– Они здесь, Андзин Миура, – вставил хатамото.
– Своему будущему тестю ты подарил вот этот прекрасный меч, сотворённый лучшими
мастерами. А Магоме Суоко – вот это шёлковое кимоно, пять бочонков вина и три
коробки приправ.
– И за эти дары, мой господин Миура, мы будем
вечно вам признательны, – заверил Кагею. – А в ответ мы просим вас принять от
нас десять бочонков вина и пять коробок приправ. Нижайше просим прощения за
такие скромные подарки, но мы простые люди, мой господин, и не можем соперничать
с Вашей Светлостью в великолепии даров.
– Десять бочонков вина? – прошептал Уилл
Тадатуне. – Когда я подарил всего пять?
– Тс-с-с, – оборвал его тот. – Тебе придётся
нести все расходы по самой свадьбе.
– А теперь, Кагею, – сказал Магоме Суоко, –
пусть приведут Сикибу.
Муж поклонился и вышел.
– Разве мне не разрешат повидать её наедине? –
шёпотом спросил Уилл у Тадатуне.
– Нет, конечно, – ответил тот. – Не
беспокойся. Я позаботился обо всём.
– Да, но что, если девушка не захочет выходить
за меня замуж?
– Не захочет за тебя замуж? Не захочет замуж
за Андзина Миуру, повелителя пушек? Но это невозможно. Любая девушка в Японии
из семьи рангом ниже даймио сочла бы за честь войти в твой дом. Мои собственные
сестры не отказали бы тебе.
– Да, но… – Он оборвал себя. Потому что
Тадатуне не поймёт. Даже Иеясу понял его лишь наполовину, а Уилл сомневался,
что в Японии найдётся человек более мудрый. Кроме того, дверь открывалась.
Вернулся Магоме Кагею. А с ним Сикибу. Она вошла с опущенной головой, не
поднимая глаз, опустилась на колени и поклонилась Уиллу. Он хотел было
остановить её, но Тадатуне предостерёг его, и девушка выполнила полный коутоу.
– А теперь внесите свадебные дары Андзина
Миуры, – сказал Тадатуне и хлопнул в ладоши.
Вошёл один из слуг Сацумы с большим подносом и
поставил его на пол. Тадатуне начал подавать подарки поочерёдно, словно
маленький Санта-Клаус. Они состояли в основном из шёлков, вышитых отрезов ткани
для поясов – в целом весьма похожих на те, которыми обменивались Сукэ и
Тадатуне во время посвящения Уилла в самураи. Но на этот раз шёлковое кимоно,
похоже, было исключительно важным даром – его положили на поднос, не складывая.
Очень осторожно и торжественно Тадатуне поднял его, стараясь не сделать ни
единой складки на этом церемониальном платье.
Все это показывалось Сикибу, которая сидела,
не поднимая глаз и, казалось, не замечая ничего вокруг, и затем передавалось её
матери.
– А на улице, – произнёс Тадатуне, –
дожидаются десять бочонков вина и пять коробок приправ. Господин Андзин Миура
надеется, что его дары понравятся тебе, Сикибу.
– Они нравятся мне, мой господин Тадатуне, –
вымолвила Сикибу низким грудным голосом. Наконец она подняла голову, на долю
секунды её глаза встретились с глазами Уилла и тут же снова опустились. Под
традиционной белой краской не было видно и следа эмоций, радости или
неудовольствия. Она послала ему деревянную книжечку с засушенным цветком. Но это
было почти два года назад. Как колотилось сердце в его груди! Как ему хотелось
коснуться её, взять её за руку, сказать ей все! Он ведь не обмолвился с ней ни
словом за эти два года. Он просто решил взять её в жёны, и это было исполнено.
Без единого слова. Он посмотрел на Тадатуне, почти умоляя его взглядом. Но
молодой дворянин уже поднялся на ноги и кланялся родителям Сикибу. Пора было
уходить. Двор дома Симадзу но-Тадатуне был залит неровным светом полыхающих
факелов, образующих дорожку от ворот до порога. По обе стороны тоже тут и там
зажгли факелы, и стало светло, как днём. Близилась минута торжества. Двое
мужчин и две женщины, готовившие ритуальное рисовое блюдо, заняли свои места –
по одной паре с каждой стороны, их ступки наготове.
Все домашние сгорали от нетерпения. Женщины из
служанок Магоме Сикибу ещё вчера поднялись сюда, на холм, с вещами невесты и её
дарами. Подарки принесли на длинном подносе и вручили Уиллу в присутствии
Симадзу но-Тадатуне, его жены и сына. На подносе лежали два шёлковых кимоно,
сшитых вместе, – в одном из них Уилл узнал то самое, что подарил Сикибу неделю
назад. Ещё здесь было церемониальное платье с наплечниками из конопляной ткани,
верхний пояс и нижняя набедренная повязка, веер, пять небольших книг и меч.
Всё, что мог позволить себе Магоме Кагею для поддержания репутации своей
дочери. Дары поместили в покои молодожёнов – большую комнату, образованную из
трёх смежных путём простого сдвигания внутренних стен-ширм и специально
украшенную по приказу Симадзу но-Тадатуне. Подарки, сделанные Уиллом Сикибу и
Сикибу – Уиллу, были выставлены на больших подносах на всеобщее обозрение.
Рядом с подносами на особой подставке развесили одежду Уилла. Брачное ложе уже
убрали, одежду и вещи Сикибу разложили рядом с одеждой Уилла. Теперь всё было
готово, даже лакированный сосуд для омовения рук и лица уже стоял на
возвышении, а на полке лежало несколько книг. Над кроватью висело изображение
божества, оберегающего семейство Симадзу, которое выступало сейчас в качестве
родителей Уилла.
А напротив постели, на почётном месте,
виднелась полка для полотенец с полным набором подогретых простыней.
Всё было готово. Уилл даже взмок, ожидая
вместе с Симадзу но-Таканавой прибытия паланкина. Он попытался вспомнить её,
стоящую рядом с купальным чаном, улыбающуюся ему. Но почти ничего не удавалось
вспомнить о том дне, неделю назад, когда Тадатуне от его имени сделал
предложение.
Таканава улыбнулся ему:
– Ты не находишь себе места, Андзин Миура? Это
хорошо. Неравнодушный муж – хороший муж. Не сомневайся, твоя невеста тоже
неравнодушна. Старый самурай был возбуждён не меньше остальных. Но во время их
последней встречи этот человек приговорил его к смерти. Он порой не мог не
изумляться в душе – не сон ли это всё? Вот сейчас я проснусь и обнаружу себя
по-прежнему лежащим на палубе «Лифде», который волны швыряют по просторам
Великого океана. А потом он вспоминал принцессу Едогими и понимал, что сном это
быть не может. Но, возможно, сегодня ночью даже она уйдёт на задворки его
памяти.
– Она едет, – произнёс Таканава. Они не
выходили на порог, но увидели приближающийся паланкин сквозь настежь
распахнутые двери. Тадатуне шагал первым, с ним – Магоме Ако, двоюродная сестра
Сикибу. Они шли рядом по дорожке из пылающих факелов, оба одетые в свои лучшие
наряды. Подойдя к крыльцу, они остановились, чтобы поздравить друг друга.
За ними шли двое слуг Магоме Кагею. Они несли
огромный чан с бульоном, сваренным из присланных накануне Уиллом съедобных
моллюсков. Чан торжественно поставили у дверей дома, и Симадзу но-Таматане,
брат Тадатуне, принял дар.
