Болваны какие-то, привыкшие работать по
д р у г и м шаблонам, подумал он. Таким манером –
двигаясь следом на машине с потушенными фарами – более уместно было бы падать
на хвост в каком-нибудь мегаполисе с оживленнейшим даже ночью уличным
движением. А здесь, на окраине столицы крохотного государства-острова в
Карибском море, подобные ухватки выглядят сущим идиотством... Быть может, этот
тип попросту не умеет иначе, не задумывается, как глупо выглядит?
Ладно, подумал Мазур сердито. В конце концов, я не на
встречу с резидентом собрался и не на боевое задание двигаюсь. Всего-навсего
повел девушку в недорогой ресторанчик, пусть хоть весь мир знает, благо девушка
насквозь посторонняя и к их с Лавриком делу отношения не имеет...
И тут же по старой привычке вносить полную ясность поправил
себя: насчет того, что девушка «совершенно посторонняя», утверждать пока что
рановато...
Глава 6
Ночная светская жизнь
Как бы там ни обстояло с окружающими загадками и полнейшей
неизвестностью впереди, на данном историческом отрезке Мазур постарался
расслабиться, коли подвернулась такая возможность. Благо недорогой ресторанчик
вовсе не выглядел убогим, так как предназначался не для аборигенов, а для
туристов, пусть и с тощими кошельками. А потому его интерьер был щедро
украшен экзотикой в виде чучел тропических рыб, огромных ракушек на стенах,
моделей кораблей и прочих диковин вроде огромных крабов и старинных пиратских
тесаков.
Вот только в этом полушарии Мазур был не новичком, а оттого
давно уже знал, что большинство чучел в таких вот кабачках – недурная
пластиковая имитация, «старинные» клинки сделаны позавчера местными умельцами и
мастерски состарены, а ракушки чуть ли не наперечет – опять-таки пластмасса. И
наконец (это уже его собственный профессиональный опыт), модели парусников
изображали суда второй половины девятнадцатого века, хотя блестящие таблички и
объявляли их пиратскими кораблями бурного семнадцатого столетия. Но, в конце
концов, какая разница, если красиво?
– Объяснил бы ты мне, чем можно заниматься с работодателем
чуть ли не в полночь, – наивным тоном поинтересовалась Гвен.
Мазур безмятежно пожал плечами:
– То есть как это – чем? Кораблик осматривали, ясное дело. Я
тебе не говорил, но дельце подвернулось удачное. Кладоискатели. Мечта морского
бродяги вроде меня.
– Почему?
– Потому что на таких работать – одно удовольствие. Это тебе
не на сухогрузе вкалывать... Люди плывут искать клад, у них, понятное дело,
есть совершенно точная карта... Могу тебе признаться, как знаток: в девяноста
девяти случаях из ста эти карты – грубая подделка. Но мне-то какая разница? Они
старательно ищут клад, пока не надоест или деньги не кончатся, а я получаю
жалованье, пока они во мне нуждаются.
– Обман, выходит?
– Ну почему? – сказал Мазур. – Не я же им впариваю
эти карты и не я их убеждаю искать клады...
– А бывает, что находят?
– При мне что-то не бывало, – лихо солгал Мазур.
– Жаль, – сказала Гвен с искренней, как показалось
Мазуру, грустью. – Это было бы здорово – найти клад, настоящий, серьезный,
чтобы золото считать ведрами, а камешки – пригоршнями...
Мазур мог бы поклясться, что изобразившаяся на ее лице
мечтательность была неподдельной. Вот что делает с людьми буржуазный мир
чистогана, подумал он с классовым превосходством.
– Интересно, что бы ты сделала?
– Я? – Гвен уставилась сквозь него затуманенным
взглядом. – Ну, будь уверен, я бы...
Ее лицо внезапно изменилось, она уставилась куда-то через
плечо Мазура с откровенным испугом. Мазур с профессиональной легкостью подавил
естественное желание обернуться. Спросил только:
– Что?
Она тихонько сказала:
– Тот тип, что к тебе сегодня вечером приходил. Прямо к нам
идет...
Он решил, что все же следует обернуться – медленно, без
всякой паники – с чего бы вдруг?
Здоровенный широкоплечий субъект в белом костюме при ярком
галстуке остановился у их столика. На первый взгляд, в нем не было ничего
криминально-гориллообразного: нос не перебит, рожа не зверская, никаких броских
шрамов. Он просто-напросто идеально подходил под описание Гвен – дешевый
супермен, а если проще, повзрослевший, но не поумневший дворовый хулиган:
самоуверенный, нахальный, полагающий себя самым крутым, оборотистым, ловким.
Так и казалось, что сейчас скажет: «А ну, шкеты, гони по двадцать копеек!»
– Кого я вижу! – воскликнул незнакомец, ухмыляясь, и
даже сделал такое движение, словно собирался распахнуть объятия, но в последний
момент передумал. – Мой старый друг Дикки Дикинсон собственной персоной! С
девушкой сидит, винцо потягивает...
Натуральнейший штатовский выговор, отметил Мазур машинально.
Откуда-то с запада... или достаточно долго на западе прожил. Совершенно
незнакомая рожа. В жизни не сталкивались. Может быть, какая-то ниточка из
Пасагуа потянулась? Но почему в таком случае называет Мазура его нынешним
имечком, а не пасагуанским?
Мазур преспокойно сказал:
– То ли у меня склероз, то ли я вас, любезный, и в самом
деле впервые вижу... Не напомните ли, где это я удостоился чести завести
знакомство? Потому что сам я решительно не могу припомнить...
– Да брось, Дикки, – без тени замешательства протянул
незнакомец. – Точно, засклерозил, парень. Старых друзей не узнавать, ишь
ты!
И он протянул руку, чтобы придвинуть к себе свободный стул –
но Мазур проворно задвинул его ногой поглубже под стол, накрытый скатертью в
сине-красную клетку.
Детина, такое впечатление, не обиделся, хотя жест был
недвусмысленный. Ощерил в ухмылочке белоснежные зубы:
– Дикки, ну ты прямо как не родной...
– Слушай, парень, – сказал Мазур убедительно. – Я
тебя знать не знаю. Иди своей дорогой, усек? Не знаю, что ты тут за игры
играешь, но нет у меня никакого желания в них участвовать... Я понятно
выражаюсь?
– Да что с тобой случилось, Дикки? – с напускной
грустью процедил незнакомец. – Был человек как человек...
Ну ладно, сам напросился, подумал Мазур. Он повернулся,
сделал повелительный жест, и к нему моментально подлетел официант, улыбчивый
мулат в белой курточке, предупредительно вытянул шею:
– Сэр?
Мазур небрежно, через плечо, ткнул большим пальцем в сторону
назойливого незнакомца и со всей светской небрежностью, на какую был способен,
проговорил:
– По-моему, у вас приличное заведение? Как видите, я пришел
с девушкой... Та разновидность секса, которую мне за деньги предлагает этот
господин, меня решительно не устраивает. Постарайтесь ему это втолковать...
Мулат глазом не моргнул, но весь подобрался и, повернувшись
к субъекту в белом костюме, сказал довольно жестко:
