Последнюю ярость бродяг!
Уж не знаю, испугали ли Падших слова, что выплевывал я в отчаянном порыве. Вряд ли. Но что-то в звуках моего инструмента и в голосе моем их насторожило.
Сначала, неуверенно зарычав, сделали шаг назад одержимые. Следом неожиданно выронил из рук топор берсеркер и отпрянул, озираясь в какой-то несвойственной демону тоске.
– Какого дьявола?! – донеслось сверху. – Чего вы медлите, недоумки?!
На пол посыпались обломки, и в облаке пыли перед нами с грохотом низвергся сам Советник Легионов Падших. На миг я замер в ужасе от представшего зрелища, но теперь уже Грош, очевидно, успевший сориентироваться в происходящем, болезненно ткнул меня в бок, заорав:
– Играй! Играй же, ну! Они тебя боятся!
Это придало мне сил, и я заиграл, запел с удвоенной энергией, выплевывая слова прямо в перекошенную морду чудовища.
Мальцемор протянул было к нам свои жуткие когтистые лапы. Но вглядевшись в наши лица, вдруг отпрянул, изумленно воскликнув:
– Кто вы?!
– Твоя погибель мы, вот кто мы! – закатив от страха глаза, выдохнул Грош и принялся в меру способностей подпевать мне.
Одержимые и берсеркер понуро выглядывали из-под перепончатых крыльев лидера.
Мальцемор вдруг сник и бросил своим слугам устало:
– Здесь нет ничего интересного. Уходим…
Тяжело взмахнув крыльями, от чего пыль ударила нам в глаза, он взмыл к своду, нырнул в разлом и исчез в небе. Следом растворились и остальные.
Глава четырнадцатая,
в которой друзья получают возможность перевести дух перед грядущими испытаниями
Давясь от пыли, мы продолжали петь, пока наконец я не закашлялся, сорвав голос.
Грош изнеможенно опустился на пол, нервно потирая колени.
– Мне все это снится… Просто снится… Сейчас я проснусь и буду хорошим мальчиком… – бормотал он.
Следом, прижимаясь спиной к холодной стене, сполз на пол и я. Тело и пальцы дрожали, из глаз струились слезы. Меня не покидало ощущение, будто я только что заглянул в глаза самому Сатане. Тогда я наивно решил, что нет в природе монстров страшнее этого Мальцемора…
Грош остановил на мне свой блуждающий взгляд и поинтересовался:
– Как ты это сделал?
– Что?
– Остановил их?
– Не знаю… – прошептал я. – У меня такое чувство, что сделал это совсем не я…
– Конечно, не ты, – донесся знакомый голос. – Ты еще слишком юн и неопытен, чтобы останавливать демонов словом. К тому же ты не маг…
Я не верил своим глазам: со стороны входа, опираясь на длинный посох, к нам неспешно приближался Горензеф.
– Я слышал ваш голос! – воскликнул я, поднимаясь на ноги.
– Конечно, – кивнул маг. – Ведь я говорил с тобой.
– И я слышал ваш голос, – улыбнулся Грош. – Правда, мне показалось, что я спятил: ведь вы приказали подпевать Свидрику! А у меня и слуха-то нет!
Мы вместе рассмеялись – словно камень с свалился с наших плеч.
– Так вы объясните нам – что же все-таки произошло? Кто одолел эту нечисть?
– Это сделали мы вместе, – сказал Горензеф. – Ведь я обещал следовать за вами, защищать вас…
– Теперь мы вновь ваши должники, – проговорил я.
– Ничуть не бывало! – возразил маг. – Все гораздо сложнее: теперь вы – это мои руки!
– Как это? – захлопал глазами Грош.
– Я говорил вам, что не могу пройти мимо водоворота судьбы, – сказал Горензеф. – Ведь это – судьба всего Невендаара. Боги не послали мне возможности самому участвовать в событиях. Но я уже говорил – для богов не существует правил. Лишив меня личного участия в происходящем, они послали мне вас. И я решил, что это должно пойти на пользу всем нам.
Маг хитро посмотрел сначала на Гроша, затем на меня и продолжил, указав на меня:
– Ты, Свидрик, отныне будешь моей правой рукой – творящей искреннее добро. Ты, Огюст по прозвищу Грош, будешь моею левой рукой – для хитростей и… неизбежной лжи во спасение.
– О, как я польщен! – Грош насмешливо сложил на груди руки.
– Значит ли это, что отныне мы будем исполнять только вашу волю? – настороженно спросил я.
– А вот это невозможно, – развел руками маг. – Даже не знаю – к сожалению или к счастью. Вы – мои руки, через которые я могу производить магические посылы даже в самые отдаленные уголки Невендаара – куда сможете добраться вы сами. Но глаза, уши, душа у вас собственные. Вы сами вольны – использовать ли мою помощь.
– Ух ты, здорово! – Грош довольно потер руки.
– Но учтите – моя магия имеет силу лишь на стороне добра, – сказал Горензеф. – И совершенно бесполезна в эгоистических и корыстных целях.
– Какая бесполезная штука – эта магия… – разочарованно произнес Грош.
– К тому же силы мои не безграничны. – Маг развел руками. – От некоторых опасностей я защитить смогу. Но есть маги и воины куда могущественнее меня…
– Потому следует полагаться не на мощь, а на мудрость! – проворковал еще один знакомый голос.
Я почувствовал, как кто-то беспардонно прошелся по моим ногам. Опустил взгляд – точно: у посоха, треща искрами, отирался кот.
– Густав прав, – сказал маг. – Мудрость и хитрость – единственное, что можно противопоставить силе. Но и это не все. Всегда найдется кто-то похитрее нас с вами…
– Что же тогда? – упавшим голосом спросил я.
– Тогда – спасаться! – заявил Густав, скрываясь в складках одеяния хозяина.
– Тогда можно полагаться лишь на то, что не отнять ни силой, ни хитростью, – сказал Горензеф. – Я говорю про силу духа.
– Если она есть, конечно… – задумчиво произнес кот. – Позволю себе выразить некоторые сомнения относительно наших славных друзей. Преобладает в них некоторое, ма-ао, легкомыслие…
Мы с Грошем переглянулись. Учитывая нашу тягу к паникерству, трудно говорить о какой-то силе духа!
– Конечно, это качество не приходит сразу, – сказал маг. – Иногда целая жизнь требуется на то, чтобы в должной мере окрепнуть духом. Но вот какая штука: именно для того и нужны ниспосланные нам испытания…
Слова Горензефа вогнали меня в глубокую задумчивость. И Грош чуть ли не силой поволок меня из храма на воздух, то и дело спотыкаясь о Густава, словно нарочно норовившего попасть под ноги.
Странно было видеть эту равнину, перечерченную следом зловещей звезды. Куда больше мне нравились кущи эльфийского леса, хоть и были они чужими и даже враждебными. Просто я не очень люблю такие унылые, как эта степь, пейзажи.
– Ну, что ж, – сказал маг. – Пора мне оставить вас, чтобы не отвлекать от грядущих подвигов.
