— Нет, правда, здесь, под одеялом, лежит
мой муж Алексей Петрович Кононов.
— Ох, беда, — вздохнул
мужчина. — Чего только психам на ум не взбредет… Паспорт при нем совсем на
другое имя.
Глава 3
Несмотря на холодный день, мне стало жарко,
потом внезапно заболела голова.
— Уходите, — велел мужчина, —
нечего тут стоять!
— Значит, По документам он не
Алексей? — растерянно осведомилась Алиса.
— Да, — кивнул дядька.
— Нет! Алеша! — стояла на своем
умалишенная. — Кононов!
— Вы ошибаетесь, за рулем «Мерседеса»,
устроившего тут аварию, сидел некто Ведерников, — попытался вразумить
Алису мужчина, неожиданно растерявший недавнюю пещерную грубость.
— Нет, Алеша.
— Да уведи ты ее отсюда… — взмолился
мужик, поворачиваясь ко мне. — Можно, конечно, ребятам свистнуть, мигом
утянут, так ведь жаль несчастную. Даю тебе две минуты, если не уберешь бабу,
пеняй на себя, силком уволокут. Без нее тошно.
Я дернула Алису за рукав:
— Хочешь кофе?
Дурацкий вопрос, но отчего-то именно он пришел
мне сейчас на язык. Неожиданно Кононова кивнула:
— Да.
— Видишь, вон там дом?
— Да.
— Пойдем, выпьем горяченького, у меня в
кабинете поговорим.
— Здесь мой муж, — упрямо
пробормотала Алиса, но с места стронулась.
— Конечно, конечно, — закивала я,
подталкивая уже не сопротивляющуюся Алису к бело-красной ленте, — мы
просто подождем в спокойном месте, пока закончится суета. Эй, Николаев Евгений!
Стоявший в оцеплении знакомый сержант повернул
голову.
— Чего тебе?
В этот момент в мою спину уперлась крепкая
рука, я ощутила тычок и услышала сердитый голос:
— Просто прут и прут! А то не видно, что
тут ходить запрещено? Ну, бабы!
— Эй, не толкай ее! — рассердился
Николаев. — Она ж тебе не мешает!
Я тоже хотела вслух возмутиться, но в тот
момент болтавшаяся у меня на плече сумочка упала на тротуар. Во все стороны
веером разлетелись мелочи: губная помада, пудреница, носовой платок, ключи от
машины.
— Вот, блин, урод! — в сердцах
воскликнул, подходя к нам, Евгений, кивнул мне:
— Давай собирай свой хабар, пока не
затоптали. Я твою убогую придержу.
— Это мой муж, — упорно повторяла
между тем Алиса.
— Точно, — кивнул сердобольный
сержант.
— Алеша.
— Стопудово.
— Он умер.
— Угу.
— А теперь погиб.
— И это правильно, — с готовностью
вновь согласился Евгений Николаев. — А что, обычное дело, со всяким
случиться может. Сначала раз тапки откинул, потом второй, влегкую…
Слушая их идиотский диалог, я быстро собирала
выпавшие вещи, думая при этом: так, сейчас приведу Алису в агентство, налью ей
кофейку, а потом найду повод и пороюсь в ее матерчатой торбе, сестре-близняшке
моей сумки, которую несчастная сумасшедшая сжимает в руке. Наверное, там
найдется паспорт, или сотовый, или хоть что-нибудь с адресом, с номером
телефона ее родственников. И кому только пришло в голову отпустить больную
женщину в одиночестве бродить по Москве?!
* * *
Алиса неожиданно покорно пришла со мной в
агентство. Более того, она абсолютно разумно спросила:
— Где тут руки помыть?
— Туалет рядом, — машинально
ответила я.
И моментально добавила:
— Давай провожу!
Внезапно Алиса улыбнулась.
— Думаешь, я из психушки удрала?
— Что ты! — фальшиво завозмущалась
я.
Кононова склонила голову набок.
— Нет, я совершенно нормальная, просто в
последний год со мной столько всего случилось…
И впрямь рехнуться можно. Ладно, завари кофе.
И не надо меня сопровождать, сама великолепно
все найду.
Пока Алиса приводила себя в порядок, я,
наступив на горло своему хорошему воспитанию, порылась-таки в ее ридикюле, но
не обнаружила там ничего, способного навести на родственников женщины. Внутри
матерчатого мешка не нашлось ни паспорта, ни мобильного, ни ежедневника, лишь
кошелек, расческа и растрепанная книжка под бодрым названием «Стань счастливой
вопреки обстоятельствам».
Не знаю, какие эмоции испытывают люди,
проводящие обыск, комфортно ли они себя чувствуют, вываливая на пол содержимое
чужих шкафов и ящиков, но я после копания в сумочке Алисы ощутила огромную вину
перед женщиной и, увидав Кононову на пороге, бойко воскликнула:
— Кофеек готов! Но извини, он
растворимый.
— Я только его пью, — кивнула
Алиса. — У тебя какой? О-о-о! Дорогой! А я беру самый простой, экономлю.
— Печенье хочешь?
— Спасибо, вон то, — кругленькое.
— А еще сливки бери. Сейчас в удобной
порционной упаковке выпускают.
— Верно, — согласилась Алиса, —
много хорошего придумали. Вот тот же кофе растворимый — быстро и вкусно.
У меня имелось иное мнение на сей счет.
Впрочем, со словом «быстро» в данной ситуации не поспорить, а вот к вопросу о
вкусности и полезности всяких гранул и порошков… Тут лучше не дискутировать. На
мой взгляд, растворимый кофе — это таблица Менделеева в одном стакане. Как,
впрочем, и всякие супы в пакетах вместе с пюре и «китайской» лапшой. Но злить
неожиданную гостью не хотелось, поэтому я просто кивнула.
— Очень удобно утром, — спокойно
продолжала Алиса, — перед работой. Обычно ведь спишь до последнего… Ты
как, сразу по звонку будильника вскакиваешь?
Я улыбнулась:
— Увы, нет. Слышу треньканье, стукну
несчастный механизм по башке, закрою глаза и думаю:
«Еще только пять минуточек полежу…»
— Ага, — подхватила Алиса. — А
потом глазки-то растопыриваются, мама родная! Целый час продрыхла, выходить
пора! И давай по квартире метаться, где юбка, блузка…
— А колготки, как назло, рвутся, —
докончила я.
Кононова усмехнулась.
