– Разве же это не банкет, дорогой Уилл? Что
такое еда? Главное – это вино и хорошая компания. Вино у меня прекрасное, ну а
насчёт компании… Вот мы с тобой, лучшие друзья, а вот крошка Мэг. – Он поймал
её за руку, когда она ставила бутылку на стол. – Ты ведь совсем недурна, а,
Мэг?
– Благодарю вас, сэр, – улыбнулась она, уже
вполне освоившись с необычностью обстановки.
– Тогда поцелуй меня. Хорошо поцелуй, милашка.
Не торопись, пусть это продлится подольше.
Она наклонилась к нему, высунув кончик языка.
Уилл перебирал листы бумаги. Всё-таки это возбуждало – смотреть вот так на них.
Марло, кажется, именно этого и добивался.
– А теперь Уилла, – сказал, вставая, Марло. –
За свой шиллинг ты должна стараться за двоих.
– По крайней мере в кровати уместимся все
трое, – согласилась она, наклоняясь к Уиллу.
– Только не касаться её, Уилл, – скомандовал
Марло. – Не касаться, кроме как губами и языком, иначе нарушишь все
удовольствие.
Мэг засмеялась, когда их губы встретились, и
её дыхание слилось с дыханием Уилла. На ужин она, судя по всему, ела лук, но
даже это действовало возбуждающе. Усилием воли он не давал своим рукам
подняться и обнять её. Я околдован, думал он. Околдован этим сумасшедшим, как и
предупреждал Тим Шоттен. Но уйти сейчас – означало струсить. Даже если бы на
это хватило сил.
Марло запер дверь:
– А теперь давайте начнём наш банкет.
Раздевайся, Мэг. И ты, Уилл. Ночь тёплая. О, не волнуйтесь, – поспешил
успокоить он, заметив написанное на их лицах удивление, – я от вас не отстану.
– Его шпага грохнула об пол. Мэг рассмеялась и, вырвавшись от Уилла, принялась
лихорадочно расстёгивать корсаж. Чтобы не остаться в одиночестве, Уилл снял
камзол, бросил его на пол, стянул рубашку. И вот все трое стоят, совсем нагие,
– странный контраст: Мэг оказалась полнее, чем выглядела поначалу, и к тому же
старше, с большими обвисшими грудями, выпуклым животом и широкими бёдрами.
Марло же выглядел ещё тоньше и младше, чем казался; узкие плечи, выступающие
рёбра, тонкие ноги… На фоне этой худобы его инструмент казался вдвое больше
обычного размера. Подпрыгивая на месте, он поддерживал его рукой.
– Закалённый в боях, Уилл, – проговорил он. –
О, это самый настоящий дьявол. Он не торопится, дорогая Мэг. Ну, просто
пуританин! Иди, примемся за него вдвоём. Уилл вскинул руки, защищаясь от них, и
от резкого движения его стул какое-то мгновение балансировал на задних ножках,
прежде чем свалиться с грохотом назад. Казалось, содрогнулось всё здание.
Задыхаясь от смеха, Мэг навалилась на Уилла сверху. Только Марло внезапно
посерьёзнел, встал на колени и приложил ухо к полу, прислушиваясь.
– Тс-с-с, – зашипел он, – подождите.
Снизу в пол застучали палкой. «Прекратите шум,
мастер Марло», – прорычал голос снизу.
– Конечно, конечно, мастер Кроу, – отозвался
Марло. – Это я свалился с кровати.
– Вы один там? – потребовал ответа хозяин. – Я
не потерплю продажных женщин в своём доме.
– Я тут с другом, – признался Марло. – Он
морской капитан. Скажи что-нибудь, Уилл!
Уилл сел и потёр затылок. Мэг тоже поднялась
и, обняв его сзади, за шею, начала дразнить, касаясь спины твёрдыми сосками.
– Доброй ночи вам, мастер Кроу, – отозвался
он.
– Потише, сэр, потише. Люди спят. Марло прижал
палец к губам:
– Мы должны быть осторожней. Жаль будет, если
придётся продолжить наше празднество на улице. Оставь его, милая Мэг. Это было
только начало. Разлей вино и нарежь хлеб. Вставай, Уилл, и принимайся за еду.
Но сначала мы выпьем за нашу прекрасную компанию. – Он сел, держа стакан в
руке. – Придётся тебе пить из моего, Мэг. Итак, Уилл. Джиллингем, говоришь?
Сельская школа, конечно. А какой университет потом?
Уилл медленно поднялся, взял другой стул. Он
впервые садился за стол нагишом. Мэг резала хлеб на тарелке, Марло уже держал в
руке кусок сыра. Уилл сомневался, что сможет что-нибудь проглотить. Он был
слишком поглощён своей наготой, этими грудями, двигавшимися в дюйме от его
лица, удивительно возбуждающим запахом немытого тела.
– Не было никакого университета, Кит, –
выдавил он. – Меня отдали в ученики мастеру Диггинсу, когда мне было
двенадцать.
– Корабельщик в двенадцать лет? – Марло
отхлебнул вина. – А я тратил время впустую, занимаясь никому не нужным
образованием. И всё же я больший невежда, чем ты… Ты не пьёшь. Уилл осторожно
отхлебнул. Он впервые пробовал вино и не был вполне уверен, понравилось ли ему.
Мэг выхватила у него стакан и толкнула его с хохотом по столу, вино брызнуло из
уголков её рта и растеклось по обнажённым плечам. Сыр, которым она закусывала,
противно поскрипывал на её зубах.
– Только в делах, связанных с морем и
кораблями, – отметил Уилл.
– Этого достаточно для большинства людей. Ты,
вероятно, даже знаешь немного по-гречески. Мой греческий далёк от совершенства.
Но в математике, астрономии и даже, кажется, в самом знании мира ты по крайней
мере равен мне. Потратив впустую годы своей жизни, без всякой награды – даже в
перспективе её не видно, – я обнаруживаю, что уступаю новоиспечённому морскому
капитану.
Мэг снова наполнила стаканы. Она села на край
стола, выставив пухлое белое бедро, другую ногу поставила на колено Марло. Она
сидела лицом к Уиллу, постоянно улыбаясь и позволяя бёдрам всё время как бы
невзначай слегка раздвигаться. Уилла охватило страстное желание стиснуть обеими
руками эти бедра, раздвинуть их как можно шире и зарыться лицом в кудрявую
поросль тёмных волос. Околдован. Он отхлебнул сразу полстакана.
– Наградой тебе будет бессмертие твоих стихов,
– сказал он. – Самому не верилось – он сидит здесь, голый, а напротив сидят
такие же голые мужчина и женщина, и они все вместе обсуждают столь тривиальные
вещи. Наверняка он спит и сейчас его разбудят, встряхнув за плечо, Том и Тим
Шоттен.
– Ха, – фыркнул Марло. – Бессмертие. На кой
оно будет нужно мне или даже тем червям, которые пообедают останками моего
инструмента? Даже если оно и придёт, что само по себе маловероятно. Ты не
слышал этих джентльменов, воображающих, будто они разбираются в литературе,
когда они разбирали мои произведения. Даже не их, а просто мои способности. А
твоё имя, Уилл, встанет в один ряд с именами Дрейка, Фроби-шера, Хокинса…
– Никогда.
– Что?! А корабль, на котором ты уходишь через
неделю? Разве ты не идёшь сражаться с испанцами? Я слышал, сам Дрейк снаряжает
экспедицию. Норрис будет командовать войсками. – Я плыву не с Дрейком. – Уилл
поднял свой стакан. – Я не плыву ни с кем из них.
