– Филипп! Филипп! – позвал он. Но здесь никого
не было. В нетерпении он расшвыривал циновки, перевернул вазы с цветами, все
ещё стоявшие строго симметрично в каждом углу комнаты. Мальчик исчез вместе со
своими картинками. Наверное, он почувствовал запах пожара и убежал. Наверное,
так оно и было, и ещё, наверное, он подумал, что его отец погиб.
На секунду Уилл задержался у окна. Ворота
крепости рухнули, но Тоетоми все ещё сопротивлялись, умирая на месте, – целые
цепочки закованных в латы самураев, падавших под натиском нападающих отовсюду
солдат Токугавы. Теперь бой уже шёл и на крепостных стенах, и во дворе, во всех
переходах. А из городских домов доносились вопли и крики женщин Тоетоми,
отданных победителям – после столь долгой осады, после многочисленных потерь.
И разительный контраст представлял совершенно
пустой двор самой цитадели. Здесь не было ни криков, ни крови, ни смерти, ни
людей – замок отделяли от этой резни лишь одна стена и один ров. Что же
случилось с Тоетоми? Может быть, они сейчас спасались каким-нибудь потайным
ходом из обречённой цитадели?
Он выбежал наружу, нырнув в облако дыма.
Сбежал по лестнице, оказался на первом этаже и, шатаясь и кашляя, добрался до
наружных дверей. Здесь ему удалось наконец глот-нуть чистого воздуха. Он поднял
глаза к башне Асаи, окутанной дымом, вырывающимся изо всех окон, с каждого
этажа, скрывающим знамя с изображением золотой тыквы, все ещё гордо трепетавшее
в полуденном бризе.
Было жарко, солнце только перевалило через
зенит, и дым столбом валил в синее небо, а шум боя по-прежнему не утихал. А
ворота цитадели никто не защищал. Они стояли закрытые, пряча от глаз и ушей ад,
кипевший снаружи. Но неохраняемые. Цитадель падёт перед каждым, у кого хватит
храбрости пробежать вперёд и ворваться внутрь.
Он стоял посреди пустынного двора, сжимая меч
обеими руками, не зная, куда направиться, когда вдруг услышал сзади какой-то
звук. Он мгновенно обернулся, одновременно выбросив меч вверх и вперёд, готовый
отразить нападение.
Сначала он не узнал стоявшую перед ним женщину
– её покрытое белилами лицо было измазано грязью и сажей, кимоно выглядело не
лучше. Потом до него дошло, что это принцесса Дзекоин.
Он поклонился.
– Моя госпожа принцесса, – произнёс он.
Насмешка? Гнев? Ненависть? Только лишь нетерпение. – Где прячется ваша сестра?
– Она в арсенале, Андзин Миура, – ответила
Дзекоин. – Вместе со своими фрейлинами и сыном.
– А Норихаза?
– Он тоже там, Андзин Миура. И господин Оно
Харунага. Уилл кивнул и шагнул мимо неё. Арсенал – приземистое, квадратное
здание со стенами из цельных глыб камня, толщиной в пять футов и каменной
крышей, – примыкало изнутри к наружной стене цитадели сразу за башней.
– Подожди. Они пустят тебя внутрь, Андзин
Миура. Арсенал неприступен. Ни один человек, ни одна армия не смогут проникнуть
туда, пока двери не откроют изнутри.
– Они не устоят перед моими пушками, госпожа
принцесса. Да и не смогут же спрятавшиеся просидеть там вечно.
– Достаточно долго, – возразила Дзекоин. – Я
хочу переговорить с принцем.
– Вы хотите начать переговоры? Теперь?
– Ты поможешь мне в этом, Андзин Миура. Твоя
любовница и твой сын тоже там.
– Филипп? Но…– Он выбрался из комнаты, чтобы
наблюдать за твоим поединком с господином Норихазой. Он решил пойти с нами. Он,
конечно, подумал, что ты погиб, свалившись с лестницы, – как подумали и мы все.
Ну что, проводишь ты меня к принцу?
Уилл заколебался. Она сидела тогда рядом со
своей сестрой, наслаждаясь его мучениями. Но ведь там Магдалина. В конце
концов, там ведь Магдалина. И Филипп.
А Асаи Едогими?
– Поспешим, – бросил он наконец, и они с принцессой
побежала к воротам. По дереву уже барабанили кулаки, древки копий, рукояти
мечей, и огромные двери содрогались под этим натиском. Ему пришлось налечь на
них всем телом, чтобы сбросить громадный засов. В ту же секунду ворота
распахнулись с такой силой, что и его, и принцессу отбросило к стене.
Солдаты Токугавы хлынули внутрь, издавая крики
ярости и возмездия, их мечи и копья были тусклы от свежей крови. И тут все
разом остановились, удивлённо разглядывая пустой двор и горящую башню Асаи.
– Победа за вами! – закричал Уилл, стоя перед
ними.
– Андзин Миура! – радостные крики взмыли над
двором гигантским победным гимном. – Андзин Миура жив! Мы победили! Крепость
взята!
Они расступились, пропуская вперёд сегуна.
Хидетада стащил с головы шлем. Кровь была на нём повсюду – на его лице, в
волосах, на мече, на латах. Его братья шли за ним, их оружие тоже было покрыто
кровью.
– Рад видеть тебя снова, Андзин Миура, –
сказал Хидетада. – Вот уж, действительно, удача твоя неисчерпаема. Мы думали,
ты давно мёртв. Ты в одиночку захватил цитадель?
– Вовсе нет, мой господин. Я считаю, что
неприятель проиграл из-за своей нерешительности. Моя госпожа принцесса?
Дзекоин показалась из-за его спины.
– Женщина твоя, – произнёс Хидетада. – А потом
ею займутся мои солдаты.
Воздух с шумом вырвался из ноздрей Дзекоин.
– Ей нужно поговорить с принцем, мой господин
сегун, – возразил Уилл. – Я обещал ей это.
– Принц, мой отец, отдыхает, – ответил
Хидетада. – Битва окончена. Здесь командую я. – Тем не менее, мой господин
сегун. Я обещал, что принцесса Дзекоин сможет поговорить с ним. Она –
представитель принца Хидеери и его матери.
– Они побеждены, Андзин Миура. Они не могут
рассчитывать на снисхождение.
– Они хотят заключить мир, мой господин сегун,
– сказала Дзекоин. – Вся Япония лежит теперь у ног Токугавы. Они хотят того же.
– Они хотят просить милости у Токугавы? –
изумился Хидетада. – Вот уж правильно говорят, что предки человека всё же
проявятся в нём в конце концов. Проведите принцессу Дзекоин к моему отцу,
Андзин Миура. – Он обернулся. – Замок ваш. И всё, что вы найдёте в нём.
Казалось, небеса рухнут сейчас на землю.
Факелы горели во всех покоях принца. Стражники
стояли навытяжку, некоторые плакали. Принц был плох. Говорили, что он умирает.
Ведь невозможно для семидесятитрехлетнего старика, раненного в почку, провести
целый день в седле, командуя своими войсками, и ещё жить после этого. Все
Токуга-ва, вся армия, а может, и весь мир смотрели сейчас на Минамото но-Иеясу.
