– Наш принц осторожно и уверенно следует по
избранному пути – как человек, идущий через болото и вынужденный тщательно
выбирать место для следующего шага. Теперь власть, конечно, в его руках, потому
что не осталось ни одного достаточно влиятельного соперника, способного в
одиночку отобрать её. Однако почти все даймио в Японии воспринимают Хидееси как
своего предводителя, чтут его имя, а значит, и имя его сына. Многие из них,
несомненно, ждут-не дождутся его совершеннолетия, чтобы принц отрёкся от власти
и передал её Хидеери.
– И он сделает это?
– Никогда, Уилл. Никогда. Власть перейдёт к
его собственным сыновьям. Нет, Хидеери нужно уничтожить до того, как он
превратится в мужчину. Но твой и мой господин должны все тщательно подготовить.
А теперь идём. Твой доход может и не достигнуть миллиона коку, но ты найдёшь,
что получать даже и восемьдесят коку достаточно приятно. Я тебя уверяю.
Двери уже распахнулись, и четверо вооружённых
самураев склонились в низком, до земли, поклоне.
– Кто это такие? – спросил Уилл.
– Твоя армия, – ответил Сукэ. – Этих людей
назначил сам принц, чтобы они служили тебе. Они счастливы удостоиться такой
чести.
Уилл спешился и сделал знак самураям
выпрямиться, что они и сделали, сохраняя позу крайнего почтения. Ведь кто в
Японии не слышал про Андзина Саму, приехавшего из-за моря, чтобы командовать
пушками у Секигахары? Уже само по себе участие в этой битве на стороне Токугавы
обеспечило бессмертие его имени.
– Впрочем, Уилл, было бы разумно увеличить их
число, – предложил Сукэ. – По крайней мере ещё человек на шесть. Здесь довольно
уединённое место, уязвимое для нападения с моря.
– Если только в этом море появятся корабли, –
Уилл подошёл к стене, рассматривая развешанную на ней коллекцию разнообразного
оружия. – Таких штуковин я вообще никогда не видел.
– Они предназначены для обороны твоего дома от
сомнительных визитёров. Смотри, вот абордажный крюк. Видишь, острия на конце
торчат во все стороны, образуя подобие шара.
– Боже мой, серьёзная игрушка, – отозвался
Уилл. – Она напоминает стального ежа. – Действительно. Если его укрепить на
десятифутовом древке, то, воткнув в кимоно нападающего и слегка повернув, врага
можно спокойно обезвредить. Но если он увернётся от ежа, то твой второй страж
воткнёт вот эту длинную палку ему между ног, чтобы опрокинуть его. В любом
случае его собьют на землю прежде, чем он успеет что-нибудь натворить. Потом
его можно прижать к земле вот этой рогатиной, а если он и после этого не
образумится, то твои люди исколотят его вот этими булавами с железными
наконечниками.
Уилл снял шляпу и почесал в затылке.
– И дом каждого самурая оборудован точно так
же?
– Каждого гокенина. Об этом знают все, и само
по себе это служит хорошим сдерживающим средством. А теперь я, будучи старым и
доверенным другом – как я надеюсь, – снимаю свой большой меч и передаю на
хранение твоим стражам.
Он передал меч, и самурай принял оружие с
уважительным поклоном.
– И в ответ мне дают вот такой халат, что
говорит о том, что мне здесь рады.
Один из самураев подал ему алый халат и помог
надеть.
– Вижу, что мне предстоит ещё многому
научиться, – сказал Уилл. – Словно мне придётся снова вернуться в школу. Но
серьёзно, Сукэ, я думаю, первым делом мне нужно будет сделать что-то вроде
собственной формы для моих телохранителей. По правде говоря, я вряд ли узнаю
кого-нибудь из них в лицо, если он постучится в мою дверь. А что говорить об
остальных трёх десятках…
– Это проблема для каждого хатамото, Уилл. Но
об этом можешь не беспокоиться. Вот. – Он показал на другой крюк в стене, на
котором висела связка деревянных табличек. – Видишь это? Прежде чем выйти за
ворота, каждый из твоих людей должен взять такой пропуск, и назад его пропустят
только по его предъявлении.
– Это тоже обычная вещь в домах
землевладельцев?
– Естественно.
– Если в вашей стране, Сукэ, и есть
какой-нибудь недостаток, то это слишком хорошая организация каждой мелочи. У
вас никогда не возникает потребность хоть в каком-нибудь беспорядке?
Сукэ улыбнулся:– Мы рассмотрим этот аспект
нашей жизни при более удобном случае. Ну так что, мы входим или нет?
Он откинул внутреннюю дверь, но внимание Уилла
привлёк огромный сигнальный рог, лежащий на полке.
– А это, конечно, для сигнала на обед?
– Нет, Уилл. Такой рог должен иметься в каждом
доме Японской империи. Трубят в него только в четырёх случаях, но в этих
случаях трубить нужно обязательно. Один раз трубят в случае мятежа, два раза –
при пожаре, трижды – при нападении воров, четыре раза – в случае
государственной измены. Каждый услышавший такой сигнал должен его повторить и
затем поспешить на помощь подавшему его.
– Это надо запомнить. – Уилл шагнул в ворота и
очутился во внутреннем дворе, где их поджидала группа людей – четверо мужчин и
человек восемь женщин и детей. Все тут же попадали на колени, лбами почти
касаясь земли. Уилл поспешил поднять их.
– Твои домашние слуги, – сказал Сукэ. –
Помнишь Кимуру?
– Кимура! – воскликнул Уилл, распахнув по
европейской привычке объятия, но тут же опомнившись и приняв соответствующее
важное выражение. – Рад снова встретить тебя.
– Я тоже, Андзин Сама.
– Он особенно просил принца отпустить его к
тебе на службу. Довольно необычная просьба, но принц был рад её удовлетворить,
– сказал Сукэ. – Он будет твоим личным слугой и поможет нам сделать из тебя
настоящего самурая. Но идём же в дом. Думаю, он тебе понравится. Его размеры –
около сорока восьми татами, что довольно неплохо.
– Объясни, что это такое, Сукэ. Слово «татами»
мне ничего не говорит.
