Чрезвычайно походило, что все обошлось. К нему в каюту
так и не нагрянули вооруженные джентльмены с бесстрастно-непреклонными
физиономиями, никто его не разоблачил, не арестовал и даже завербовать не
пытался. Вскоре после того, как фрегат встал на рейде в полумиле от побережья,
к нему в каюту заявился Доббин и, похихикивая простецки, выразил обтекаемыми
фразами ту простую мысль, что пора и честь знать. Военно-морские силы сделали
все, что могли для гражданина Британского содружества наций и надеются, что
далее он будет полагаться исключительно на свои силы. Мазур не имел ничего
против такого оборота дела. И был отправлен на берег со всем возможным в данной
ситуации комфортом – единственным пассажиром шлюпки, управлявшейся тем самым
мореманом, что провожал его в каюту.
Следовало, конечно, сделать поправки на империалистическое
коварство – но Мазур абсолютно себе не представлял, в чем оно должно в данной
ситуации заключаться. И потому, едва шлюпка отвалила от серого борта
фрегата, почувствовал себя прекрасно.
Сделав лихой разворот, моряк причалил к пирсу, поодаль от
невеликой толпы аборигенов-зевак, для которых неожиданный приход военного
корабля был отличным развлечением. Не выключая мотора, коснулся белого шлема:
– Всего хорошего, сэр... и я бы на вашем месте был
поосторожнее с воздухоплаванием. Что-то вам с этим ремеслом не везет.
– Обязательно учту, адмирал, – сказал Мазур и прыгнул
на причал.
Моторка тут же унеслась, а Мазур преспокойно направился к узкой
каменной лестнице, ведущей с пирса наверх.
Он очень быстро узрел Лаврика – тот, в белом костюме, как
заправский пижон, торчал у каменной чаши с какими-то синими цветами, украшавшей
подножие лестницы. Вид у него был примечательный: не то чтобы отвисла челюсть,
но на Мазура он таращился, все еще не в силах отойти от нешуточного изумления.
Ну да, видел, конечно, каким видом транспорта Мазур прибыл...
Сначала Мазур в лучших традициях шпионских будней хотел
пройти мимо – мало ли что Лаврик тут крутит – но тот проворно шагнул навстречу
и, уже справившись с удивлением, сказал как ни в чем не бывало:
– Явился, наконец, Дик...
И молча пошел рядом, временами косясь с непонятным
выражением. Так, в совершеннейшем молчании, они поднялись по лестнице, прошли
пару кварталов и залезли в то самое такси. Знакомый водитель уже совершенно
по-свойски ухмыльнулся Мазуру и резко взял с места.
– Эт-то как понимать? – осведомился Лаврик.
– Что именно? – спросил Мазур с самым дурацким
выражением лица.
– А то, что ты раскатываешь на британских фрегатах.
– Ну, и что тут такого? – спросил Мазур
безмятежно. – Ты что, не знал, что я свой человек в королевском флоте?
Попутка есть попутка. В конце-то концов, не вижу причин, почему бы благородным
британским донам не подвезти австралийского дона, можно сказать, земляка. Все
мы, и британцы, и австралийцы, дети одной матери, то бишь Альбиона...
– Нет, но каким образом...
– Они меня подобрали в открытом море, когда я тонул, –
сказал Мазур. – По-твоему, нужно было идеологически выдержанно отказываться
от спасения и добираться до Флоренсвилля вплавь? Далековато, знаешь ли, даже
для супермена...
– На чем – тонул?
– На самолете, – терпеливо сказал Мазур. – Самолет
тонет легко.
– А самолет где взял?
– Ну, не купил же, – сказал Мазур. – Угнал,
конечно. Ты не переживай, хозяева все равно в полицию не пойдут. – Он
ухмыльнулся. – Лаврик, я тебя, конечно, разочарую, но Интеллидженс Сервис
меня так и не завербовала. Обидно даже... А вообще...
– Ох, да помолчи ты, – сказал Лаврик со страдальческим
выражением лица. – События несутся вскачь, а ты тут снова влипаешь в
дурацкие приключения...
– Терпеть не могу приключений, – сказал Мазур. –
Всю жизнь их избегал. Нет никаких приключений, а есть лишь будни, в которые нас
загоняет жизнь...
– Шор со своей бандой прибыл на фрегате. Я точно знаю.
– Я тоже, – сказал Мазур, мгновенно став
серьезным. – Я их там видел, а вот они меня – нет, иначе, легко
догадаться, я бы с тобой тут не сидел... В общем, случилось вот что...
– Потом, потом, – досадливо махнул рукой Лаврик. –
Тебе все равно дома отписываться... Успеется. События, говорю тебе, галопом
рванули. Шор с темнотой переедет на берег – и, я подозреваю, это означает,
что завтра утречком они и начнут: с их-то опытом для рекогносцировки достаточно
пары часов, ночной порой. Не атомную станцию будут брать, в конце-то концов...
Так что времени у нас нет. И на шее у нас, кроме всего прочего – еще и
этот чертов фрегат.
– Тоже мне, препятствие, – сказал Мазур без тени
легкомыслия. – Есть задумки и по поводу фрегата – дешево, эффективно и
совершенно незаметно для окружающего мира... Чего мы летим как на пожар?
– У тебя дома с утра торчит этот чертов Хью, – сказал
Лаврик. – То уедет, то вернется, то торчит на кухне, то в машине у дома
сидит. Сигарет извел – страсть. Волнуется. А поскольку он трудами
кое-каких знатоков своего дела до сих пор свято уверен в том, что именно ты и
сеть правая рука Шора, дело совсем интересным становится. Не в силах я уже на
него смотреть, душа от любопытства на части рвется, но меня-то он ни за кого
такого не держит, не подойдешь и не спросишь...
– Тут вот еще какая загвоздка... – сказал Мазур,
спохватившись.
Он кратенько рассказал про ссору с Мистером Никто и его
ребятками. Но Лаврик, судя по лицу, особого значения этому и не придал. Сказал
рассеянно:
– Да ерунда, в общем. Если они сюда сунутся, их тут так
встретят, что мало не покажется. Да и вряд ли они оказались настолько
предусмотрительны, что выясняли еще и твой здешний адрес. Пока будут искать...
Чует моя душа, что – опоздают. Сто против одного за то, что акциябудет завтра.
Водитель остановил такси неподалеку от «Ниагары», спокойно
прокомментировал:
– Ага, тачка снова здесь. Значит, ждет...
– Давай, в темпе! – подтолкнул Лаврик. – Я буду в
«Рыбачке», давай туда, как только...
Мазур вылез. Прямо под обветшавшей вывеской «Ниагары» стояла
синяя английская малолитражка, нечто вроде ихнего «Запорожца» – надо
полагать, машина Хью.
Дверь черного хода оказалась, конечно же, не заперта. Войдя,
Мазур прислушался. В кухне что-то монотонно и наставительно бубнил мистер
Джейкобс – значит, имел перед собой слушателя, не имевшего возможности сбежать.
Ухмыльнувшись, Мазур сделал шаг в ту сторону, но тут вверху хлопнула тяжелая
дверь, по лестнице энергично сбежала Гвен и бросилась ему на шею: нельзя
сказать, чтобы особенно уж пылко и романтично, но именно что бросилась на шею,
расцеловала и радостно сообщила:
– Я без тебя чертовски скучала...
Надо же, подумал Мазур. Какое потрясающее впечатление я
произвел на эту милую крошку, обожающую рассовывать по чужим комнатам микрофоны...
