Сестра выглядела по-настоящему обеспокоенной: она всегда волновалась за Филиппу, считая ее слишком мягкой и уступчивой и поэтому способной навредить самой себе. До смерти родителей и Стива Оуэна между сестрами не было настоящей близости, но пережитые вместе несчастья сплотили их, и теперь они стали настоящими друзьями. Так что в любопытстве Дороти не было ничего удивительного, Филиппа уже давно ждала, что та заговорит о Говарде Хольгерсоне.
– Нет. А ты?
– Не дури, сестренка. Я спрашиваю совершенно серьезно. Не прячь голову в песок…
– Но в-ведь з-здесь нет п-песк-ка… – решила встрять в разговор Ребекка.
– Это просто такое выражение, милая. Страус, когда чего-то боится, зарывает голову в песок, чтобы не было так страшно. – Филиппа надеялась отвлечь внимание дочери от их спора с сестрой. – А раз ты уже поела, не отнесешь ли соседке книгу по кулинарии, которую я ей обещала?
Ребекка кивнула и поспешно слезла со стула. Едва за ней закрылась дверь, Дороти продолжила с прежним пылом:
– Значит, ты виделась с ним? Элен говорила мне, что за последние две недели он несколько раз заходил в бар. Да я и сама его видела… Я не хочу, конечно, вмешиваться в твою жизнь, но, пожалуйста, скажи мне, что происходит? Что ему нужно от тебя?
– А почему ему обязательно должно быть что-то нужно от меня? Кроме чашки кофе, разумеется.
– Ох, Филиппа, не старайся казаться наивнее, чем ты есть на самом деле! – нетерпеливо воскликнула Дороти. – Я же видела, как он на тебя смотрит. Признаю, невероятно, чтобы мужчина с его деньгами, с его внешностью, с его прошлым мог заинтересоваться бывшей подругой своего сына, однако…
– Пожалуйста, не надо! – оборвала ее Филиппа. – Не говори больше ничего. Говард Хольгерсон вовсе мною не заинтересовался.
– Но тогда почему он все время торчит в мотеле?
– Ничего не все время. – Молодая женщина тяжело вздохнула. – Он был всего несколько раз за две недели. Многие приходят куда чаще…
На лице Дороти по-прежнему читались сомнение и тревога. Уже не однажды сестра доказывала свою неопытность в общении с мужчинами, и нельзя было ей позволить совершить еще одну ошибку.
– К тому же, посуди сама, разве может такой человек, как Говард Хольгерсон, испытывать ко мне что-либо кроме любопытства?
– Любопытства? – Это еще больше насторожило Дороти: если кто-то вознамерился просто поиграть с Филиппой, то тут она ни перед чем не остановится, дабы охладить пыл наглеца! – Неужели не понимаешь, насколько ты привлекательна? Будь ты поувереннее в себе, тогда бы поняла, о чем я говорю.
– Ох, не надо! – Молодая женщина уже устала от этого разговора. – Я слишком маленького роста, у меня неправильное телосложение и прическа, которая вышла из моды лет десять назад. Во мне нет ни капли сексапильности. Ты просто очень снисходительна ко мне, поэтому не видишь всего этого.
– В этом вся твоя проблема, – заявила Дороти тоном опытного психолога. – Ты постоянно себя недооцениваешь. Если бы не твоя робость, ты бы никогда не вышла замуж за Стива Оуэна…
– Все, хватит! – ударила ладонью по столу Филиппа. У нее не было никакого желания продолжать разговор, начатый не один день назад. – Если бы я не вышла замуж за Стива, у меня не было бы Бекки. А ты знаешь, что она единственная моя радость.
– А если бы Стив Оуэн меньше времени проводил в баре, то Бекки была бы сейчас нормальным ребенком… – хмуро произнесла Дороти и осеклась, увидев побледневшее лицо сестры. – Знаю, знаю, Бекки и есть нормальный ребенок! Просто я очень хочу… – примирительным тоном продолжила она, но Филиппа с утомленным видом сказала:
– Мы все этого очень хотим. А теперь давай лучше займемся проверкой счетов, иначе в будущем месяце нам придется туго.
Следующие несколько дней прошли без каких-либо неожиданностей, и молодая женщина решила, ее жизнь вернулась в привычную колею. Но затем Говард Хольгерсон появился снова. Она как раз давала последние инструкции новому ночному дежурному, когда он как ни в чем не бывало вошел в холл мотеля. Ребекка приболела, и Дороти осталась с ней, так что Филиппе предстояло возвращаться домой в одиночестве.
Сегодня на Хольгерсоне были джинсы цвета хаки и серая футболка, подчеркивающая цвет глаз и легкий загар. Похоже, пребывание на острове идет ему на пользу, машинально отметила Филиппа, видя, что он стал выглядеть немного лучше. Однако в твердых чертах лица по-прежнему сквозила усталость, смешанная с глубоко запрятанной болью. Сердце Филиппы защемило: всякий раз вид этого мужчины вызывал в ней самые неожиданные чувства, словно он обладал над ней властью.
Вот и теперь она обращала внимание на вещи, которые совершенно не должны ее волновать: во что Говард одет, как выглядит… Это Дороти наговорила мне всяких глупостей, и я не могу не думать об этом, решила она. Но где-то в глубине души просыпалась уверенность, что ничьи слова здесь не виноваты, что причина кроется в ней самой. И что самое ужасное – Говард Хольгерсон, похоже, прекрасно все видит.
– Я понимаю, что вы уже уходите. На это и было рассчитано. – Он засунул руки в карманы и посмотрел ей в глаза. – Я просто хотел узнать, не выпьете ли вы со мной стаканчик.
Филиппа нервно сглотнула, не веря своим ушам, и с трудом отвела взгляд. Следовало как-то отказаться от приглашения.
– Простите, мистер Хольгерсон, я тороплюсь домой.
– Меня зовут Говард. Мне казалось, я уже говорил это. – Он стоял в дверном проеме, преграждая ей путь. – Уверен, что вы можете уделить мне немного своего драгоценного времени. А до «Южного Креста» на машине минут пять.
– Не думаю, что это имеет значение.
– Почему же? – Говард тщательно старался скрыть нетерпение. – У вас назначено свидание?
– Нет, просто мне надо домой. – Она не хотела говорить о том, что Ребекка больна.
– Тогда почему вы не можете проявить хоть каплю сострадания и спасти меня от одиночества?
– Неужели вы дошли до того, что ищете компании совершенно незнакомого человека? – Филиппа подняла взгляд и заметила, что лицо его явно ожесточилось. Похоже, он разозлился на нее. – Простите.
– Вы так и не предоставили мне веской причины вашего отказа, – настойчиво и даже несколько резко произнес Говард. – Или я посягаю на собственность другого мужчины? В этом дело?
Глаза женщины расширились от изумления.
– Нет. Я просто не хочу никуда идти с вами, мистер Хольгерсон. – Она привычным жестом поправила волосы. – Я устала и мечтаю о теплой ванне. Такой ответ вас устроит?
Он не двинулся с места, явно не собираясь отпускать ее так просто.
– Я вам не нравлюсь, – сделал вывод Говард. – Но мне казалось, что после того дождливого вечера вы должны были убедиться, что я и мой сын это не одно и тоже.
– Я уже давно убедилась в этом, мистер Хольгерсон. – Теперь пришел черед Филиппы разозлиться. – Однако вы, наверное, просто не понимаете, что раз я держу мотель, то мне приходится быть вежливой со всеми посетителями, даже если они…
