Это мир, в который я добровольно ушел еще в детстве, задолго
до кинотеатра в Стратфорде и первого спутника. Я совсем не хочу сказать, что
русские нанесли мне травму, которая толкнула меня к жанру ужаса; просто
указываю момент, когда я начал осознавать пользу связи между миром фантазии и
тем, что “Май уикли ридер” обычно называл Текущими Событиями. Эта книга – всего
лишь моя прогулка по этому миру, по мирам фантазии и ужаса, которые меня
радовали и пугали. В ней почти нет порядка и строгого плана, и если временами
вы будете вспоминать о сверхчуткой собаке, которая бросается туда и сюда вслед
за интересными запахами, меня это вполне устраивает.
Однако это совсем не охота. Это танец. И иногда в бальном
зале свет внезапно гаснет.
Но мы с вами все равно будем танцевать. Даже во тьме.
Особенно во тьме.
Позвольте вас пригласить.
Глава 2
Истории о крюке
1
Водораздел между фэнтези и научной фантастикой (ведь, строго
говоря, то, что мы рассматриваем, это фэнтези: ужасы – под-жанр этого большего
жанра) – тема, рано или поздно возникающая на любой научно-фантастической
конференции (для тех, кто не знает о существовании этой субкультуры, скажу, что
таких конференций ежегодно бывают сотни). Если бы за каждое письмо,
напечатанное в журналах и посвященное дихотомии “фэнтези – научная фантастика”,
мне дали бы по пять центов, я смог бы купить один из Бермудских островов.
Вопрос о понятиях – это ловушка, и я не знаю более сухого и
скучного академического предмета. Подобно бесконечным рассуждениям о влиянии
дыхания на ритмы современной поэзии или о роли пунктуации в прозе, разговор о
фэнтэзи и фантастике, в сущности, то же самое, что спор о том, сколько ангелов
уместится на кончике булавки; это совершенно не интересно никому, кроме тех, кто,
напившись, обожает поговорить о высоком, да еще аспирантов – эти две категории
людей равны в своем невежестве. Я удовлетворюсь тем, что повторю очевидные и
неоспоримые положения: и фэнтези, и фантастика – результат деятельности
воображения, и та, и другая создают миры, которые не существуют, не могут
существовать или пока не существуют. Конечно, между ними есть различие, но
границу, если хотите, попробуйте провести сами; с первой же попытки вы
убедитесь, что линия получается очень размытой. “Чужой” (Alien), например, это
фильм ужасов, хотя он гораздо прочнее связан с наукой, чем “Звездные войны”. А
“Звездные войны” – это научно-фантастический фильм, именно научная фантастика,
хотя и нужно признать, что он относится к школе “бей/руби” Э.Э. “Дока” Смита –
Мюррея Лейстера. Космический вестерн, переполненный ПИОНЕРСКИМ ДУХОМ.
Между этими двумя разновидностями, в переходной зоне,
которая редко используется в кинематографе, находятся произведения, которые как
будто объединяют фэнтези и научную фантастику, и в этом нет ничего
предосудительного. Пример – “Близкие контакты третьего вида” (Close Encounters
of the Third Kind).
Учитывая такое количество рубрикаций (а любой истинный
любитель фэнтези и научной фантастики может предложить десятки иных: утопия,
антиутопия, “меч и магия”, героическая фэнтези, футурология и так до
бесконечности), вы понимаете, почему я не хочу раскрывать эту дверь шире.
Позвольте мне вместо определения предложить ряд примеров,
прежде чем двигаться дальше, – а что может служить лучшим примером, чем “Мозг
Донована” (Donovan's Brain)?
Произведения жанра ужасов совсем не обязательно должны быть
ненаучными. Роман Курта Сиодмака “Мозг Донована” движется от научной основы к
чистому ужасу. Роман был трижды экранизирован, и все три версии пользовались
большим успехом. В центре и романа, и фильмов – фигура ученого, если не
безумного, то действующего на грани безумия. Таким образом, мы можем провести
его происхождение непосредственно от хозяина Безумной Лаборатории Виктора
Франкенштейна
[13]
. Ученый экспериментирует с техникой, предназначенной для
того, чтобы поддерживать жизнь мозга после смерти тела – в баке, наполненном
солевым раствором, через который пропущено электричество.
По сюжету романа частный самолет миллионера УД. Донована,
человека жесткого и властного, разбивается в аризонской пустыне, недалеко от
лаборатории ученого. Воспользовавшись случаем, ученый вскрывает череп
умирающего миллионера и помещает его мозг в бак.
Пока ничего экстраординарного. В сюжете есть элементы и
ужаса, и научной фантастики; с этой точки зрения он может развиваться в обоих
направлениях, в зависимости от выбора Сиодмака. В одной из ранних киноверсий
направление определяется сразу: мозг извлекается под рев бури, а аризонская
лаборатория больше смахивает на Баскервиль-Холл. Впрочем, ни один из фильмов не
достигает той силы нарастающего ужаса, какой добивается Сиодмак своей тщательно
продуманной, рациональной прозой. Операция проходит успешно. Мозг жив и,
вероятно, даже мыслит в своем баке, заполненном раствором соли. Возникает
проблема общения. Ученый пытается связаться с мозгом с помощью телепатии.., и в
конце концов это ему удается. Войдя в транс, он несколько раз расписывается “У
Д. Донован” на листке бумаги, и сравнение показывает, что эта надпись
неотличима от подписи миллионера.
А мозг Донована в баке тем временем начинает меняться.
Происходит мутация. Он становится все сильнее, он все больше подчиняет себе
молодого героя. Подчиняясь его воле, ученый делает так, чтобы состояние
миллионера досталось нужному человеку. Он начинает испытывать болезни тела
Донована, которое гниет в безымянной могиле: у него появляется боль в спине, он
начинает прихрамывать. Сюжет развивается дальше: Донован старается с помощью
ученого избавиться от маленькой девочки, которая стоит на пути его неумолимой,
чудовищной воли.
В одном из фильмов Прекрасная Молодая Жена (в романе
Сиодмака ее нет) увеличивает напряжение рубильника и убивает мозг в баке. В
книге ученый рубит бак топором, сопротивляясь воле Донована с помощью
повторения простенькой фразы “Он бьет руками по столу, но призрак видится ему”.
Стекло разбивается, раствор выливается, и отвратительный пульсирующий мозг,
похожий на слизняка, умирает на полу лаборатории.
Сиодмак – настоящий мыслитель и отличный писатель. Следовать
за движением мысли в “Мозге Донована” так же увлекательно, как в романах Айзека
Азимова, Артура Кларка или покойного Джона Уиндема – на мой взгляд, лучшего в
этой области. Но ни один из этих джентльменов не написал ничего, что можно
сравнить с “Мозгом Донована”.., вообще никто не написал.
Финальный розыгрыш происходит в самом конце книги, когда
племянника Донована (или его незаконнорожденного сына – будь я проклят, если
помню) вешают за убийство
[14]
. Трижды нажимают на пружину, трижды люк
виселицы не открывается, и голос за кадром размышляет о том, что дух Донована
остается неукротимым, неумолимым.., и ненасытным.
