И я снова потерял сознание.
Очнулся я от режущего уши крика. Неистово вопил Грош, которого палач терпеливо подвешивал за руки к жуткой конструкции – цепи, что шла к потолку и, перекинутая через блок, цеплялась к зубчатому механизму с торчащей сбоку рукоятью. Грош извивался, кусался и ругался так, Всевышний, не выдержав, должен был убить его на месте громом и молниями. Но, видимо, пыточная не зря была устроена в глубоком подземелье, и Всевышний нас не слышал. Демоны же Преисподней, наверное, просто брезговали нами.
Не скрою, находясь в объятиях ужаса, я уже попрощался с жизнью. Думаю, похожее ощущение испытал и Грош.
И в эту самую, как нам казалось, последнюю минуту случилось чудо. Думаю, хорошо подготовленное, заранее рассчитанное чудо. Но какое до того дело двум несчастным, обезумевшим от страха людям?
Дверь заскрежетала, и в пыточную, нагнувшись, вошел тот, кого мы первым встретили в этих гостеприимных стенах.
Отец Себастьян.
– О, вы здесь? – делано удивился он. – А я-то думал – куда запропастились наши гости? Думал, их уже накормили и пристроили на ночлег – а они в подземелье развлекаются!
Наверное, такой речью отец Себастьян желал произвести на нас определенный эффект. Надо сказать, ему это удалось.
– Братья, освободите их, – виновато, почти ласково сказал отец Себастьян. – Сдается, мы несколько перестарались с присущим нам гостеприимством…
Что я, что Грош – мы оба смотрели в рот отцу Себастьяну, словно тот не был одним из зловещих инквизиторов, а явился нам в образе крылатого ангела. Он виновато улыбнулся и развел руками:
– Что ж, такова наша работа – подозревать и добиваться истины. Слишком много нечисти развелось у границ Империи, слишком много врагов – и внешних, и внутренних. Увы, случаются и печальные ошибки… Надеюсь, вам не успели нанести никаких повреждений?
– Что вы, что вы! – воскликнул Грош, потирая запястья, освобожденные от стягивающих железных колец. – Здесь очень даже мило! Нам, трубадурам, в некотором роде это даже полезно… э-э… для полноты впечатлений. Не так ли, Свидрик?
Я нашел в себе силы лишь для того, чтобы молча кивнуть. Происходящее было вне моего понимания и выше всяких моих сил.
– Вот и славно, – сказал отец Себастьян и обратил свой взор на терпеливо ожидающих писца и экзекутора.
– Вы, братья, можете быть свободны. И вы, милейший Одрион, тоже.
– Но…
– Оставьте нас одних. – В голосе отца Себастьяна послышались твердые нотки. – И проследите, чтобы никто не ошивался под дверью. Мне нужно поговорить с молодыми людьми наедине…
И вот мы остались в этом жутком подземелье наедине с отцом Себастьяном. Удивительное дело: если поначалу он представлялся мне крайне неприятным типом, то теперь, после всего, что с нами произошло, он казался милейшим человеком на свете.
Меня все еще трясло, и я толком не мог понять – жив ли я или давно уже на небесах? В таком случае небеса представлялись очень похожими на камеру для пыток, что вряд ли логично. Потому я скорее жив, чем мертв. А радоваться ли данному обстоятельству – я также не имел понятия…
Отец Себастьян занял место за столом. Но не на стуле своего коллеги, а на скромном табурете писаря, чем невольно еще больше усугубил наше к нему расположение.
Я постепенно возвращался в реальность, Грош же вовсю скалился, потирая щиколотки, освобожденные от колодок.
– Вы, я вижу, ребята не промах, – доверительно заговорил отец Себастьян. – Не дрогнули, не испугались пыток. Это хорошо…
Я невольно потупил взгляд, чувствуя, как лицо мое заливается краской. Но отец Себастьян, этого будто не заметил, продолжив:
– Как раз такие храбрецы мне и нужны.
– Позвольте полюбопытствовать – какой толк вам от чужестранцев? – вновь обретя былое нахальство, спросил Грош. Я было шикнул на него, но тут же понял, что это бесполезно: его жизнелюбивую, склонную к авантюрам натуру ничем не прошибешь.
Отец Себастьян понимающе кивнул:
– Конечно же, вы имеете право знать это. Есть одно очень серьезное дело, и вы подвернулись как нельзя кстати. То, что вы чужеземцы, очень мне на руку: вы никого не знаете, вас не знает никто. Для обитателей Невендаара вы – чистый лист. И я намерен вписать в него свои собственные планы…
– Что же это за планы? – спросил я. – Чего вы от нас хотите?
– Очень просто, – сказал отец Себастьян. – Полного повиновения и беспрекословного исполнения моих приказов.
– Это мы запросто! – легко заявил Грош.
И осекся, наткнувшись на взгляд инквизитора.
– Я вижу, вы не совсем понимаете серьезность своего положения, – проскрежетал он.
В этот момент все мои иллюзии рассеялись.
Не был этот человек никаким благодетелем. И в пыточную он зашел не случайно. Все, что нам пришлось пережить, было лишь частью спектакля, призванного сломить нашу волю.
Что ж, это ему удалось. По крайней мере – на тот момент.
– Вы не сможете удрать, – продолжил отец Себастьян, сверля нас неприятным, пронзительным взглядом. – Вы всегда будете на виду у специально обученного человека. Кроме того – вся Империя наводнена агентами инквизиции и всюду есть опытные и ловкие охотники на ведьм. Да и что там говорить – чужестранцам не скрыться в Невендааре. Вы у меня на крючке.
То, что говорил этот человек, звучало крайне неприятно. Но я все равно не мог представить себе ничего ужаснее пыток.
– Похоже, у нас нет выбора… – с надеждой глядя на приятеля, неуверенно произнес я.
– Хм… – деловито прищурившись, тоном важного торговца протянул Грош. – А если мы откажемся?
Я в ужасе закатил глаза. Но нашего «благодетеля» этот, мягко выражаясь, бестактный вопрос ничуть не смутил.
– Можете, конечно, и отказаться, – спокойно сказал он. – Тогда сделаем вид, что этого разговора не было и я случайно не заходил в это скорбное место. Сюда вернутся ваши добрые знакомые, и допрос продолжится до тех пор, пока вы не признаетесь, что под человеческими личинами в вас скрываются демоны…
– Эльфы… – зачем-то поправил я, и Грош посмотрел на меня как на безумца.
– Вот именно, – сказал отец Себастьян. – Итак, я в последний раз задаю вам этот вопрос…
В этот момент не выдержали ни я, ни мой незадачливый помощник. И мы выпалили торопливо, в один голос:
– Мы согласны!
Глава девятая,
в которой друзья знакомятся с магом и терзаются сомнениями
Нас вытолкнули из крытой повозки посреди какого-то грязного переулка. Задумчивый мул утащил кособокое сооружение на колесах, а мы стояли неподвижно, все еще не в силах поверить, что живы и снова на свободе. Уже наступил рассвет, и пробивающееся меж домов солнце прогоняло ночные страхи.
