Книга Рось квадратная, изначальная, страница 58. Автор книги Сергей Зайцев, Борис Завгородний

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Рось квадратная, изначальная»

Cтраница 58

– «Самое приятное в детях – это процесс их производства», – перелистнув страницу, прочитал Выжига далее и хмыкнул. – Верно глаголет, но вот первый совет я что-то не…

Надо было принимать меры, пока Выжига не скумекал и не обиделся.

– Ладно, друган, пора мне, время поджимает. – Благуша передал Выжиге ключи от лавки и тяжеленный мешок с бабками. – Ну, бывай. Матушке с батюшкой моим бабки заработанные снеси да передай, чтоб не волновались. Удачи тебе, как мне самому!

И не успел Выжига очухаться от такого доверия, как Благуша уже выскочил из лавки и стремительно зашагал через кон, ловко лавируя среди многочисленных прилавков и лавок, к Раздрай-Мосту, чтобы как можно быстрее оказаться в домене Простор, а там – и в веси Утренние Слёзы.

Его ждала Минута, и этим всё было сказано.

Глава вторая,
где выясняется, что мир тесен и пути-дорожки часто пересекаются

Вероятность встретить приятеля возрастает именно тогда, когда он на хрен вам не нужен.

Апофегмы

Как всегда, на кону было шумно.

В поисках гостинцев для своих домашних стражник-раздрайник Обормот бродил по рядам, разглядывая товар и попутно здравкаясь со знакомыми, а в голове всё вертелась забавная, но назойливая песенка, давеча слышанная в станционном трактире в исполнении известного романсера Фасо Бурчалкина, ныне посетившего их места:


Но где же, где же видел ты,

Ты чудака такого,

Который бы вертел, вертел

Очаг вокруг жаркого.

Песенка Обормоту нравилась и задорностью своей, и разумной постановкой вопроса. Действительно, где ж это было видано, чтобы очаг вертели вокруг жаркого? Вот только этот прилипчивый куплет насиловал голову уже битых три часа, и Обормот, не в силах от него избавиться, готов был даже возненавидеть не только эту песенку, но и её исполнителя.

Впрочем, расхаживать по рядам это обстоятельство ему ничуть не мешало.

Служебная алебарда с широким полукруглым лезвием, надраенным до зеркального блеска, придерживаемая за нижний конец древка могучей дланью, важно лежала поперёк плеча Обормота. И разночинный базарный люд едва успевал отскакивать или пригибаться, когда стражник, неторопливо вышагивая, куда-нибудь поворачивался, тем самым подстригая острым лезвием воздух за широкой спиной и грозя кому-нибудь снести голову. Впрочем, уворачивался народ привычно, даже особенно не замечая сей напасти, так как по-другому стража своё орудие труда и не нашивала, и, сколько помнили старики, всегда так было. А что привычно, то и досады особой не вызывает.

А уж тем более таких мелочей за собой не замечал сам Обормот, лично полагавший себя доброй и наивной душой, недостаточно строго выполняющей свои служебные обязанности. Поэтому алебарду он таскал с собой постоянно, даже в свободное от службы время, и народ, можно сказать, гонял чуть ли не круглосуточно.

Подгребая к одному из торговых рядов, заваленных разными диковинками, Обормот громко топал пудовыми сапогами и решал про себя сложную проблему. Вот она: то ли в трактир заглянуть чаркой угоститься, то ли штраф с кого для успокоения души содрать, а за что – всегда найдётся, то ли сразу домой, к жинке под тёплый и мягкий бок податься.

Тут-то он и увидел в суетящейся толпе своего нового знакомца из славов.

– Ага! – радостно гаркнул Обормот, причём гаркнул с такой силой, что народ вокруг него словно ураганом разметало в разные стороны, а некоторые от внезапного испуга даже за прилавки попрыгали, как матросы за борт с тонущего корабля. – Кого я это вижу, халваш-балваш, не своего ли другана Благушу?!

И устремился к нему, раскрыв ведмежьи объятия.

Слав хмыкнул, выходя на дистанцию прямого сближения, ловко уклонился от алебарды, сверкающей в правой руке стражника, и они немного помяли друг другу бока, обнимаясь, – здоров был слав, не слабее его, манга. Затем, весьма довольные собой, расступились, и стражник окинул торгаша более внимательным взглядом. Для Роси Благуша одет был привычно – красный, расписанный золочёной вязью армяк, синие плисовые штанцы да крепкие яловые сапоги, блестевшие от чёрного дёгтя.

– Куда это ты опять намылился, на ночь-то глядя? – с неподдельным интересом пробасил Обормот в свою чёрную бороду, спутанные и буйные заросли которой победно вздымались едва ли не до самых глаз. – Да ещё вырядился, как на свиданку, во всё новенькое, как с иголочки, а, халваш-балваш?

– Почти в яблочко, Обормот, оторви и выбрось, – ещё шире, но вместе с тем уже несколько озабоченно ухмыльнулся Благуша. – Свиданка и есть, только не простая, а деловая. Вот и спешу.

– В нашем домене-то? – раздрайник безотчётно поправил сползающий на нос край остроконечного шлема. – А обратно как вернёшься, халваш-балваш? Опять, что ли, Отказную устроишь? Нет, какая у людей интересная жизнь, завидую, халваш-балваш, по-доброму! Сплошные приключения… не то что у меня – служба да служба! Может, и меня с собой возьмёшь?

Благуша с видимым сожалением покачал головой:

– Да я тут недалече, слыхал про весь Утренние Слёзы?

– Ха, так там я и проживаю, халваш-балваш! – От избытка чувств Обормот стукнул древком алебарды в выложенную рифлёным камнем дорожку средь рядов. – Ну, раз нам по пути, бросаю все дела и еду с тобой!

– Да кто ж тебя со службы отпустит? – подивился Благуша.

– Так я и не на службе, халваш-балваш, я так, после смены ошиваюсь…

Тут намётанный глаз стражника-раздрайника зацепился за спираля – малолетнего воришку-манга, пытавшегося под шумок что-то стянуть у глазевшего на них продавца диковинок, чей прилавок стоял с правого боку. И недолго думая, ласково отвесил тому ребром ладони по тощей шее. Впрочем, и этой малой толики «доброты» хватило, чтобы спираль с воплем перелетел через прилавок и зарылся головой в сложенный там товар.

– Проверь, не пропало ли чего, халваш-балваш, – посоветовал Обормот всё ещё разевавшему рот продавцу.

Опомнившись, тот налетел на спираля коршуном и, немилосердно вывернув ему карманы, с торжествующим криком обнаружил свою пляжку из чёрного обсидиана. После чего вознамерился от всей души отвесить ему пинка под худосочный зад, да не тут-то было. Малец вывернулся ужом, снова перескочил через прилавок и понёсся вдоль рядов так, что только босые пятки засверкали и ветер засвистел.

– А говоришь, не на службе, – пробормотал Благуша, задумчиво уставившись на пляжку в руках продавца.

– Да это я так, по привычке… – Манг вдруг нахмурился и поправил коротким, намозоленным от воинских упражнений пальцем край шлема, снова норовивший сползти на нос. – Иль тебе моя компания не по нраву, халваш-балваш? Так ты скажи, не стесняйся, я мешать тебе в личных делах не собираюсь и никакой обиды на тебя держать не буду.

– Да ты что, Обормот, друган, да я завсегда твоей компании рад, оторви и выбрось! – Благуша слегка растерялся от такого обвинения. – Встреча там у меня с Минутой, в твоей веси, деловая, конечно, как и говорил, но кто мешает нам по пути побалакать по душам? И вот что, друган, помнишь пляжку бодрячка, что мне подарил перед Отказной, когда я в беде был?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация