Ведущий — Грек — пошел медленнее, потому что теперь приходилось внимательнее выбирать дорогу. Тропа, и так еле заметная, начала сильно вилять, а периодически и вовсе пропадать.
Оцеола, как и положено следопыту, ступал точно за Греком. Храп и Киргиз тоже старались идти след в след. А вот Налима почему-то заносило — периодически он отклонялся на метр-другой то влево, то вправо. Даже замыкающий Тучкин вышел из маршевого оцепенения и принялся по этом поводу ворчать.
Однако как следует наворчаться Тучкин попросту не успел. Во время очередного схода с тропы Налим вдруг сдавленно охнул и исчез. Натурально исчез — когда Киргиз обернулся на звук рядом уже никого не было, пустое место. Трава, кустики даже какие-то несчастные, и чуть поодаль стоит с круглыми глазами замыкающий Тучкин.
Встали все. Греку и Оцеоле, как самым дальним, ничего толком не было видно. Храп моментально оказался рядом с Киргизом, но дальше благоразумно не полез. Стоял на месте и Тучкин — человек, возможно, и мечтательный, но далеко не беспечный. Храп вопросительно уставился на него.
— Кажется, провалился, — сообщил Тучкин. — Левее тропы, метрах в трех.
Храп с Киргизом синхронно глянули вправо. Именно вправо — потому что лево-право всегда отсчитываются по ходу основного движения, а все, кроме Тучкина, только что развернулись на сто восемьдесят, поэтому направления лево-право для них сменились на прямо противоположные.
— Оцеола! — коротко позвал Храп.
Через несколько секунд следопыт уже стоял рядом с Храпом. По идее старшой должен был приказать ему что-нибудь вроде: «Глянь!», но Оцеола и без команды все понимал. Мелкими шажками, тщательно пробуя надежность опоры для ног, он двинулся туда, куда указал Тучкин.
Остановился следопыт, правда, не в трех метрах от едва заметной тропы, а не менее чем в пяти. Присел, поглядел перед собой. И отсигналил: «Все сюда!»
Команда, включая и не совсем своего Грека, мигом собралась у ловушки, потому что Налим угодил именно в ловушку.
В земле была устроена вертикальная узкая дыра, замаскированная «ресничками» — упругими гибкими прутиками, похоже сделанными из плотной резины. Они обрамляли вход в дыру, как лепестки обрамляют цветок ромашки, только у цветка лепестки растут из центра наружу, а тут наоборот — от внешней окружности к центру. В лепестках запутались мелкие веточки, листья, труха какая-то древесная — неудивительно, что ловушку можно было увидеть только подойдя к ней вплотную и внимательно приглядевшись, да и то с трудом.
Налим приглядеться не догадался и поэтому сейчас пребывал у дна ловушки в полувертикальном положении, насаженным на торчащий из дна заточенный деревянный кол. Спиной он привалился к стенке ловушки-трубы, рюкзак съехал практически на бок, на правый, а кол торчал у Налима примерно из паха — отчетливо виделись проткнутые насквозь камуфлированные штаны и клочки разошедшейся ткани в месте, откуда вышел кол.
Киргиз невольно содрогнулся, однако в следующую секунду сообразил, что не видит крови — кол был совершенно чистый, желтенький, да и штаны Налима выглядели хоть и поврежденными, но сухими — Киргиз прекрасно знал как темнеет пропитанная кровью ткань.
А еще несколькими секундами позже Налим обратил голову вверх и жалобно поглядел на склонившихся товарищей.
— Пацаны! — сказал он не очень твердо. — Помогите! Я двинуться не могу!
Оцеола положил автомат на землю, сбросил рюкзак, поясную сумку и лег грудью на край ловушки. Храп и Тучкин с двух сторон взяли его каждый одной рукой за поясной ремень, второй за ногу и Оцеола больше чем по пояс погрузился в дыру. Там он вытянул руки и они с Налимом сообразили крепкий кистевой хват.
— Тяните! — донеслось из ямы. Храп с Тучкиным потянули. Киргиз с Греком тоже пристроились как могли, каждый одной рукой цапнули Оцеолу за одежду и подсобили.
Через полминуты Налим был наверху. Крови на его штанах не нашлось и сзади, но все равно он первым делом расстегнул ширинку, запустил руку внутрь и сразу же выдернул обратно. Поглядел на ладонь. Не было крови. Ничего не было — в смысле, худого. Налим опять полез рукой в штаны.
— Мацай-мацай, — мстительно прокомментировал Тучкин. — Рано или поздно найдешь. Никто даже не заржал.
— Хорошо, что у камуфлы мотня такая просторная, — вздохнул Грек. — Были бы джинсы в обтяжечку — мог бы и наколоться. Налим прекратил изыскания, застегнул ширинку и чернейше выматерился.
— Повезло, — рассудительно заметил Оцеола. — Даже яйца не поцарапал! Слышь, Налим, да ты везунчик, оказывается!
— Мудила он, а не везунчик, — свирепо подытожил Храп. — Налим, мать твою, ты какого хрена с тропы сошел? Первый раз в Зоне, что ли? Налим потупился — ему было невыносимо стыдно.
— Виноват, мужики… Реально я мудила… Признаю…
— Ещё б ты не признавал! — фыркнул Храп уже чуток спокойнее. — Я твои штаны с дыркой в раздевалке к стене гвоздями прибью, чтоб никому неповадно было!
— А и правда, Налим, — как мог спокойно и дружелюбно поинтересовался Киргиз. — Чего тебя в сторону понесло-то?
Налим, без сомнения, и сам не рад был собственной выходке, да и, говоря откровенно, до конца не понимал — чего ему заблажило вильнуть в сторону от тропы.
— Не знаю, — ответил он честно. — Наваждение какое-то.
— Кто-нибудь еще ощутил желание уйти с тропы? — внезапно забеспокоился Грек. — Мужики, это серьезный вопрос, могут заманивать. Вон, в Припяти чертово колесо тоже заманивает. Чуть расслабился — глаза стеклянные и на посадку, сам видел! Был сталкер — нет сталкера… Охранники беспокойно переглянулись.
— Да, вроде, ничего такого не было, — озадаченно произнес Оцеола. — А у тебя, Тучкин?
— Не было, — хмуро ответил тот. — Я еще удивился— куда это Налима шатнуло?
— Я ничего не почувствовал, — признался Киргиз. — То есть, совсем ничего.
— Знаете, что? — забеспокоился вдруг Храп. — Давайте-ка валить отсюда подобру-поздорову. Разговоры разговаривать потом будем. Давай, Грек, веди дальше. А вы, орлы, чтоб без фокусов мне! А то дырявыми штанами не отделаетесь. И они двинули дальше, прежним порядком и с прежней скоростью.
Киргиз на ходу ломал голову — что за несуразная такая ловушка? И почему не на тропе, а рядом? Хотя, тропа там не вековая, да и изгиб как раз в этом месте примерно. Может, ловушка раньше аккурат на тропе и находилась, да только заметили ее и стали обходить; старая тропа мало-помалу сошла на нет, прикинулась целиной, а новую натоптали малёхо. Правда, кол в яме уж больно свежий, не успел даже потемнеть. Какие ж это любители мясца устроили подобную западню?
Очень обидно умереть в Зоне не от какой-нибудь хитрой необъяснимой аномалии, а от заурядного кола, вкопанного в дно ямы. Хотя, с другой стороны — какая разница от чего помирать? Лучше жить и обходить стороной и подобные ямы, и всякие аномалии, но для этого нужно внимательно глядеть куда лезешь и не зевать, как балбес- Налим.
