– В жертву принесу, – ласково пообещал бывший отличник. – Завтра же на рассвете. Новое видение, боги пожелали, и все такое. Мне верят, ты сам видел. А я, несмотря на высшее образование, неплохо помню, куда надо нож втыкать и как резать, чтобы жертва прожила несколько часов. – В его глазах светилась такая неземная доброта, что троллю ничего не оставалось, кроме как сдавленно прохрипеть:
– Поможем.
– Чудненько, – улыбнулся Ларон. – Отдыхай. Чуть позже я еще зайду, покажу деревню, решим, как лучше отсюда уехать.
Гоблин уже собирался выйти, когда Мартиан вспомнил:
– Только один вопрос. Мы сейчас пленники?
Жрец призадумался и пожал плечами:
– По деревне можете прогуляться. За ее пределы, боюсь, вас не выпустят.
И магистр свободных искусств величаво выплыл из хижины.
Мартиан проводил его взглядом загнанного зверя, подхватил со столика кувшин с недопитой брагой и, одним глотком осушив его до дна, плюхнулся рядом с Иоганером на волосяной матрас. Предстояло еще многое обдумать.
Ближе к вечеру гоблин вновь заглянул в «лучшее жилище». Окинул хижину добрым-добрым взглядом и пропел:
– Ну что, определились?
Мартиан долго подбирал правильные слова. Очень долго. И причины на то имелись. Румиел проснулся всего минут десять назад, и Мартиан едва-едва успел ему рассказать об обстоятельствах дела. Поэтому определяться с чем бы то ни было пришлось самому Дерентелу. Никаких особо умных мыслей в голову не приходило. Хотя бы потому, что он не обладал достаточной информацией. Пытался ли Ларон сбежать раньше, какие тут есть дороги… и так далее, и тому подобное. Вопросов много. А ответ – только один:
– Нет.
– Почему? – поразился гоблин.
– А я здесь ничего не знаю, – честно признался Мартиан. – А поэтому придумать, как лучше сбежать, не могу.
Жрец задумчиво потеребил нижнюю губу:
– Плохо дело.
– Да ничего плохого! – вдруг дыхнул пьяным перегаром молчавший до последнего момента Иоганер Румиел. – Ты отсюда до этого уйти пытался? Или просто сидел сопли жевал?
Ларон зло скривился:
– А то! Три раза сбегал. Ловили.
Иоганер задумчиво почесал макушку и задал новый вопрос:
– А чем ты вообще занимаешься?
– В смысле? – не понял гоблин.
– В прямом. Чем ты занимаешься в этом племени в качестве жреца? Жертвоприношениями заведуешь?
– Да разве только это, – уныло вздохнул гоблин. – Мне от папочки столько обязанностей досталось. И обряды посвящения провести, и погоду на год предсказать, и богов ублажить, и решить, на кого охотиться завтра лучше… И это в союзе племен! А их тут около пятнадцати штук. И как папаша со всем этим справлялся?
– А ты откажись, – вдруг совершенно трезво предложил Иоганер.
Гоблин уставился на него, как на идиота:
– Что ты имеешь в виду?
– Скажи, если тебя не отпустят, ничего этого делать не будешь.
– А ведь это хорошая мысль, – прошептал молодой жрец и стрелой вылетел из хижины.
Мартиан проводил его задумчивым взглядом и укоризненно покосился на напарника:
– Ты хоть сам понимаешь, что ему посоветовал?
– А что такого?
– Если они его отпустят, то обязанности жреца точно некому будет исполнять. По-твоему, они не догадаются об этом?
– Так они же гоблины! – отмахнулся тролль. – О чем они могут догадаться? Там мозгов – с чайную ложку. Купятся как миленькие, я уверен…
* * *
Миртовая улица в Алронде была настолько узкой, что на ней, пожалуй, не смогли бы разъехаться и две телеги. Да и заканчивалась она тупиком. По дороге растеклись грязные лужи. У одной из дверей лежал, скорчившись, пожилой нищий. Последние монетки он потратил несколько часов назад на бутылку какого-то пойла и сейчас пребывал на той тонкой грани между реальностями, когда может примерещиться все что угодно.
Всего через полчаса этот бродяга, мгновенно протрезвев, окажется на главной улице и будет хватать за руки всех прохожих, рассказывая, как в стене открылся портал, из которого вышагнула стройная женщина в облегающем комбинезоне вроде того, в какие одевают мальчишек из знатных семей. Огляделась по сторонам, покосилась на нищего и, решив, что тот спит и ничего не видит, прижалась к стене, выжидая.
Еще через пару минут из небольшого старенького домика выпорхнула молодая цветочница. Она спешила на работу. Нищий видел ее несколько раз и знал, что девушка живет одна, снимает комнатушку в этих трущобах. Трудолюбивая, небогатая, добрая…
Пожалуй, неизвестная в комбинезоне тоже все это знала. Она дождалась, пока цветочница пройдет мимо, отделилась от стены и достала из маленького карманчика на поясе небольшую трубочку, заканчивавшуюся иглой. Догнав девушку, странная женщина резко прикоснулась трубочкой к ее шее. Цветочница вздрогнула всем телом и мягко сползла на землю.
Нищий пьяно икнул, пытаясь осмыслить увиденное.
Женщина меж тем вытащила из-за пояса коробочку, прикоснулась ею к бездыханному телу… и цветочница, уменьшившись до размера пикси, каким-то образом втянулась в нее.
Нищий оторопело замотал головой, пытаясь отделить сон от яви.
Неизвестная ухмыльнулась, спрятала свой таинственный коробок. Порывшись в карманах, вытащила светлый флакончик и высыпала его содержимое себе на голову. Белесый порошок осыпался наземь, и на месте женщины в комбинезоне вдруг появилась уже знакомая нищему цветочница. Даже платье было то же, что и на уменьшившейся девушке…
Фальшивая цветочница криво ухмыльнулась и наконец заметила, что на нее смотрят во все глаза. Медленно подошла к нищему и, проведя пальцем по покрытой грязью щеке, чуть хрипловатым голосом прошептала:
– Ты ведь ничего не видел?
– Н-нет!
– Ну и молодец. – Подхватив уроненную настоящей цветочницей корзину, девица отправилась прочь.
Нищий по прозвищу Большой Ыр славился своими байками, и поэтому, когда он, выскочив на главную улицу, принялся хватать за руки прохожих, пытаясь рассказать об увиденном, ему никто не поверил.
* * *
Клетка, привязанная к бамбуковым палкам, мягко покачивалась при ходьбе. Несли клетку шестеро гоблинов, да и те сменялись через каждые несколько миль. Впрочем, троим пленникам, сидевшим в клетке, от этого было не легче. Мартиан в очередной раз воспроизвел все известные ему ругательства и поведал Иоганеру все, что думает о нем:
– Значит, «купятся». Значит, «мозгов – с чайную ложку»?
– Но я-то откуда знал? – попытался оправдаться его приятель. – Я и подумать не мог, что они решат, будто в жреца вселились злые духи!
– Ага, ты, значит, не подумал, а нас теперь обоих в жертву принесут! А ведь так хорошо все могло закончиться!
