Это вне политики, вне идеологии, вне религии, а главное – вне повседневности... Мы хотим ощутить то, что не дано ощутить обычным людям, жизнь которых – всего лишь сон нашего каменного мешка. Мы не хотим жить по законам, которые являются просто плодом кошмара Железобетона.
Поэтому мы стремимся понять, ощутить Его, а значит, приблизиться если не к пониманию, то хотя бы к ощущению истины...»
Аплодисменты и улюлюканье, разлетевшиеся по комнате, заглушили слова ведущей. На Бориса было страшно смотреть: казалось, его сейчас вырвет.
Из кухни высунулась физиономия Михи и, скептически поведя бровью, произнесла:
– Господин телезвезда, пока ваши фанатки не оторвали вам что-нибудь на сувениры, пожалуйте к нам на кухню, водку жрать-c.
Фанатов выгнать так и не удалось. Впрочем, веселье в комнате, коридоре и ванной не мешало пьянствовать более привычной компанией. Тем более что на этот раз Леха играл на реальной, а не на воображаемой гитаре.
– Такие вот, – продолжал Миха, – такие вот странные вещи у меня на работе творятся...
– Мнительный ты, вот и все, – потягивая джин-тоник через трубочку, констатировала Ксюха. – Всегда так бывает, что большая часть работы – всего лишь видимость. ИБД.
– Чё? – оборвав аккорд, спросил Леха.
– Имитация бурной деятельности.
– А-а-а...
– А что это граф Борис ничего не пьет? – с подозрением обратился к Борису Санек.
Борис улыбнулся и театральным жестом отправил в себя содержимое стаканчика.
– Не понял, – недружелюбно протянул Санек. – Не чокаясь?..
Борис лихорадочно доставал из банки маринованный огурец. Когда огурец был-таки выловлен, Борис со смаком и постаныванием принялся им хрустеть. Нахрустевшись вдоволь, Борис плеснул в свой стаканчик еще с полпальца и твердо сказал:
– А теперь чокнемся!
Все заржали. Как бы в ответ ржание донеслось из комнаты: фан-клуб веселился вовсю, не испытывая комплексов чужой хаты.
Раздался телефонный звонок. Пока все дружно распевали под гитару на ходу сочиняемый микс Земфиры и «Мумий-Тролля», Борис незаметно выскользнул в коридор.
Наступало песенное настроение.
– Я твой мальчик! – писклявила Ксюха.
– Я твоя девочка! – басил в ответ Миха.
– Ну, почему?! – с надрывом вопрошал Леха.
– Мне уже не важно... – равнодушно гнусавил Санек.
– Не, ну почему? – не унимался Миха. Гитара горько рыдала.
Скрипнула дверь, вошел Борис.
– Ла-ла-ла-лай – ла-лалай... – нестройно, но усердно выводили сотоварищи, жестами приглашая Бориса присоединиться.
Борис вымученно улыбнулся и кивнул Михе, мол, «можно тебя на минуту?»...
– Чего? – запыхавшимся голосом спросил Миха, когда дверь заслонила их от кухонного песнопения.
Борис помолчал немного, сверля стенку невидящим взглядом, и некрепким голосом тихо сказал:
– У меня проблемы.
– То есть?
– То есть только что мне позвонили и сказали, что если я не выступлю по ТВ и не скажу, что все, что касается «Снов» – целенаправленный обман, фикция, мне будет «бо-бо»...
– Ни фига себе... Кто это тебе звонил? Может, это просто какой-нибудь хрен, которому ты по ящику харей не вышел...
– Да нет, не похоже... Этот тип слишком много про меня знает. И угрозы у него серьезные...
– Насколько серьезные?
– Самые серьезные. Ну, что тут рассказывать!..
– Ну... Если это действительно так серьезно, то черт с ним – скажи по ящику, что пошутил, мол, пардон, извините, обосрался...
– Не все так просто... Черт! Хотя выбора, наверное, у меня нет...
Светка была подавлена. Она курила сигарету за сигаретой, пытаясь как-то утрясти в голове новую информацию. Этот парнишка, Борис, на которого, между прочим, делались немалые ставки, преподнес замечательный сюрприз. Мало того, что, отказавшись прийти, он срывал намеченное на субботу ток-шоу о «Снах», куда уже пригласили настолько серьезных людей, что включать заднюю просто немыслимо... Так он еще потребовал телевизионного опровержения всего ранее им сказанного в ее, Светкиных, передачах. При этом в случае отказа Борис грозился пойти на другой канал и излить душу там...
Инстинкт подсказал Светке, что пускать Бориса на другой канал нельзя ни в коем случае. Поэтому моментально была организована псевдостудия, где Борис обрушил в камеру поток информации, совершенно разрушительной для проекта в целом. Впрочем, Светка держалась хорошо и убедила гостя с окончательно поехавшей крышей, что сюжет пойдет в ближайшей «Атаке»...
Отобрав у монтажеров кассету, она хотела было стереть ее сразу, но тут ее и придавило пониманием глобальности наступающего кризиса. Слишком уж большую ставку сделала она на этот проклятый стадион. Слишком уж хороший это материал был для разгона – а другого-то пока нет... И что станет с рейтингом, когда выяснится, что вся ее работа – это просто пустой «желтый» треп?
...Сан Саныч, режиссер из новой команды, сидел на столе напротив Светки, с неодобрением глядя то на нее, то на переполненную пепельницу. Эта человеческая глыба являла собой полную противоположность старого доброго Сергеича с его пролетарским происхождением.
– Не надо паники, юная леди, – наконец произнес величественно Сан Саныч. – Ничего страшного не произошло.
– Как это не произошло?! – возопила было Света, но Сан Саныч произвел столь многозначительную паузу, что все истеричные позывы рассыпались о нее, как хлебные крошки. Убедившись, что должное впечатление произведено, Сан Саныч продолжил:
– Во-первых, вычленим проблему. «А» – главный идеолог и главное раскрученное лицо по «Снам» отказывается в дальнейшем быть для нас таковым. «Бэ» – оно, лицо то есть, грозится ставить нам палки в колеса с помощью конкурентов. Что у нас остается? «Вэ» – сама идея «Снов» со всеми причиндалами и сочувствующими ей людьми – тире – потенциальными телезрителями. Теперь по порядку: «А» – незаменимых людей нет, а потому надо срочно найти нового авторитетного идеолога «Снов» из их же среды. Его-то можно и на ток-шоу пригласить. «Бэ» – помешать господину Борису ставить нам палки в колеса. Допустим, с помощью самих же «Снов». И наконец, «Вэ» – спокойно развивать идею дальше, параллельно готовя новые линии для «Атаки»... Ну, что тут тебе объяснять, Светлана, ты же сама могла мне все это сейчас рассказать.
Сан Саныч не успел закончить мысль, как Светка все уже расставила по своим местам. Телевидение – это не столько творчество, сколько технология. И если найдено грамотное технологическое решение, значит, процесс организован и создана новая привлекательная для потребителя форма. Как обертка для конфеты. А уж наполнить эту форму содержанием для умелого «технолога» вообще не проблема. Нужно только отдать команду – и молодые журналисты начнут рыть землю.
