– Возможно, я неверно это преподношу. Неважно, доверяете вы
ей или нет. Вопрос в том, верите ли вы в то, что она не обведет вас вокруг
пальца и не бросит с деньгами на руках.
Хендлей, казалось едва не задыхался от злости.
– Вопрос в том, – произнес он, – сколько костей ты
переломаешь при падении. Посчитаешь их в лазарете. Подойди сюда Мерт. Мы
выкинем этого ублюдка, если он не понимает с первого раза.
Мы продолжали лить гудрон. Солнце жарило во всю. Охранники
явно собирались осуществить обещанное. Скверное происшествие: Дюфресн,
заключенный номер 81433, случайно свалился с крыши во время ремонтных работ.
Хорошего мало.
Они подошли к Энди вплотную, Мерт справа, Хедли слева. Энди
не сопротивлялся. Он не сводил взгляда с красного перекошенного лица Хедлей.
– Если Вы уверены в ней, мистер Хедлей, – продолжал он все
тем же ровным спокойным голосом, – у Вас есть великолепный шанс сохранить
каждый цент Ваших денег. Итог Вас обрадует: Дядя Сэм остается ни с чем,
тридцать пять тысяч Ваши.
Мерт взял Энди за локоть, Хендлей продолжал стоять, тупо
уставившись в пространство перед собой. На секунду мне показалось, что все
кончено, и Энди полетит сейчас с крыши головой вниз. Но тут Хендлей произнес:
– Обожди немного, Мерт. Что ты имеешь в виду, парень?
– Я хочу сказать, что если Вы держите жену под контролем. Вы
все можете отдать ей.
– Перестань говорить загадками, парень, по-хорошему говорю.
– IRS позволяет Вам сделать единовременный презент своей
супруге, – пояснил Энди, – на сумму до 60 тысяч долларов.
Хендли ошарашенно уставился на него.
– Не может быть. Без налога?
– Да, налогом не облагается.
– Откуда ты знаешь эти вещи?
Тим Янблуд сказал:
– Он был банкиром, Байрон. Думаю, он может…
– Заткнись, Крокодил. – не поворачиваясь, бросил Хедлей.
Тим вспыхнул и замолчал, его прозвали крокодилом приятели
охранники из-за толстых губ и поросячьих глазок. Хедли продолжал разговор с
Энди:
– Ты тот пронырливый банкир, который пристрелил свою жену.
Почему я должен верить такому, как ты? Чтобы подметать прогулочный двор рядом с
тобой? Этого добиваешься?
Энди отвечал все также безэмоционально:
– Если Вы попадетесь на финансовой махинации, то будете
отправлены в федеральный исправительный дом, а не в Шоушенк. Но этого не
произойдет. Подарок, не облагающийся налогом, дает Вам превосходную возможность
сберечь свои деньги, не преступая закон. Я делал дюжины… нет, сотни таких
операций. В основном ко мне обращались люди, получившие одноразовую крупную
прибыль типа наследства. Как вы.
– Я думаю, ты лжешь, – произнес Хендли, но это было не так.
И я ясно видел это. Его черты исказились в напряжении, покрасневший лоб
собрался в морщины, и на лице читалось явственно эмоция, совершенно не
свойственная этому человеку. Надежда.
– Нет, я не лгу. Впрочем, Вам нет резона принимать мои слова
на веру. Обратитесь к юристу… и все.
– Этот официальный грабеж! Эти разбойники, ублюдки, которые
сами только и думают о том, чтобы содрать с тебя все до последнего цента! –
Прорычал Хендлей. Энди пожал плечами:
– Обратитесь в IRS. Там Вам скажут точно те же вещи
бесплатно. И действительно, вовсе не обязательно слушать меня. Вы можете узнать
все об этой операции самостоятельно.
– Мать твою так, я не хочу, чтобы паршивый банкир,
прикончивший свою жену, давал мне тут указания.
– Вам нужна помощь юриста или банкира, чтобы оформить
составление дарственной, и это будет кое-что стоить. Или… если Вы в этом
заинтересованы, я сделаю все необходимое почти бесплатно. Я возьму за это
немного: по три бутылки пива для всех моих сотрудников. – Он обвел нас рукой.
– Сотрудников, – загоготал Мерт и хлопнул себя по коленям.
Редкостным ублюдком был старина Мерт. Надеюсь, он умер от рака в какой-нибудь
забытой богом дыре, где неизвестен морфий. – Сотрудники, ха! Остроумно! Ты
хочешь…
– Заткнись, урод. – Рявкнул Хендлей, и Мерт заткнулся.
Хендлей посмотрел на Энди:
– Что ты говорил?
– Я говорил, что хочу запросить за свою помощь всего лишь по
три бутылки пива для каждого из моих сотрудников, если это вообще можно считать
платой. Полагаю, человек будет чувствовать себя человеком, когда он работает
весной на открытом воздухе, если ему предложат бутылочку-другую чего-нибудь
прохладительного. Это мое мнение. Полагаю, остальные со мной согласятся и будут
Вам благодарны.
Я разговаривал потом с другими ребятами, которые были в тот
день на крыше – Рени Мартин, Логон Пьер, Пауль Бонсайнт и другие, – и все мы
увидели… точнее сказать, почувствовали одно и тоже. Неожиданно оказалось, что
преимущество на стороне Энди. На стороне Хедлея был пистолет в его кобуре и
дубинка в руках, его приятель Блек Стэмос и вся тюремная администрация, а за
этим вся мощь государственной машины, но вдруг это все обратилось в ничто, и я
почувствовал, что сердце мое забилось в груди так, как никогда с тех пор, как
четыре офицера захлопнули за мной ворота в 1938 году, и я ступил на тюремный
двор.
Энди глядел на своего собеседника холодным, ясным, спокойным
взглядом, и мы все понимали, что речь шла не о 35 тысячах долларах. Я
прокручиваю эту ситуацию снова и снова в своем мозгу и прихожу к одному выводу.
Энди просто победил охранников, поборол их своим холодным спокойствием. И
действительно, Хедлей каждую минуту мог кивнуть своим приятелям, они выбросили
бы Энди с крыши, а потом можно было воспользоваться его советом.
И не было причин так не поступить. Но этого не произошло.
– Если я захочу, я всем раздам по парочке бутылок. –
медленно ответил Хендлей. – После пива лучше работается.
Черт возьми, и он был способен на какие-то благородные
жесты.
– Я дам Вам один совет, который вряд ли кто-нибудь еще даст,
– продолжал Энди, глядя Хедлею прямо в глаза. – На эту операцию стоит идти,
только если Вы уверены в своей жене. Если есть хотя бы один шанс из ста, что
она Вас надует, мы можем продумать другой вариант…
– Надует меня? – Резко спросил Хедлей. – Меня?! Ну уж нет,
мистер, не бывать этому. Она и пукнуть не смеет без моего позволения.
Мерт и Янблуд хихикнули. Энди даже не улыбнулся.
– Я сейчас напишу, какие формы необходимы, – сказал он, – и
Вы возьмете бланки на почте. Я заполню их соответствующим образом, а Вы
подпишете.
