– Значит, по-хорошему не желаете, – зловеще бросил им в спины ватаман, поднимаясь из-за стола. И оглушительно рявкнул. – Взять их!
Кто будет брать, Благуша увидел сразу же, едва выскочив за дверь.
С одной стороны на них надвигались Ухмыл с Буяном, а с другой – Жила со Скальцем. Первые два лихо размахивали саблями, едва от сей лихости не сбривая друг другу усы, Жила со зверской рожей крутил аркан, а Скалец, оседлав на манер коняги древко громадной алебарды, с видимой натугой тащил её промеж ног к месту боевых действий. С лица лихоимца градом катился пот, усы и бородка слиплись в куцые хвостики, а худощавое тело изгибалось в три погибели под тяжестью этого орудия смертоубийства, за неимением лучшего явно позаимствованного в караулке.
– Ах вот ты как, оторви и выбрось! – рассерженно вскричал Благуша, снова увидев Красавчика в столь непотребном обществе – совсем, видно, свихнулся братец Выжиги, раз окончательно в бандюки подался. – А ну получай!
Выпустив из рук Boxy, торгаш кинулся на свежеиспечённого злодея. Натужно пискнув, тот попытался приподнять ему навстречу лезвие алебарды, но не успел и нарвался на зубодробительный удар в челюсть. В результате алебарда с грохотом улетела в одну сторону, а Красавчик, закатив глазёнки, шмякнулся в другую.
– Усохни корень! – заорал Жила, запуская в Благушу арканом, но в этот момент Воха, вышедший наконец из столбняка, накатившего на него при виде Хитруна в трактире, с лихим криком кинулся бандюку прямо под ноги. Совсем не ожидавший такой прыти от своей жертвы, тот кувыркнулся через голову и покатился по перрону, заматываясь в собственный аркан, как шелкопряд в кокон. Пробегавший мимо Безумный Проповедник наподдал ему ногой по жилистой заднице, оказавшейся к нему самым удобным ракурсом для подобного действия, и Жила, получив изрядное ускорение, с воплем въехал головой в стенку вагона, наделав шуму и грохоту ещё больше, чем злополучный Скалец.
Дорога впереди была свободна, но сзади уже надвигались остальные бандюки с замыкающим ватаманом, который один стоил всей своей ватаги.
– Быстрее! – гаркнул Благуша, поторапливая остальных. – К центральному выходу, оторви и выбрось!
– Нет, Благуша, там догонят! – крикнула в ответ Минута, пробегая мимо него. – Нам нужно… Сюда!
Обернувшись, Благуша увидел, как девица вскочила на подножку самой Махины и юркнула в неведомо кем распахнутую дверь. Идея была стоящей. Недолго думая слав запрыгнул в Махину следом за девицей, подождал, пропуская Boxy с дедком, и захлопнул дверь.
Вернее, попытался захлопнуть.
Потому как в щель въехал острый как бритва конец чьей-то сабли, едва не пропоров Благуше бок и заставив его отшатнуться.
В столь роковой момент выручила всех опять же Минута.
– Ха-а! – с силой выдохнула девица, влепив каблуком своего сафьянового сапожка по лезвию сабли.
– Кряк! – обиженно ответила сабля и обломилась.
– Блямц! – злорадно лязгнула дверь Махины и захлопнулась.
Благуша мгновенно закрутил штурвальчик, запечатав тем самым вход наглухо и оставив ватагу с носом. Бандюки, понятное дело, бешено забарабанили с той стороны, но им это уже не могло помочь.
Благуша отёр с лица испарину, радостно улыбнулся Минуте… и вдруг неожиданно для себя сгрёб её в объятия и страстно поцеловал в губы. И – о счастье! Минута ответила ему не менее страстно, отбросив всякую ложную скромность!
– Кхе-кхе, – немного смущённо напомнил Безумный Проповедник о своём присутствии. – Кажись, скатертью дорога, и в энтот раз ушли!
– Ушли-то мы ушли, – проворчал Воха Василиск, тоже ради приличия отвернувшийся в сторонку. – Да далеко ли? Попали мы, обертон те по ушам, как огурцы в рассол! Внутри тесно, а назад невместно!
Благуша наконец оторвался от Минуты, лицо которой уже рдело как маков цвет, и обвёл всех обалделым от счастья взглядом, с трудом возвращаясь к грубой действительности.
Положение и в самом деле было всё ещё отчаянным. Запертая дверь, по-прежнему гудевшая от ударов, не решила всех проблем. Но внутри было не так уж и тесно, как сказал Воха, – напротив, в этой Махине не было парового котла, что был встроен Бовой Конструктором в Махину Ухаря, так что места было – хоть пляши, от водильного кресла до задней дверцы, ведущей в тамбур… Оторви и выбрось!
Ни говоря ни слова, Благуша сбегал и проверил тамбурную дверцу. Опасения не подтвердились, та была накрепко заперта, так что вернулся он успокоенный – относительно, конечно, насколько можно чувствовать себя успокоенным в столь непростой ситуации.
– В самом деле, обертон те по ушам, что же мы делать дальше будем? – Воха озадаченно почесал затылок. – Вот же занесла нас нелёгкая! Налопался я этих приключениев с вами уже выше крыши! Как бы теперь домой попасть, причём с руками и ногами в полном комплекте?
– Перестань, Воха. Никто ведь тебя с нами не звал, – укоризненно напомнила Минута.
– Ну да, особенно ты не звала, – язвительно усмехнулся бард и передразнил тоненьким голоском под аккомпанемент частых оглушительных ударов в дверь: – Раз уж я сюда попала, то должна выяснить, что в этом домене творится да как обстоят дела с Махиной… А что в результате? Довольна теперь, обертон те по ушам?
– Слушай, бард, а ведь я сейчас и не посмотрю, что ты такой известный и знаменитый, – недобрым голосом пообещал Благуша, сжимая кулаки.
– У-у, какие мы грозные, может, заодно и с бандюками разберёшься? Вон как надсаживаются, того и гляди дверь вынесут, хоть и железная!
– Замолкни, рифмоплёт, – вступился дедок. И передразнил уже самого Boxy: – Что делать, что делать… А ты, Благуша, остынь, не время ссориться… Воха всё-таки у нас молодец, эвон как бандюка-то с ног сшиб, любо-дорого посмотреть было! Да и ты неплохо энтому Скальцу челюсть поправил. А уж девица наша…
– Постойте… – Благуша вдруг замер, осенённый гениальной идеей, не заметив, что перебил предназначенный Минуте комплимент. – Постойте… Ведь мы же в Махине…
– А то мы не поняли, обертон…
– Да заткнись ты, бард! Мы же в Махине! А я видел, как ею управлять надобно!
– Это где же ты видел?
– Думаешь, получится? – Минута, сразу смекнув, что к чему, загорелась идеей слава.
– А вот сейчас и проверим, оторви и выбрось, терять всё равно нечего!
И Благуша решительно подошёл к приборной доске – так его знакомый махинист Ухарь обзывал часть передка Махины, что располагалась ниже лобового окна. Встав рядом с водильным креслом, он всмотрелся в многочисленные кнопки. Знакомый ряд красных квадратных окошек, сейчас выглядевший абсолютно мёртвым, отыскался быстро. В тот раз, когда его помощь понадобилась Ухарю, ему пришлось воспользоваться седьмым окошком – чтобы увеличить скорость Махины. А какое нужно нажать, чтобы Махина вообще тронулась?
– Кажись, – задумчиво проговорил слав, напряжённо работая извилинами, – вот это…
