Над головой кружились причудливые стаи летучих мышей вперемешку с воронами и почему-то каркающими голубями...
А на обочине, рыча и кидаясь друг на друга, делили что-то отобранное у собак двое диких бомжей...
Рейтинг удержать удалось. Более того, нарастал поток звонков и писем, в которых зрители предлагали все новые и новые темы для Светкиной передачи. Это, конечно, не могло не радовать, но также слегка озадачивало. Светка прекрасно понимала, что большинство ее тем отдают самой что ни на есть махровой «желтизной». Это ее как раз не смущало, ибо являлось лучшим способом сделать себе имя как профессионалу. Смущало то, что все городские каналы, словно в стремлении угнаться за ней, ударились в обсасывание раскрученных ею же тем. Получалось, что в общем-то высосанные из пальца для конкретных передач материалы обретали статус реальных событий городского (да что там – областного!) масштаба.
Эти темы теперь серьезно прокачивались местной прессой. По словам коллег, «железобетонная» тема вкупе со Стаей, «орками», «истребителями», «одноразовыми» и прочей нечестью стали главной линией традиционных кухонных разговоров. Скрывающаяся от правосудия мистическая фигура Бориса вызывала яростные споры между его сторонниками и теми, кто считал его предателем и убийцей. Постепенно стали поговаривать об этом самом убийстве, как о ритуальном. Мамаши стали запрещать детям кататься на роликах. Соответственно спрос на ролики снова подскочил, как и на все запретное...
Со странным чувством Светка читала статьи в центральной прессе – в серьезных и просто модных глянцевых журналах. «Что творится в этом городе и области – территорией в три Бельгии и пачку Израилей?» – вопрошали авторы и предлагали свои совершенно нелепые версии. Промелькнувшие по первому каналу сюжетики заставили Светку насторожиться. Официальные же власти странным образом молчали.
«Неужели Найк действительно одобряет наши художества?» – такие нездоровые сомнения все чаще посещали Светку. Но хорошо смазанная машина работала как компьютер, на котором установлен отнюдь не Windows. Сама она не могла не гордиться работой команды, что ставила ее программу в один ряд со многими центральными.
Однако сомнения посещали Светку неспроста. И однажды Найк собственной персоной позвонил ей и пригласил встретиться в нерабочей обстановке.
У ограды «элитного», что называется, дома ее встретили двое в штатском. Несмотря на сумерки, они узнали Светку, сдержанно улыбнувшись, поздоровались и проводили до подъезда. У крыльца сгрудился автопарк дико современных авто совершенно незнакомых Светке марок.
В подъезде Светка увидела еще пару молодых людей в штатском, которые вели вежливую беседу с какой-то стоящей к ней спиной небедно одетой дамой. Когда раскрылись двери лифта, Светка едва успела заметить выходящую оттуда «элитную» семью во главе с кем-то пузатым в спортивном костюме, как ее аккуратно, но решительно развернули в противоположную сторону. Штатский, улыбнувшись, приложил к губам палец. Светка поняла: ее не должны были здесь видеть. Что ж, это не могло не интриговать Светкину беспокойную натуру. Но даже будучи таким образом подготовленной, она очередной раз была ошарашена встречей со своим высокопоставленным покровителем.
Войдя в гостиную, не по-мэрски обставленную в стиле хай-тек, вместо одного потенциального собеседника она увидела двух.
В отливающем хромом кресле удивительного дизайна располагался радушно улыбающийся Найк Юрьевич. В глубине же комнаты на диванчике, по-хозяйски положив ноги на журнальный столик и помешивая кофе в чашечке, сидел Кардинал.
– Ну, привет, Отвертка, – добродушно сказал мэр. – Спасибо, что заскочила. Разговор предстоит серьезный и интересный... Кстати, вы, как я понимаю, знакомы?..
– Не говори глупостей, – раздался брюзгливо-снисходительный голос подошедшего Кардинала. – Знакомы. И я надеюсь, что наш разговор не распространится за пределы этой скромной квартиры. Тебе же нравится эта квартира, Найк?
И Кардинал отвесил хохочущему мэру шутливый подзатыльник.
Глаза у Светки стали непроизвольно расширяться. Времена меняются. И меняются все круче...
Вернувшись домой, Следователь тщательно закрыл дверь и направился к противоположному концу своих подземных апартаментов.
...Он так привык жить в подземелье, что уже не представлял возвращения в свою квартиру на поверхности. В ту квартиру, в которой, помимо всего прочего, обитала сейчас и некогда любимая им женщина.
Вот ведь парадокс – у Хранителей этики, как ни у кого, плохи дела с этой самой традиционной этикой, за которую ведется бесконечная и почти бессмысленная борьба... Наверное, именно земные проблемы гонят людей в эти негостеприимные места с совершенно иллюзорными целями...
«Однако, – оборвал собственные рассуждения Следователь. – Сейчас у меня, во всяком случае, цели вполне конкретные. Так что, отставить рефлективные сопли – и вперед...»
В маленьком помещении, что исполняло роль кладовки, стоял прикрученный к стене большой ржавый железный шкаф непонятного назначения – то ли трансформаторный, то ли оружейный. В данном случае у шкафа назначение было более чем конкретное. Открыв дверцы на хорошо смазанных петлях, Следователь оказался перед небольшой дверью в стене. Опытному взгляду не составило бы труда определить в ее очертаниях вход в противоатомное бомбоубежище образца начала шестидесятых годов. С известным усилием открытая, дверь обнаружила свою истинную толщину – около полуметра – с многочисленными прокладками из растрепанной, задубевшей резины.
Следователь закинул в образовавшийся лаз принесенные с собой пакеты, потом проник следом, предварительно закрыв изнутри на щеколду двери металлического шкафчика.
– Здорово, Борис! – сказал Следователь.
– Здравствуйте... – кисло улыбнулся Борис, оторвавшись от монитора. – Как мои дела, если не секрет?
– Пока неважно, – признался Следователь. – Я говорил с коллегами, что ведут твое дело. На них серьезно давят сверху...
– Зачем?! – подавленно спросил Борис. – Ну, кому, кому и на кой черт я сдался?
– Вот это и есть тот минимум, который необходимо выяснить, чтобы ты отсюда попал домой, а не в тюрьму. Ты с «делом» ознакомился?
– Да...
– Так вот. Сначала я по простоте душевной думал, что тобой занимались наши Стажеры...
– Стажеры... Ха! Хорошую вы себе смену готовите, нечего сказать...
– Не перебивай. Я думал, что ты попал под их план так называемых активных действий в рамках нашей программы сохранения этики...
– Ничего, если я сейчас немножко вежливо похихикаю, а?
– Твоя ирония понятна. Мне самому стыдно, что нас так пошло водят за нос. Сейчас я просто уверен, что кто-то пытается проделать какие-то собственные грязные делишки от имени Хранителей этики...
– То есть вас тоже хотят подставить?
– Ты правильно меня понимаешь. Пока не понятно зачем, в чьих интересах и для каких целей, но все идет к этому.
