Хидееси был великим человеком, Уилл Адамс. Я
уважал его. Но я не могу уважать женщину, которая, будучи принцессой, имеет
наклонности шлюхи, или мальчика, который, по общему мнению, не в своём уме. И
всё же число моих друзей невелико, потому что я остаюсь принцем Токугава.
Шакалы всегда сбиваются в стаю, чтобы победить тигра, но тигру значительно труднее
найти себе собрата. За мной сейчас шагают все мои люди до последнего солдата,
за исключением гарнизона в Эдо. И всё же, Адамс, Западная армия насчитывает
вдвое больше воинов. Это не пугает тебя?
– Я слышал, мой господин Иеясу, что вы –
величайший полководец этой страны и всего света.
– Мне кажется, ты впервые превратился в
льстеца, и это мне не нравится.
– И тем не менее, мой господин, я слышал об
этом.
Иеясу повернул голову к Уиллу. Совершенно
очевидно, что он не привык ни к малейшей оппозиции, пусть даже в мыслях других
людей.
– Я великий полководец, Уилл Адамс. Если бы я
им не был, то за эти восемьдесят семь битв мне уже не один раз пришлось бы
совершить сеппуку. Но величие к генералу приходит не на поле боя. Обнажить меч
и вдохновить своих людей на битву – это задача каждого командира. Величие
генерала и полководца проявляется до сражения – в тех мерах, которые он
предпринимает, чтобы не получить поражения. Я изучал эти вопросы много лет,
помня о том, что в решающий момент я наверняка окажусь в меньшинстве и что мои
враги – как сейчас – будут иметь преимущество в выборе позиции. Я должен
разбить их, поэтому они решили выжидать. Я тоже ждал. У меня была вера в свою
звезду, в своё имя, в свою судьбу. И судьба привела твой корабль и твои пушки ко
мне. И, возможно, даже тебя самого, Уилл Адамс.
– Восемнадцать пушек, мой господин Иеясу? –
спросил Уилл. – Из которых с нами только двенадцать? И в сезон дождей, когда
земля мягка и податлива? Надеюсь, что вы не пожалеете о своём выборе.
– Двенадцать орудий, – сказал Иеясу. – Это
больше, чем во всей Японии. На стороне Западных будет одно, возможно – два. Их
предоставят португальцы. Видишь ли, Уилл Адамс, двенадцать орудий не выиграют
битву, если неприятель пересилит меня в умении или тактике, но эти двенадцать
пушек дадут мне победу просто самим фактом своего присутствия.
– Я не понимаю вас, мой господин Иеясу. Иеясу
кивнул:
– Я развлекал тебя беседой не просто так, Уилл
Адамс. Слушай.
В коридоре раздались шаги, и секунду спустя
ширма раздвинулась, впустив Косукэ но-Сукэ:
– Гонец с запада, мой господин Иеясу.
Иеясу кивнул, и в комнате возник ещё один
человек. Его одежда промокла насквозь, обувь была измазана в грязи, но два меча
свидетельствовали, что это самурай. Он опустился на колени, но по знаку Иеясу
тут же поднялся.
– Говори.
– Меня прислал мой господин Кобаякава,
господин принц. Он приказал мне передать, что сегодня ночью Исида Мицунари
уйдёт из Огаки и отступит к озеру Бива. Он присоединился к остальной Западной
армии у Секигахары, Большого болота, и будет ждать вас там.
– Почему он уйдёт из Огаки даже без
арьергардной стычки?
– Потому что в Секигахаре, как вы знаете,
дорога приводит в долину, вследствие чего вы не сможете окружить Западную
армию. Вам придётся сражаться на узком участке, где от ваших пушек будет меньше
проку, – так считают они.
– А что Кобаякава?
– Он командует правым флангом Западной армии,
мой господин Иеясу. Он будет находиться на возвышении к югу от дороги, в самой
деревне Секигахара. Оттуда он воспрепятствует любой вашей попытке обрушиться на
Западных с фланга.
– И всё же он подчинится моей команде. Скажи
своему господину, что, когда зажигательная стрела взовьётся прямо вверх над
моим штандартом, он должен завязать бой с находящимися слева от него силами
Западных.
– Да, мой господин Иеясу.
– Хорошо. А теперь скажи мне вот что. Ты
говорил о Мицунари, как будто он главнокомандующий. А что с Мори Терумото?
– Господин Терумото вернулся в Осаку для
защиты квамбаку и его матери. Но главнокомандующим назначен господин Икеда из
Бизена, а не Исида Мицунари. Это по его приказу Мицунари должен покинуть Огаки.
Иеясу улыбнулся.
– Тогда передай господину Кобаякаве следующее.
Скажи ему, что неприятель сам отдал себя в мои руки. Всё, что от него
требуется, – это выполнить свою задачу, и победа за нами. А теперь ступай.
Гонец выполнил коутоу и удалился. Косукэ
но-Сукэ ждал, поглядывая на Уилла.
– Мы выступаем с рассветом, Сукэ, – сказал
Иеясу. – Сообщи генералам. Прекратился ли дождь?
– Да, мой господин Иеясу. На улице туман, и
облака по-прежнему низкие.
– Спасибо, Сукэ. Поднимай генералов. Секретарь
поклонился и вышел.
– Случилось то, чего я боялся, мой господин
Иеясу, – сказал Уилл. – В такую погоду от пушек никакого толку.
– Твои орудия уже выстрелили, Уилл Адамс.
Потому что, не будь их, я сомневаюсь, что Кобаякава решился бы перейти на мою
сторону. Именно об этом я и говорил перед этим.
– А без него мы бы проиграли сражение?
– Без него выиграть битву было бы сложнее.
– А вы не боитесь, мой господин, что как вы
вели переговоры с одним из командующих Западной армии, так и их генерал может
связаться с кем-нибудь из ваших союзников?
– Любая война – это переговоры и
предательство. Но всё же здесь в любом случае сыграют роль твои пушки. Потому
что какой дурак покинет полководца, имеющего двенадцать орудий? По крайней
мере, до его поражения. А если я потерплю поражение в этой битве, Уилл Адамс,
это будет конец моей жизни. И твоей тоже, если ты достаточно сообразителен.
Попасть в плен после поражения – это последнее дело для мужчины. Побеждённый
воин – это человек без чести, без права на существование, за исключением разве
что рабства у своего победителя. Но в твоей стране все по-другому.
– Нет, мой господин Иеясу. Если только он
сражался не изо всех сил…
