русая кудлатая голова клиента была живописно растрёпана, покрасневшие то ли от пьянки, то ли от недосыпа глаза горели мрачным огнём, будто у вышедшего на охоту степного ханыги, а длинные пшеничные усы воинственно топорщились сапожными щётками. Широко распахнутые полы помятого малинового армяка демонстрировали потемневшую местами от пота голубую рубаху. Слав выглядел так, словно в загон он пробивался сквозь огонь, водицу и канализационные трубы.
– Давай камила, строфник! – громко велел слав, останавливаясь перед Кисой и грозно сдвигая брови. Напористый вид и рыкающий голос явившегося говорили о том, что у него на пути лучше сейчас не становиться, это и дудаку было понятно, а армин Киса себя таковым отнюдь не считал. Ну что за народ! Что ни слав, так бешеный!
– Бочонок! – быстро сказал армин, интуитивно чувствуя беспроигрышную удачу.
– Выводи! – резко мотнул головой путешественник.
Армин вскочил и со слегка округлившимися глазами кинулся к стойке. Похоже, сегодня у него великий день! Даже торговаться не стал, как предыдущий! Значит – цена верная! Эх, не зря дядя Бачлай попросил своего племянника подменить его на несколько дней, когда решил наведаться к тётке Уряве, проживавшей на другом конце Оазиса! Киса ему такой барыш сегодня сделает, а заодно и себе, что ещё долго это событие в роду вспоминаться будет! Ведь всё, что сверх обычной платы он накрутил сам, ему же в карман и пойдёт! И на другом конце домена никаких накладок с приёмщиком не возникнет – ведь в закладной указывается только сумма возврата, а возврат бабок будет проводиться по старым расценкам, две с половиной матрёшки, и всё тут! Всё остальное – в карман! Ну не гений ли он, купи-продай? Хм… а может, больше заломить? Да нет, уже поздновато что-либо менять, цена, купи-продай, названа…
Смакуя в уме барыш, Киса принялся торопливо отвязывать тощего камила.
– Не того! – во весь голос гаркнул слав, да так, что даже стены загона вздрогнули, словно от порыва ураганного ветра, а армин аж присел, враз ослабев в ногах. – Ты что, птичья душа, пёсий хвост, обмануть меня вздумал? Да за мои же бабки? Пёсий хвост! Меня, прожжённого торгаша?! Да такой камил ломаной бабки не стоит! Никак угробить меня задумал? За мою же честную плату? Да ещё такую завышенную? Отвечай, кудряворожая задница, клюв тебе в глотку!
Бешеный слав шагнул к нему вплотную и навис сверху всем своим огромным, по меркам Кисы, телом. Злополучный племянник строфника неожиданно остро ощутил, что стражу позвать не успеет. Этот здоровяк просто свернёт ему шею, как курёнку, и уедет на камине, не заплатив вовсе. Ищи-свищи потом ветра в пустыне. И армин кинулся к другому камилу, что уже был обещан предыдущему посетителю, оставившему залог. С тем он ещё как-нибудь разберётся, цену, например, повысит – спрос рождает предложение, последний камил остаётся, как-никак, а этого благоразумнее отдать.
