– Вы имеете в виду, что у нас могло быть что-то большее, чем дружба? – продолжал он мягко настаивать.
– Нет, – сухо ответила она, – это не то, что я имела в виду. Ты еще мальчик, Дуг. Как ты этого не понимаешь?
– Не понимаю? – он пристально посмотрел на Шарон. – Разве я вам не нравлюсь?
– О Дуглас, – она взмахнула руками и подняла глаза к потолку, – как я могу говорить о семнадцатилетнем...
– Восемнадцатилетнем, – быстро прервал он ее, но она продолжала, как будто не слышала:
– ... мальчике? Если бы это было так, меня могли бы обвинить в краже младенцев!
– Но разве это не так?
Она быстро взглянула на него и, будто испугавшись, что он сможет прочесть что-то в глубине глаз, посмотрела в сторону.
– Дуглас, прошу... прекрати. Мне не хочется терять доброго отношения. Ведь у нас было столько хорошего!
– Хорошего? – Дуглас передернулся. – Что ж хорошего, когда вы держали меня на расстоянии в течении последних шести месяцев?
– Но это неправда?
– Правда! Я считаю, вы просто избегаете меня. Боитесь того, что может произойти, если вы позволите себе расслабиться.
Шарон подняла голову.
– Ты льстишь себе.
– Разве?
Шарон сжала губы:
– Может, ты наконец прекратишь свою детскую привычку все время переспрашивать? Нет смысла продолжать этот разговор. Я лучше пойду.
Юноша пожал плечами.
– Как хотите.
– Да, я так хочу, – заключила она твердо и направилась мимо него к двери.
И тут Дуглас сделал то, о чем раньше и подумать не мог. Широко расставив ноги, преградил ей путь. Он продолжал напоминать себе, что это не Ноулэнд, что никто не войдет и не спросит, что между ними происходит. Шарон сказала, что у ее экономки сегодня выходной. И они остались один на один.
– Простите меня...
Она остановилась прямо перед ним, высоко подняв голову, осуждающе глядя холодными глазами. Актриса совершенно ясно показала, что она его не боялась. Напоминание о матери должно, по ее мнению, привести его в чувство.
Дуглас не сдвинулся с места. Если она захочет пройти мимо него, пусть идет. Он уже мысленно представил себе, что почувствует, если она попытается проскользнуть рядом. В его памяти четко вставали картины вечеров, когда они вместе танцевали.
– Тебе не кажется, что все это страшно глупо? – наконец спросила она с упреком, хотя в глазах ее проглядывало беспокойство. Возможно, Шарон только теперь поняла, насколько она беззащитна перед ним.
Не отвечая на ее вопрос, Дуглас провел пальцами по ее щеке. Кожа была нежной, необычайно шелковистой и горячей. Впервые он осмелился дотронуться до нее подобным образом.
– Не надо, – произнесла она сдавленным голосом, отбрасывая его руку и сердито сверкая глазами. – Пропусти меня, – приказала она, и он почувствовал страх в ее голосе, – не глупи. Дай мне пройти!
Дуглас хотел было послушаться ее. Все эти месяцы восхищения кинозвездой на расстоянии воспитали в нем чувство величайшего уважения к ней. Еще двадцать четыре часа тому назад он сделал бы все, чтобы ей угодить. Но сейчас что-то изменилось, в течение последних нескольких минут случилось такое, что указывало: послушание не принесет ему ее уважения.
– Пусть я буду глупцом, – сказал юноша, голос его звучал спокойно, а спина взмокла от пота. Мелькнула мысль: «Сейчас или никогда!» Больше такая возможность ему не представится.
– Но это же смешно! – воскликнула она, оборачиваясь. Было ясно, что она собиралась обогнуть диван и обойти Дугласа.
Ему нужно было действовать быстро, и поэтому, не раздумывая, он поспешил за ней и обхватил рукой за шею.
– Ты с ума сошел... – начала она, но он не дал ей договорить, склонил голову и поцеловал за ухом. Сердце Шарон усиленно забилось, и она сдавленно вскрикнула, когда губы юноши коснулись шеи.
Но она не оттолкнула его. Наоборот, тяжело дыша и вздрагивая, позволила Дугласу обнять ее. В какое-то мгновение ему даже показалось, что губы ее скользнули по его лицу. Но он не был в этом уверен.
– Тебе нравится? – хрипло спросил он и услышал в ответ только беспомощный стон.
– Дело не в этом, – попыталась она высвободиться. – Ты... мы... просто не должны делать это. Я слишком стара для тебя.
– Разреши мне самому судить об этом, – быстро произнес Дуглас, услышав в ее словах беспокойные нотки. Он держал Шарон в руках и чувствовал, что она сделает все, что он пожелает. Но его опыт любовных связей на задних сиденьях автомашин в данной ситуации пригодиться не мог.
– Дуг...
В любую минуту она могла опомниться, промелькнуло у него в голове. И, действуя совершенно импульсивно, он резко повернул Шарон лицом к себе.
– Замолчи, – крикнул он хрипло, прижимаясь губами к ее губам.
От поцелуя у него закружилась голова. Он так долго мечтал об этом и днем, и долгими ночами, что не знал, оправдает ли действительность его мечты. Но это было гораздо лучше, чем в мечтах. Губы ее мягко отвечали на его поцелуи, и она откинула голову, принимая его ласки.
Пальцы юноши утонули в шелке золотистых волос, нежно поддерживая ее голову.
Тела их пока разделяло небольшое пространство, и только колени иногда соприкасались.
А когда она обхватила руками его за талию, он сначала не мог понять, что происходит. Но тут тела их слились, ее грудь плотно прижалась к его груди. Она не носила бюстгальтера, и теплая волна желания поплыла по его телу, проникая в каждую клеточку. Ему пришлось прилагать максимум усилий, чтобы не потерять контроль и смирить рвущуюся сквозь тесные джинсы плоть. Наверное, она почувствовала его неопытность.
– О Дуглас, – услыхал он ее шепот и был уверен, что сейчас она попросит его уйти. Но внезапно она обвила его шею руками и тесно прижалась к нему всем телом.
– Боже, – простонал он, и у него мелькнула мысль, что не только он один сейчас теряет голову. Дрожащими руками Дуглас ухватился за ее рубашку и вытащил из брюк, затем коснулся ее нежного тела, а губами приник к белоснежной шее.
Пальцы Шарон в это время нежно гладили его волосы, шею, затылок, посылая чувственные импульсы вдоль спины. Ему никогда ранее не приходило в голову, сколько у него, оказывается, эрогенных зон и как легко она добралась до них. Нежные прикосновения ее пальцев были чрезвычайно возбуждающими и вызывали в нем жгучую страсть.
– Давай сядем, – тихо проговорила Шарон, как будто почувствовала, что ноги больше не держат юношу. И когда она потянула его на бархат дивана, он не сопротивлялся. Он был пьян от ее поцелуев.
Очевидно, ей тоже трудно было стоять на ногах, потому что, когда Дуглас наклонился к ней, она упала на подушки дивана, а он оказался на ней. Рубашка ее задралась, руки Дугласа обхватили тонкую талию и через минуту гладили атласную кожу груди. Он почувствовал, как напряглись соски под его ладонями, и склонился, чтобы поцеловать их. Тело Шарон изогнулось под ним, и она застонала от охватившей ее страсти.
