Подумай как следует об этом. Об Англии, со
всей её красотой и умиротворённостью, о кораблях, лениво рассекающих волны на
выходе из Ла-Манша. О земле, которая никогда не сотрясается, о зелёных холмах,
никогда не курящихся дымом. О Сики-бу, одетой в фетровую шляпу и с шарфом на
шее, срывающей розы в саду над Темзой.
Он смотрел на неё сейчас, прохаживающуюся по
саду позади дома с Джоном Сзйрисом. Она знала несколько португальских слов, и
он тоже знал по-португальски достаточно, чтобы поддерживать беседу.
Улыбаясь, они обсуждали красоту цветущей
вишни. Почти как в Англии. А какой маленькой она казалась по сравнению с
высоким англичанином! Да, рядом с ним она должна выглядеть ещё меньше, ведь он
выше Сэйриса. Но только ростом. Вне всякого сомнения, отправиться на «Гвоздике»
– об этом не может быть и речи. С того момента, как они поднимут якорь, он
снова превратится в простого штурмана.
Интересно, о чём думает Сикибу, вежливо
улыбаясь чужестранцу. О чём она думала всё это время. Они называют тебя трусом,
Андзин Миура, – за то, что подчинился принцу. Чувствовала ли Сикибу в глубине
души, что вышла замуж за труса? Она никогда не говорила об этом – ни тогда, ни
сейчас. Но каждый день она наблюдала, как он учился у Тадатуне владеть мечом.
Мечтая о мести? Невозможно себе представить существо столь нежное, столь
миролюбивое по натуре обдумывающим планы мести. Значит, обдумывала она способы,
как ему больше не оказаться посмешищем? Или она мечтала о Магдалине, как Иеясу
мечтал о Едогими, – полюбить женщину, как это было с принцем, и, будучи
отвергнутым, начать её ненавидеть всеми фибрами души? Когда Осака падёт, её
мужчины, женщины и дети должны умереть. Здесь был гнев. Здесь была месть. Здесь
была целеустремлённость. Здесь был дух империи. В которую его пригласили.
Потому что суровая критика Иеясу была не совсем справедливой. Он спросил у
Тадатуне, и тот ответил, что способы сведения счётов – это личное дело мужчины,
главное – чтобы он не сошёл в могилу, не отомстив за смерть слуги. Но принц
давал ему право на выбор. Потому что в Осаке должны умереть все. Поэтому, Уилл
Адамс, если у тебя не хватит духа на это, уезжай сейчас, пока можешь. Едогими,
привязанная к псу. А Пинто Магдалина?
– Истинный рай. – Ричард Кокс присел рядом. –
Я завидую вам, мистер Адамс. Вашему дому, да и не только дому. Вашей жене и
семье. Можно ли мне надеяться на такое же райское существование?
– Конечно, если вы переберётесь жить на
Восток, мастер Кокс, – ответил Уилл. Впрочем, это будет к вашей выгоде с любой
точки зрения.
– Почему же тогда наши конкуренты открывают
свои фактории на юге?
– Думаю, потому, что в Кюсю гавани получше и
реже бывают землетрясения.
– Весомые причины, разве не так?
– Не столь уж весомые, на мой взгляд, мастер
Кокс. Путешествие из Англии – само по себе достаточно рискованное. И всё же вы
пускаетесь в него в надежде получить здесь, в Японии, хорошие барыши. В каждом
путешествии вы можете потерять хотя бы один корабль со всем его товаром, и всё
же вы считаете это дело выгодным. Здесь, на востоке, вблизи Эдо, торговля будет
самой прибыльной. Кроме того, вы будете постоянно перед глазами у сегуна. Так
чем же вы рискуете? Чуть-чуть более продолжительное плавание и, может быть, раз
в десятилетие землетрясение, которое сравняет факторию с землёй. По-моему,
меньше риска, чем в самом плавании.
Кокс потеребил кончик носа, взглянул на
подходящих Сэйриса и Сикибу:
– Мастер Адамс снова убеждает, что здешние
места будут наилучшими для нашей фактории, Джон. Сэйрис сел радом, а Сикибу,
поклонившись, удалилась.
– Мы, конечно, должны прислушиваться к советам
такого знающего человека, Ричард. У вас очаровательные дом мастер Адамс.
Очаровательная жена, очаровательные дети.
– Благодарю вас, капитан Сэйрис.
– Я вижу, вы не хотели бы оставить это место и
перебраться южнее.
– Я вас не понимаю, сэр, – отозвался Уилл. –
Об этом не может быть и речи. Впрочем, моя жена родом с Кюсю, так что будьте
уверены – если я надумаю переехать, мне там всегда будут рады.
– Но, сэр, разве вы не переедете, если мы
надумаем строить факторию в Хирадо?
Кокс улыбнулся:
– Я полагаю, капитан Сэйрис предлагает вам
поступить на службу, мастер Адамс.
Уилл нахмурился:
– Это правда, сэр?
– Да, мастер Адамс. Я буду рад, если вы
согласитесь на службу в Ост-Индской компании. Вы нужны нам, сэр. И хочу
заверить, что вы не посчитаете нас скупыми. Что вы скажете, если мы положим вам
за услуги восемьдесят английских фунтов в год?
– Восемьдесят английских фунтов? – Уилл
улыбнулся.
– Царское вознаграждение, – сказал Сэйрис, –
за… – Он бросил взгляд на Кокса. – За те услуги, которые нам потребуются от
вас.
– Вы хотели сказать, сэр, – царское
вознаграждение для такого, как я, – плотника, штурмана, не имеющего ни одного
рыцаря среди предков, ни одного акра земли в Англии, который я мог бы назвать
собственным?
– Помилуйте, сэр…
– Оставим это. Сегодня я не хочу спорить, а с
гостями я не спорю никогда. – Он хлопнул в ладоши, и Асока поспешно явилась с
маленьким столиком и бутылкой сакэ. – Однако, сэр, имейте в виду – восемьдесят
фунтов не выманят меня отсюда.
– Да, возможно, я неверно оценил ситуацию, –
согласился Сэйрис– Действительно, мне нужно было сообразить это, оглянувшись по
сторонам. Назовите же свою цену, мастер Адамс. Девяносто, сто…– Вам придётся
прибавить сотню к своему первому предложению, сэр, – тогда я хотя бы соглашусь
подумать над ним.
– Сто восемьдесят фунтов в год?! – вскричал
Сэйрис, его рука упала на рукоять шпаги. – Сэр, да вы принимаете меня за
дурака. Это же пятнадцать фунтов в месяц!
– Так оно и есть. А теперь скажите мне, сэр, –
возможно ли человеку прожить в Англии на, скажем, двенадцать фунтов в год?
– Конечно, да, сэр, и это ещё раз показывает
абсурдность вашего предложения.
Уилл налил сакэ и жестом отослал Асоку.
– В Японии, сэр, очень мало наличных денег,
поэтому для простоты приравняем эти двенадцать фунтов в год к одному коку. Мой
доход здесь – восемьдесят коку. Как видите, согласно вашим собственным
расчётам, мой доход оценивается в девятьсот шестьдесят фунтов в год. И вы
полагаете, что восемьдесят выглядят для меня такой привлекательной суммой?
– Девятьсот шестьдесят фунтов в год?! – Сэйрис
недоверчиво оглянулся по сторонам.
