Глава четвертая
НА ЗАПАД
Некоторое время Книжник приходил в себя, наблюдая за тем, как вест деловито обходит помещение. В руке чужеземец продолжал сжимать меч — им он водил над пыльной поверхностью, отбрасывая какие-то тряпки, обрывки шкур, кости. Похоже, он что-то искал здесь, среди устроенного им самим царства мертвых. Тем временем костер по центру ослабевал, и света в подземелье становилось все меньше. Решившись, Книжник спросил:
— Почему ты сначала бросил меня, а после решил вдруг спасти? — Он сделал паузу и добавил: — Зигфрид…
Чужеземное имя звучало непривычно, резало слух. Однако стоило ценить жест, сделанный высокомерным вестом. Наверное, это следует почитать за великую честь — звать по имени того, кто не откликается на меньшее, чем «повелитель». Что ж, и на том спасибо.
На этот раз вест не стал принимать высокомерную позу, а ответил просто:
— Нужно узнать было, где у них гнездо. С твоей помощью решил я сделать это.
Книжник оторопел:
— Так я был приманкой?!
— Конечно, — спокойно ответил Зигфрид. — Я и не думал, что ты на большее способен.
— Ну спасибо тебе на добром слове! — В голосе семинариста отчетливо сверкнули ядовитые нотки. Куда-то ушла обычная робость, уступив место раздражению. — Хорош союзник, ничего не скажешь! Знаешь, как это у нас называется? Предательство, вот как!
— Я же успел до того, как тебя убили, — спокойно возразил вест.
— Да я чуть со страху не окочурился! — заорал парень, до боли сжав кулаки. Еще немного — и он бросился бы на веста, рискуя напороться на небезызвестный клинок. — Меня эти мальцы проклятые чуть на игрушки не порезали!
— Зато получил ты возможность проявить себя, — хладнокровно заметил Зигфрид. — И теперь вижу я, что воином и впрямь хочешь стать ты.
— Да я… Тебя… — Книжник задохнулся от ярости.
— Хочешь напасть на меня? — с интересом произнес вест.
— Я не буду звать тебя Зигфридом, много чести! — выпалил Книжник. — Буду звать просто — Зиг!
Вест недоуменно посмотрел на разбушевавшегося спутника и вдруг расхохотался — громко, раскатисто. Вся злость семинариста немедленно испарилась, он даже почувствовал, что краснеет от стыда за собственный страх, глупость и несдержанность. Смех Зигфрида оборвался, и вест сказал уже со свойственным ему спокойствием:
— Боги с тобой, зови меня Зигом. В конце концов, ты почти что жизнь мне спас.
— Почти что? — Книжник недоуменно пожал плечами.
— Уверен — у тебя еще будет шанс, — усмехнулся Зигфрид, снова оглядел место схватки. — Жаль, что сбежали детеныши: вырастут — станут мстить.
— А на что оно вообще тебе сдалось, это логово? — спросил Книжник.
— Гнездо? — переспросил вест. — Странный вопрос. Гнездо клана — место, куда нео волокут добычу и ценные предметы. По найденному в гнезде судят о том, что можно отыскать в округе. Только здесь отчего-то негусто. Что и говорить — клан-то мелкий и бедный. А скорее, не клан, а мелкий род, бродяги какие-то.
— Это, наверное, потому, что Кремль рядом, — предположил Книжник. — В округе-то давно все вычистили.
— Видать, не все! — усмехнулся вест, поддев острием меча и приподняв какой-то грязноватый обрывок.
— Что это?
— Не видишь? Кошель вожака.
В ладонь Зигфрида упал небольшой мешочек из плохо отделанной кожи. Вест спрятал меч в ножны и высыпал на ладонь содержимое. В тусклых отблесках догорающего костра сверкнул желтый металл.
— Негусто, — констатировал Зигфрид. — Но лучше, чем ничего.
— Золото? — хмуро поинтересовался семинарист. — И что с него толку?
— Жрать захочешь — поймешь, — коротко пояснил вест. — Ну что, пойдем отсюда, пока детишки не привели подмогу.
На закопченном бетоне Книжник вдруг с изумлением рассмотрел обильно покрывавшие стены рисунки — самую натуральную «наскальную живопись», исполненную примитивно, но старательно и даже с особым вкусом. Правда, большая часть изображений имела вполне специфическое содержание: это были кровавые сцены, сопряженные с убийством, расчленением и пожиранием. Причем не только врагов из числа других рас, но и себе подобных. Возможно, изображения носили ритуальный характер, а может, просто отражали мировоззрение мутов. Для человека, выросшего в Кремле, в этом не было ничего нового: нео славились своей жестокостью.
— Ага, пойдем, — невольно поеживаясь, пробормотал Книжник. — Вонь здесь просто невыносимая.
Двигаясь запутанными пещерами, образовавшимися в бесконечных руинах, они удалялись от разоренного логова. Темнело, и высовываться на открытую местность было не слишком разумно. Спрятавшись в каком-то кирпичном закутке, расположились на отдых. Становилось зябко, но вест мгновенно соорудил небольшой, однако же жаркий костер: помимо нескольких золотых монет он прихватил в логове то самое химическое топливо, которое использовали нео. Крохотные брикеты, сгорая, давали неплохой жар, хоть и вони от них было немало. Книжник тут же отметил, что слабо представлял себе путешествие за стенами Кремля. Вест был куда более приспособлен для жизни в полевых условиях, что, впрочем, неудивительно. Немного отдохнув и согревшись, Книжник ощутил, что страшно голоден. Его припасы сгинули в желудке дохлых нео, что казалось несправедливым вдвойне: на кой им было обжираться перед смертью?
— Есть хочешь? — поинтересовался вест. Не дожидаясь ответа, швырнул спутнику кусок жесткого, как подметка, сушеного мяса.
— Что это? — подхватывая угощение, спросил Книжник.
— Ты правда хочешь знать? — криво усмехнулся вест.
Парень помотал головой, вцепился зубами в черное мясо. Было оно не мягче камня и, похоже, вялено еще до его, Книжника, рождения. Но было не время для гастрономических изысков. Дать телу энергию, прогнать опасную усталость — вот и все, что сейчас было нужно.
Вест тем временем принялся проверять оружие. Вынул из ножен и критически осмотрел меч. Нахмурился, видимо обнаружив то ли выщербину, то ли царапину. Протер мягкой тряпкой — и спрятал обратно в ножны, выполненные из грубой кожи, перетянутой толстыми медными кольцами. Снял с пояса широкий ремень, один за другим вынул внушительные длинноствольные револьверы. Поочередно чиркнул барабанами по предплечьям, и те издали хлесткий металлический, приятный на слух треск. Взвел и осторожно вернул на место курки. И в довершение — ловко крутанул оба ствола на предохранительных скобах, молниеносно ухватив за рукоятки и обозначив условный выстрел — куда-то в надвигающуюся тьму.
Книжник с уважением проследил за всеми этими манипуляциями, поинтересовавшись:
— А отчего в мутов не стрелял?
— В каждом — по шесть патронов, — спокойно ответил Зигфрид, пряча револьверы в потертые кобуры. — И больше нет. Это на самый крайний случай.
