– Ты человек странной честности, Уилл Адамс.
Ни один японский воин не признается в том, что бежал с поля боя. Но ты ведь был
простым солдатом. Как ты сказал, появляется общее духовное чувство, когда
наступаешь плечом к плечу с другими на ряды неприятеля. Естественно, в этом
чувстве сливаются как страх, так и храбрость. Задача командира как раз и
заключается в том, чтобы храбрость не исчезла, а превозмогла трусость. Но и
командиры знают страх. Как и генералы. Попробуй представить себе страх, который
знаком генералам, командующим моей армией, Уилл Адамс.
– Я понимаю, мой господин Иеясу.
– Это страх, который нужно преодолеть
вдохновением – вдохновением, необходимым, чтобы заразить других. Поэтому я
должен заставить мою кровь бурлить, как у молодого мужчины. Но что мне делать с
плотью? Нет такого потаённого уголка в женском теле или в женской душе,
которого бы я не узнал. Это пресыщенные создания, цепляющиеся за ноги мужчины,
как вьюнок, и ограничивающие свободу движения. Мужчины же и мальчики более
чисты. К ним и подходить можно с другим настроением. Этот мальчик мог раскрыть
нам своё сердце, просто стоя на коленях, как не смогла бы это сделать ни одна
женщина, потому что она обращена на свой внутренний мир, у неё нет внешних
признаков возбуждения. И поэтому моя кровь начинает бурлить. И всё же,
наверное, недостаточно. Иногда мне хочется чего-то большего. Ты понимаешь меня,
Уилл Адамс?
– Я не уверен, мой господин Иеясу, – ответил
Уилл со смутным беспокойством.
Иеясу улыбнулся.
– Потому что твои желания ограничены. Ты
непонятен и загадочен для меня, как не был непонятен ни один мужчина до сих
пор. Ты такой огромный, почти гигант. Священники не такие высокие. Даже
португальцы уступают тебе. И в тебе есть что-то такое, что присуще только тебе.
Это видно и в твоей речи, и в том, как ты стоишь, – нечто, не свойственное
простому человеку.
– Тогда я должен извиниться, мой господин
Иеясу. Меня называли самонадеянным даже мои соотечественники.
– Так что, Уилл Адамс, ты для меня
представляешь проблему. Твоя самонадеянность, как ты её называешь, невыносима
для меня. Следует ли мне отрубить тебе голову? Но ты сам чем-то привлекаешь
меня. Следует ли мне возвысить тебя над твоими товарищами? – Мой господин…
– Если я прикажу тебе раздеться – ты
послушаешься? Уилл с трудом втянул воздух в лёгкие. Да, он знал, что к этому
идёт. Как долго? И всё же он бросился в эти волны, справиться с которыми ему не
под силу. А кроме того, его кровь тоже все ещё бурлила.
– Если прикажете, мой господин Иеясу.
– А если мне захочется получить больше, чем от
этого юноши?
Уилл облизнул пересохшие губы.
– Я подчинюсь вашим приказам, мой господин
Иеясу. Любым. Боже мой, думал он, что я наделал.
Иеясу продолжал улыбаться.
– Это хорошо. Но я не хочу заставлять тебя,
Уилл Адамс. Мне доводилось принуждать людей раньше. Это зачастую забавно и
всегда возбуждает. Но мне кажется, что, если я заставлю тебя, мне останется
только отрубить тебе голову. Думаю, нужно предоставить всему идти своим
чередом. Будущее покажет. Но сейчас мне хотелось бы кое-что выяснить. Ты
посещал принцессу Едогими в её опочивальне.
– Да, мой господин Иеясу.
– И она тоже приказывала тебе?
Уилл смотрел в белесые глаза не отрываясь.
Теперь в них не осталось ничего от расслабленности и отдыха; каждый вопрос,
каждое, слово вонзалось, как стрела. Ум принца оказался столь же острым, как и
у Марло.
– Да, господин. Но я был счастлив подчиниться
этим приказам.
– Ты хотел бы любить принцессу Едогими?
– Это было бы очень легко, мой господин Иеясу.
– И за это тоже следовало бы отрубить тебе
голову, Уилл Адамс. Принцесса Едогими настолько же выше тебя, насколько луна
выше земли. Ты представляешь её себе любовницей Хидееси, но она – Асаи,
принцесса, отданная квамбаку для закрепления дружбы, потому что в таком случае
он не разведётся со своей женой Сугихара.
– Это я понимаю, мой господин Иеясу. Но я
перестал бы считать себя мужчиной, если бы не оценил её красоты. Я не настолько
глуп, чтобы рассчитывать больше чем на мимолётную благосклонность. Кроме того,
я сам не захотел бы большего. Моё сердце уже занято. – Твоей женой? Уилл
заколебался.
– Увы, мой господин, мой брак не был
благословлён счастьем.
– Полукровкой?
Голова Уилла дёрнулась от изумления:
– Я не подозревал, что вы знаете о её
существовании, мой господин Иеясу.
– Это моя работа – знать обо всём, Уилл Адамс.
Так именно поэтому ты последовал за мной? В надежде получить Пинто Магдалину?
– Думаю, причина в этом, мой господин. По
крайней мере, в моём сердце.
Иеясу улыбнулся.
– Она вне досягаемости, Уилл Адамс. По крайней
мере, при теперешнем положении вещей. А для тебя она такой и должна остаться.
Она – создание Едогими, а ты сам можешь судить о том, какой властью может
пользоваться принцесса, когда захочет. А теперь позволь мне сказать тебе,
почему ты последовал за мной, а не остался умирать с голоду в «аду» в Осаке. Я
– Минамото, то есть моим самым первым предком был Минамото Есие, сын микадо
Сейва и следующий претендент на престол. Это было много веков назад, но до сих
пор я остаюсь вторым принцем в стране как глава семейства Токугава. Сегунат
всегда принадлежал мне по праву. Я знал об этом с рождения, знал, что мой долг
– свергнуть кузенов-узурпаторов из семейства Асикага. Но чего стоит долг,
который невозможно выполнить? Если твой долг призовёт тебя на обратный склон
неприступной скалы – что будет с его исполнением, если ты погибнешь, карабкаясь
по заснеженным уступам? Долг требует ответственности, Уилл Адамс.
Ответственности за успех, которая не даёт тебе растратить силы в красивых, но
бесполезных жестах. Мой отец и отец моего отца – прекрасные люди, но они были,
к сожалению, совершенно лишены амбиций и склонны к сохранению уже имевшегося.
Поэтому их могущественные союзники постепенно отошли от них, и я начал свою
жизнь, имея в запасе только фамильное имя нашего клана – Токугава.
Я начал служить у Оды Нобунаги и вместе с
Третоми Хидееси завоевал для него всю Японию. Нобунзгама умер и империя
досталась Хидееси. Я воспротивился этому, вёл под моим флагом только своих
родичей, тогда как его армия была столь же многочисленна, как песок на берегу
моря. И всё же он не смог победить меня. Я женился на его сестре, и мы стали
друзьями.
