Никита попятился. Он опасался, что у Доктора начнется приступ безумия, настолько тот поменялся в лице. Он тяжело дышал, кулаки его напряглись, а глаза уставились в одну точку.
– Э… И корабль он тоже оттуда?.. Э… Притащил? – как можно спокойнее спросил Никита.
Доктор уставился на него непонимающим взглядом. Казалось, он постепенно приходил в себя.
– Корабль? – пробормотал он. – Ах, корабль… Да. Прямо во время представления. Кого-то им даже придавило вроде… Впрочем, это ерунда по сравнению с тем, что началось позже…
Лицо Доктора вновь обрело вменяемый вид. Но теперь Никита уже был твердо убежден: с Доктором этим не все в порядке. Не зря его здесь так опасаются.
Теперь тот внимательно изучал Никиту, словно лабораторную крысу перед опытом. Никите это очень не понравилось.
– У тебя, наверное, возник вопрос: к чему я это все рассказываю? – произнес Доктор. – В принципе я мог бы и не говорить ничего. Ситуация от этого изменится мало. А может, как раз изменится существенно. Кто знает?
Никита молча слушал. Он не понимал всех этих намеков. За спиной раздался глухой стук. Он обернулся и увидел, что в окно бьется какой-то человек. Словно муха, пытающаяся пролететь сквозь стекло. На лице человека не было ровным счетом никаких эмоций. Он делал шаг назад, затем вперед – и снова налетал на стекло. Лицо его расплющивалось, по стеклу из полураскрытого рта стекала слюна. Очень неприятное зрелище… Подбежал сотрудник в синем и увел несчастного.
Доктор между тем продолжал:
– Я хочу дать тебе шанс. Шанс на спасение.
– Спасение – от чего? – сглотнув, спросил Никита. Только теперь он почувствовал наконец близость реальной опасности. Шутки кончились, надо полагать…
– Трудно сказать. Неизвестно, отчего всем нам придет конец. Но финал неизбежен. Слишком уж страшные и неуправляемые силы разбужены. Жаль, что не все это понимают… В общем, так. Должен быть с тобой откровенен. Кэп Хантер преследует свои интересы, я – свои. И в данном случае общение с кэпом куда быстрее приведет тебя к могиле… Знаешь, для чего ты ему нужен?
– Откуда…
– Ну, скоро тебе придется это узнать: кэп отдал приказ подготовить тебя… гм… к использованию. И я предлагаю тебе сотрудничество. Конечно, для меня ты – всего лишь материал. Но материал с одним довольно важным свойством. Поэтому я помогу тебе, а ты поможешь мне. Видишь ли, я очень занятой человек. И мне надоело бесконечно оказывать услуги этому авантюристу. Ну что, договорились?
– Говорите конкретнее, Доктор…
* * *
Никита шел по залитой солнцем улице, с непривычки вздрагивая от шума проезжающих мимо машин. Голубое небо, солнце – а не их имитация, – все это казалось странным и чужим. К этому еще предстояло привыкнуть. Особенно к потокам беззаботных людей, снующих взад и вперед по тротуару. Конечно, эти люди не согласились бы с тем, что они – беззаботны. Они считали себя очень важными и занятыми. Но какой иллюзией показалась бы им вся эта суета, узнай они правду…
Впрочем, человек привыкает ко всему. И это – только одно из замечательных свойств человека. Потому что оказывается, человек может быть гораздо сильнее и умнее, чем кажется. А может стать и просто сырьем. Для тех, кто действительно сильнее и умнее…
– Эй, Ник! Здорово! – крикнул слева белобрысый паренек. – Чего вчера школу пропустил? Классная обещала тебя сожрать!
– Подавится, – спокойно бросил Никита, даже не глядя в сторону товарища. У него слишком много дел, чтобы отвлекаться на всякие глупости.
В подъезде дорогу преградила неприятного вида компания.
– А-а! – радостно воскликнул один, приподнимаясь со ступенек. – Наш Ромео!
– Костолом, а ты посмотри, какой он недовольный! – хмыкнул второй.
– Ой, правда… – испуганно сказал Костолом. – Чего-то я боюсь его. Может, денег ему дать?
Компания дружно заржала. Никита равнодушно оглядел ее и сказал:
– Мне нужно пройти.
– Да что ты говоришь? – осклабился Костолом и подмигнул приятелям. – Так это значит, что ребятам вставать придется, двигаться. А они, может, устали – полдня девок тискали… Поэтому, я думаю, проход придется оплатить. Верно я говорю?..
Договорить Костолом не успел, так как получил короткий и несильный удар в кадык. От которого зашелся в хрипе и осел, схватившись за шею. Никита переступил через ноги его ошеломленных дружков и направился выше, в сторону своей двери.
Как раз в это время мимо него спускалась Катя.
– Привет, – сказала она, недоуменно глядя на хрипло кашляющего Костолома.
Никита, не обратив на Катю никакого внимания, прошел мимо. Позвонил в дверь.
– Чего так поздно? – спросила мать, открыв дверь. – Что с телефоном? Я звонила, звонила… Ты бы хоть предупреждал. Знаешь, какой у нас район…
Шумно топая, мимо пробежал братишка.
– Да, мама, да… – промямлил Никита. – Не получилось как-то позвонить. Но я…
– Давай иди ужинать, – уже с кухни позвала мать.
– Иду, мам! – ответил Никита.
Он подошел к большому зеркалу, висевшему в коридоре, и с интересом вгляделся в собственное отражение. Усмехнулся.
И отправился на кухню, по привычке придерживая у бедра невидимую кобуру.
Часть вторая
ДОМ, МИЛЫЙ ДОМ
– Думай, Вася, думай!
– Чего тут думать? Прыгать надо!
Старый анекдот
Глава первая
Слон давно подозревал, что Кэвин ведет какую-то своюигру. Проверить это не представлялось возможным – ведь из нормального человеческого агента не сделаешь нейронавта и не приставишь к подозреваемому. Однако чутье его никогда не подводило. Слишком уж независимо начал ставить себя в последнее время ведущий сотрудник агентства. Конечно, он многое сделал для поднятия престижа фирмы, для того, чтобы правительство перестало смотреть на них, как на прокаженных. Ведь до сих пор мало кто, даже из посвященных, действительно верил в реальность нейронавтики.
Однако боссов интересовало одно: результаты. А результаты были вполне ощутимыми, и даже военные, понятия не имевшие, откуда у них появляются все новые и новые данные, выказывали удовлетворение. Что уж говорить о специалистах, которые могли перевести добытую информацию в реальные цифры прибыли. Так что споры о природе нейронавтики немедленно отходили на второй план.
Тем не менее этот Кэвин был всего лишь жалким человеческим обрубком, сором, плесенью, которой, по нелепому стечению обстоятельств, природой дана была способность погружаться в пучины нейрокосма. Это было ужасно обидно: проверенные годами, тренированные и опытные агенты не могли, а этот нелепый, полубезумный человечишка – мог!
Слон невзлюбил его с первого дня, сам не понимая почему. Может, все дело было в обиде на несправедливость судьбы, которая свела на нет долгие годы подготовки и агентурной работы. Ведь этого получеловека добыли всего-навсего эксперимента ради в каком-то приюте для брошенных и умирающих уродов. И надо же – он, один из всех, оказался избранным! Только он мог вполне безопасно, без ущерба для собственной психики, и к тому же вполне успешно пользоваться Челноком. А сколько опытных сотрудников они потеряли до его прихода!
