– С того самого момента, как ты вошёл в город
четыре часа назад, я почувствовал облегчение на душе.
– Неужели может быть, что вас подводит сила
духа?
– Сила духа? На ней держится всё это здание,
Уилл. Даже больше – вся страна. Неудивительно, что иногда я чувствую себя
усталым. Знаешь, что я сделаю, Уилл? Я отрекусь. Так я решил.
– Отречётесь от титула сегуна, мой господин? –
Уилл не поверил своим ушам. – Почему бы и нет? Это старый японский обычай.
Микадо довольно часто отрекаются от власти. Конечно, раньше их к этому
принуждали сегуны для обеспечения преемственности собственной власти. Но в моём
случае всё проще – мой сын Хидетада вполне справится с обязанностями сегуна. В
стране сейчас мир. Зачем мне цепляться за власть, за ответственность? Я отойду
отдел, уеду в Сидзюоку и там построю себе замок. И знаешь, что я сделаю потом?
Я напишу кодекс бусидо – закон самураев, чтобы дать моим воинам ясные указания
к достойной жизни.
– Вы смеётесь надо мной, мой господин.
Иеясу хлопнул в ладоши, и одна из служанок
внесла поднос с сакэ. Принц налил, протянул чашку Уиллу.
– Выпей. А потом скажешь, почему ты примчался
в Эдо. Что-нибудь не так с твоей женой?
– С ней всё в порядке, мой господин.
– И она готовится стать матерью?
– Да, мой господин, уже скоро.
– Что ж, поздравляю тебя, Уилл. Так в чём же
дело?
– Новый корабль почти готов, мой господин. Вы
можете готовиться, чтобы принять его и благословить его спуск на воду.
Иеясу допил из чашки и протянул, чтобы
служанка снова наполнила её.
– Новый корабль. Это выдающееся событие. За
ним последуют другие корабли. Более крупные, а, Уилл?
– Если захотите, мой господин. Или если этого
захочет ваш преемник на посту сегуна.
Иеясу улыбнулся:
– Хидетада захочет того, чего захочу я. Не
сомневайся в этом, Уилл. Корабли – это будущее моей страны, я говорил тебе это
ещё несколько лет назад. Но тебя беспокоит, что Хидетада станет правителем?
– Кто я такой, мой господин, чтобы меня
беспокоили мои правители? Достаточно того, что мной правят.
Иеясу задумчиво посмотрел на него.
– Тебе не идёт выглядеть японцем – пытаться
выглядеть японцем, – подражать нашим манерам и речи. Я люблю тебя такого, каков
ты есть, за твою грубую прямоту, за честность. Хидетада не так хорошо относится
к тебе, как я. Может быть, он ревнует к тебе. Очень многие ревнуют к тебе,
Уилл. Но они ничего не смогут сделать, ведь тебя люблю я. – А после того, как
вы покинете этот мир, мой господин?
– Они всё равно ничего не смогут сделать, я
обещаю тебе. Мы, японцы, чтим своих предков и их заветы. А когда предок –
величайший из всего рода, каким буду я, ему оказываются ещё большие почести.
Теперь, когда ты здесь, я хотел бы поговорить с тобой. Беседа с тобой, Уилл, –
это всё равно что открыть окно и впустить струю свежего воздуха в комнату. И я
хочу, чтобы так оставалось и впредь. Как ты мог догадаться, я вовсе не устал от
управления страной. И никогда не устану. Но есть много проблем. Осака, Едогими.
Мальчишка Хидеери, который скоро станет мужчиной. Ты не задумывался над этим,
Уилл?
– Нет такого человека в Японии, кто хоть раз
не задумался бы над этим, мой господин.
– Это правда. Это беспокоит нас всех. Так
вправе ли мы свести на нет все то, за что сражались у Секигахары, то, за что
было пролито столько крови? Знаешь, о чём мне докладывают? Что португальские
священники-миссионеры проводят больше времени в Осаке, чем в своих церквах. Что
в амбарах Осакского замка постоянно находится двести тысяч коку риса на случай
осады. А в последнее время они вдруг начали закупать большое количество пороха
и огнестрельного оружия. Может быть, даже пушки, если они смогут найти их.
– Разве вы не можете помешать этому, мой
господин?
– Открыто – нет. Я не могу сделать ничего.
Даймио идут за мной только потому, что больше не за кем. Но они боятся меня, а
не любят. Про себя они повторяют – скоро появится новый предводитель. Когда
Хидеери станет мужчиной.
– Но он же тронутый, мой господин.
– Так говорят, Уилл. Так говорят. Знай я это
наверняка, я спокойно спал бы в своей постели. Но знаю ли я это наверняка? Я не
видел его с тех пор, как ему было пять лет от роду. Я пригласил его в Киото на
свадьбу моей внучки, но он не захотел приехать. Едогими тоже не захотел. Она
сказала, что скорей убьёт себя, чем выйдет из Осакского замка. Я снова
пригласил их, когда принимал титул сегуна. Я публично заверил их в полной
безопасности. Но они не приехали.
– И поэтому вы хотите оказаться от титула
сегуна? Я, кажется, начинаю понимать.
– Будем надеяться, что они не поймут. Да и ты
тоже. Я удаляюсь от дел, чтобы выждать. Всю свою жизнь, Уилл, я жду нужного
момента, правильного момента. Но не просто жду. Я предпринимаю шаги, чтобы этот
момент наступил. Потому как у меня нет причины, чтобы напасть на Осаку и
разрушить её со всем тем кровопролитием, что неизбежно случится, – по крайней
мере, причины, достаточной для того, чтобы даймио поверили в неё, – значит, мне
нужно толкнуть самого Хидеери на открытое выступление, заставить его сделать
первый ход. Его советники, братья Оно, – горячие головы. Я хочу подтолкнуть их,
Уилл. С одной стороны, когда старый тигр будет спать в Сидзюоке, не будет ли
это подходящим моментом, чтобы утвердить имя Тоетоми, пока Хидетада освоится в
качестве сегуна? А с другой стороны, отрекаясь от титула в пользу моего сына,
разве не пытаюсь я закрепить правление рода Токугава, которое может затянуться
очень надолго, если этому не помешать? Большие события не за горами, Уилл.
Поэтому мне нужен ты, Уилл, и не только для строительства кораблей. Мне нужна
сила. А если португальцы поддержат Тоетоми, то голландцы должны поддержать Токугаву.
– А англичане, мой господин?
– Надеюсь, Уилл, что и они станут на мою
сторону. Ты написал письма?
– Да, мой господин. Вы ещё увидите английский
корабль на якоре в заливе Эдо.
– Если на нём окажется хотя бы полдюжины таких
же, как ты, Уилл, то я буду просто счастлив. А теперь, когда я был откровенен с
тобой, будь и ты откровенным. Ты говорил мне ещё полгода назад, что до
завершения корабля осталось не больше месяца. И теперь ты спешишь в Эдо, чтобы
ещё раз заверить меня в этом? Возвращайся домой, к своей жене, Уилл, и жди,
пока я вызову тебя. В Эдо тебе делать нечего. – Иеясу посмотрел ему в глаза. –
Это приказ.
– Мой господин…
