Девушка уже надела мягкие тапочки на Тадатуне
и теперь проделала то же самое с Уиллом, коснувшись его ног самыми нежными и
чудесными руками, какие он мог только вообразить. Ни одним движением она не
показала, насколько это было неприятно – во всяком случае, для обоняния, – ведь
башмаки не покидали его ног уже недели три.
Тадатуне уже снял нагрудный панцирь.
Оказалось, что под ним находится одеяние, сходное с кимоно его менее выдающихся
сограждан. Отличалось оно только великолепным качеством и замечательным
густо-красным цветом. Он снял шлем и обнажил странную причёску: череп его был
гладко выбрит, за исключением пучка волос на макушке, заплетённых косичкой.
Косичка по длине почти не отличалась от волос девушки, но была аккуратно
уложена в большой узел. Два меча он снова повесил на перевязь и улыбнулся,
заметив интерес Уилла.
– Идите, девушка проводит вас.
Она подняла голову и очаровательно улыбнулась.
О Марло, Марло, встань из своей могилы и приди мне на помощь, подумал Уилл.
Увидел он безукоризненный овал лица с толстым слоем белил, нежно-розовые круги
на щеках. Краска, казалось, подчёркивает каждую черту: прямой нос, маленький,
но прекрасно очерченный рот, немного тонковатые губы и выше всего – узкий лоб,
обрамлённый пышными чёрными волосами. Дальше – глаза, чёрные, бездонные,
неудержимо влекущие. Ещё дальше…? Халат скрывал всё остальное, но округлость шеи,
грация маленьких рук и ног, показавшихся из-под одежды при поклоне, обещали
многое.
– Боже, какое видение, – пробормотал Уилл
по-голландски.
– Действительно, Уилл, – согласился Мельхиор.
– Эта девушка, надеюсь, накормит и напоит нас. Иначе я сейчас потеряю сознание.
Уилл передал просьбу Тадатуне.
– Конечно, – сказал тот. – Как только вы
пройдёте омовение.
– Омовение? – изумился Уилл. – Уверяю вас,
сэр, как бы мы ни были грязны, это несравненно менее важно, чем пустота наших
желудков.
Тадатуне отрицательно покачал головой, все ещё
слегка улыбаясь.
– Все вы, пришедшие из-за моря, одинаковы,
Уилл Адамс. Сразу превращаетесь в варваров при виде пищи. Но ни один человек не
может есть, не смыв с себя грязь. Девушка позаботится о вас.
Уилл вздохнул. Выбора, похоже, не было.
– А как её имя, господин Тадатуне?
– Её имя? О, это дочь Магоме Кагею. Её зовут
Магоме Сикибу.
Глава 2
Лучше нам не нарушать обычаев этой страны,
Мельхиор, – решил Уилл. – Ведите нас, мисс Магоме.
Девушка взглянула на хатамото, который
произнёс несколько слов по-японски. Улыбнувшись, она поднялась на ноги, спрятав
руки в широких рукавах халата. Жестом она пригласила следовать за ней, и Уилл
понял, что гостиница хотя и узкая, но вовсе не такая маленькая. Она уходила в
глубь двора на неопределённое расстояние. Девушка бесшумно шагала по коридору,
по правую руку которого находился ряд маленьких комнат – таких же странных, как
и сам дом. Ни в одной из них не было видно мебели, за исключением циновок на полу.
Миновав несколько таких комнат, Магоме Сикибу
остановилась у закрытой двери и произнесла что-то. Голос её, высокий и
очаровательно мелодичный, прозвучал на удивление громко. Дверь открылась, и их
встретили ещё две молодые девушки, склонившиеся почти до земли. Они оказались в
задней части гостиницы, выходившей в маленький садик, окружённый белой стеной.
Здесь не было подстриженных кустов и цветочных клумб, как на родине. Ряд
аккуратных кустиков был разделён узкой дорожкой из гладких округлых камней; дальше,
в углу, росло несколько крошечных деревьев, неизвестных Уиллу.
И всё же было очевидно, что сад требует
скрупулёзного ухода и получает его. Следуя через кусты за своими тремя
провожатыми, Уилл заметил, что деревья посажены на искусно сделанном возвышении
в дальнем углу сада. Хотя это возвышение едва имело двенадцать футов в
поперечнике, оно было спланировано как самый настоящий парк – с крохотной
моделью домика, примостившегося среди деревьев на берегу ручья, впадавшего в
крохотный пруд в центре.
– Какая красота, – произнёс Мельхиор. –
Правда, Уилл, я поражаюсь фортуне, приведшей нас сюда.
Да, красота. И всё же Уилл настолько привык
быть настороже и ожидать опасности в любой ситуации, что и сейчас не мог
отделаться от чувства, будто за каждым кустом скрывается что-то враждебное.
Они дошли до конца дорожки и упёрлись в два
низких и маленьких помещения, похожих на сарайчики. Одна из девушек открыла
правую дверь.
Уилл взглянул на Мельхиора.
– Что ж, если уж мы зашли так далеко, можно и
посмотреть, что за омовение они нам приготовили. Похоже, мы не получим еды,
пока не подчинимся их законам.
Нагнув голову, он шагнул внутрь. Потолок был
слишком низок, чтобы выпрямиться в полный рост, но комната оказалась довольно
просторной и полной горячего пара. Впечатление было такое, будто шагнул внутрь
раскалённой печи: пар поднимался прямо из-под пола, сделанного из деревянных
планок; они находились на некотором расстоянии друг от друга, так что пол скорее
напоминал решётку. Под ним была глубокая траншея, вырытая в земле. В дальнем
конце комнаты над полом поднимался огромный дымящийся чан с водой, куда могли
бы поместиться сразу несколько человек. Коснувшись его плечом, рядом встал
Мельхиор. К их изумлению, три девушки вошли вслед за ними и закрыли дверь. –
Это же неприлично, – прошептал Мельхиор. – Мне это не нравится.
Уилл увидел, как Магоме Сикибу подошла к чану
и опустила в него руку. Попробовав воду, она стряхнула капли с пальцев и,
улыбнувшись, склонилась в поклоне. Взглянув на их одежду, она произнесла что-то
по-японски.
– Похоже, нам придётся залезть в один чан,
Уилл, – сказал Мельхиор.
– По-моему, вода вполне тёплая. Да и не мешало
бы нам искупаться. – Уилл, в свою очередь, поклонился с улыбкой на лице.
Выпрямившись, он двинулся к двери, чтобы выпустить своих провожатых, но с
удивлением обнаружил, что она заперта. Одна из девушек возникла перед ним,
улыбаясь, как и её хозяйка, и вознамерилась снять с него рубашку.
– Уилл! – завопил Мельхиор, которого тоже
раздевали. – Что это значит, Уилл?
– Что это значит? Это значит…
Но девушки продолжали свою работу без тени
бесстыдства или похотливости, с вежливой настойчивостью и деловитостью
осторожно снимая каждый предмет одежды и с явным отвращением бросая его на пол,
прежде чем продолжить своё занятие.
– Честное слово, – сказал Уилл, – у меня нет
сил сопротивляться им, Мельхиор.
