Существует и всегда существовала школа писателей (я не
принадлежу к их числу), которые считают, что преодолеть это затруднение можно,
вообще не открывая дверь. Классический пример этого – там даже есть дверь –
созданная Робертом Уайзом версия романа Шерли Джексон “Призрак Хиллхауза” (The Haunting
of Hill House). По сюжету роман и фильм не очень различаются, но мне кажется,
они существенно различны в пафосе, точке зрения и конечном эффекте. (Мы ведь
говорим о радио, кажется? Что ж, рано или поздно мы к нему вернемся.) Позже мы
поговорим о превосходном романе миссис Джексон, но сейчас давайте разберемся с
фильмом. В нем некий антрополог (Ричард Джонсон), чье хобби – поиски
привидений, приглашает трех человек провести с ним лето в пользующемся дурной
славой Хиллхаузе, где в прошлом происходило много страшных событий и где время
от времени люди видят (или не видят) привидения. В эту группу входят две
женщины (Джули Харрис и Клейр Блуми), у которых ранее уже был опыт контакта с
невидимым миром, и беспечный племянник нынешнего владельца дома (его играет
Расе Тамблин, этот старый пляшущий придурок из киноверсии “Вестсайдской
истории” (West Side Story)).
Экономка миссис Дадли делает каждому простое пугающее
предупреждение: “Ближе чем в городе нет ни одной живой души. Никто не придет
сюда. Никто не услышит ваш крик. Ночью. В темноте”.
Конечно, миссис Дадли оказывается права, и выясняется это
очень скоро. Все четверо переживают серию ужасных происшествий, одно страшнее
другого, и беспечный Люк заявляет в конце концов, что дом, унаследовать который
он так стремился, нужно сжечь дотла.., а почву посыпать солью.
Для нас самое любопытное здесь в том, что зритель так и не
узнает, что же такое ужасное таится в Хиллхаузе. Что-то в нем есть, конечно.
Что-то ночью берет за руку испуганную Элеанор – она думает, что это Тео, но на
следующий день выясняется, что Тео к ней не приближался. Что-то бьет по стене
со звуком пушечного выстрела. А пресловутую дверь это что-то заставляет
выгибаться внутрь так, что она становится похожа на большой пузырь – зрелище
настолько необычное для взгляда, что сознание реагирует на него с ужасом.
Пользуясь выражением Нолана, что-то скребется за дверью. На самом деле,
несмотря на отличную игру актеров, отличную режиссуру и превосходное
черно-белое операторское мастерство Дэвида Болтона, в фильме Уайза (название
сокращено до “Призрака” – The Haunting) мы имеем дело, по сути, с одним из
немногих “радиоужастиков”. Что-то скребется за разукрашенной дверью, что-то
ужасное.., но Уайз предпочитает так и не открывать эту дверь.
Лавкрафт бы открыл.., вернее, только чуть-чуть приотворил
бы. Вот окончание дневника Роберта Блейка из посвященного Роберту Блоху
рассказа “Обитатель тьмы” (The Hunter of the Dark):
***
"Нет ощущения пространства – далекое близко, а близкое
– далеко. Нет света, нет стекла – вижу эту колокольню – башню – окно. Могу
слышать – Родерик Ашер – сумасшедший или схожу с ума – в башне движется и
издает звуки существо – я – это оно, а оно – это я – хочет выбраться.., должно
выбраться и собирается с силами… Оно знает, где я нахожусь…
Я, Роберт Блейк, но я вижу башню в темноте. Появился
отвратительный запах.., все путается перед глазами.., бросилось на окно
башни.., разбило его и вырвалось наружу… Ия.., гнаи.., ягг…
Я вижу его – оно приближается – жуткий ветер – огромное
пятно – черные крылья – Йог-Соттот, спаси меня! – огромные горящие глаза…”
[98]
.
***
Так кончается рассказ, а нам остается лишь смутно
представлять себе, чем же был этот призрак Роберта Блейка. “Не могу его
описать, – повторяет герой за героем. – Но если бы мог, вы бы сошли с ума от
страха”. Почему-то я в этом сомневаюсь. Я думаю, что и Уайз, а до него Лавкрафт
понимали, что открыть дверь – значит на девяносто процентов уничтожить цельный,
подобный сновидению эффект чистого ужаса. “Я могу с этим справиться”, – скажет
себе аудитория, усаживаясь поудобнее, и бах! – проиграет матч в самом конце
девятого иннинга.
Я не одобряю такой метод – мы позволим двери выпячиваться,
но не откроем ее, – потому что считаю: это игра не на победу, а на ничью. В
конце концов в этих бесчисленных коробочках, вложенных одна в другую,
существует (или может существовать) одна, которая погубит весь замысел. Я
предпочитаю распахнуть дверь настежь в разгаре веселья, я лучше открою карты. А
если публика разразится не криками ужаса, а смехом, если зрители заметят молнию
на спине чудовища, придется вернуться к чертежам и попытаться построить все
заново.
Самым привлекательным в радио – и это лучшее его качество –
было то, что для него не существовало вопроса, открывать или не открывать
дверь. Радио свободно от него по своей природе. Радиослушатели вплоть до 1950
года и помыслить не могли о том, что когда-нибудь декорация реальности будет
подкреплена зрением.
Так что же это за декорация реальности? Вот еще один пример
сопоставления и контраста из области кино. Один из классических фильмов ужасов,
который мне не довелось посмотреть в детстве, – “Люди-кошки” (Cat People) Вэла
Льютона, режиссер Жак Турнюр. Как и “Уродов” (Freaks), этот фильм непременно
вспоминают фэны, когда заходит речь о “великих ужастиках”; наряду с ним
упоминаются “Проклятие демона” (The Curse of the Demon), “Мертвая ночь” (Dead
of the Night) и “Подкрадывается неизвестное” (The Creeping Unknown). Впрочем,
сейчас нам достаточно фильма Льютона. Именно его многие с любовью помнят с
детства – именно он впервые их напугал. Причем всегда вспоминаются два эпизода
фильма, в обоих участвует Джейн Рэндольф, “хорошая” девушка, а ей угрожает
Симона Саймон, “плохая” девушка (которая, будем справедливы, сама по себе зла
не больше, чем бедный старый Ларри Тэлбот в “Человеке-волке” (The Wolf Man)). В
первом эпизоде мисс Рэндольф оказывается запертой в пустом подвале с
плавательным бассейном, и к ней подбирается большая кошка из джунглей; во
втором эпизоде она идет по Центральному парку, а кошка опять подкрадывается..,
все ближе и ближе.., она уже готовится прыгнуть.., мы слышим ее хриплый рев..,
оказывается, что это всего лишь тормоза проезжающего автобуса. Мисс Рэндольф
садится в него, публика с облегчением вздыхает, осознав, что ужасная катастрофа
была совсем рядом, но миновала.
Если говорить о психологическом воздействии, я не стану
спорить с тем, что “Люди-кошки” – хороший, может быть, даже великий американский
фильм и, несомненно, лучший фильм ужасов 40-х годов. В основе мифа о
людях-кошках – кошколаках, если хотите – сексуальный страх: Ирене (мисс Саймон)
в детстве сказали, что всякое проявление страсти превратит ее в кошку, и с тех
пор она в это верит. Тем не менее она выходит замуж за Кента Смита, который
настолько поражен, что послушно ведет ее к алтарю, хотя каждому ясно, что
брачную ночь – и множество других ночей – он проведет на кушетке
психоаналитика. Неудивительно, что бедняга со временем начинает искать утешения
у Джейн Рэндольф.
