Он вдохнул, будто собираясь спросить зачем, но потом просто
поднял руки над головой и распластался по двери. Руки он поднял как можно выше,
чуть расставив в стороны в виде буквы Y.
Рубашка свалилась, и мне пришлось снова ее задрать. Но я
нашла, что искала. Ожоги в виде ладоней сложились в картину.
Это было изображение дракона или, точнее, верма, длинного и
змееподобного. Несколько восточного облика, потому что сложен из ладоней, но
определенно это был дракон. Однако ожоги складывались в картину, только когда
Джереми стоял в той позе, в которой его пытали. Когда он опустит руки, шрамы
разъедутся и превратятся просто в шрамы.
– Можешь опустить руки, – сказала я.
Он так и сделал, повернувшись лицом ко мне, и начал
заправлять рубашку в штаны.
– У тебя мрачный вид. Ты увидела в ожогах что-то, чего
никто другой не видел?
– Погоди заправлять рубашку, Джереми. Мне надо наложить
защиту на твою спину.
– Что ты увидела, Мерри?
Он перестал возиться с рубашкой, но заправленное обратно не
вытащил.
Я покачала головой. Джереми носил эти шрамы веками и не
знал, что тот сидхе сыграл в игру с его кожей. Это показывало такое презрение к
жертве, такую черствость, что трудно было охватить разумом. Конечно, это могло
быть очень практично – жестокость не без цели, как и было. Тот сидхе, кто бы он
ни был, мог наложить на ожоги заклятие. Он вполне может тогда вызвать дракона
из тела Джереми или превратить Джереми в дракона. Может быть, и нет, но
береженого бог бережет.
– Дай мне защитить твою спину, а потом пошли в фургон.
– А время у нас есть?
– Конечно. Отведи рубашку, чтобы открыть ожоги.
Он поглядел так, будто не верит мне, но когда я повернула
его лицом к двери, он не стал спорить и отвел шелк рубашки в сторону, позволяя
мне работать.
Я пролила силу себе в руки, будто что-то теплое взяла в
ладони. Потом медленно открыла руки, ладонями к голой спине Джереми. Почти
приложила руки к его коже. Дрожащее тепло стало гладить ему спину, и Джереми
поежился от его прикосновения.
– Какие ты руны используешь? – спросил он с едва
заметным придыханием.
– Никаких.
Я разливала тепло поперек его шрамов, вниз по спине.
Он стал поворачиваться.
– Не двигайся!
– Что значит – никакие, Мерри? Что еще можно
использовать?
Мне пришлось встать на колени, чтобы сила наверняка покрыла
каждый шрам. Когда я уверилась, что все закрыто, я запечатала все, визуализуя
силу как слой желтого света над кожей. Запечатала края этого света, прилепляя
его к коже как щит.
Джереми дышал коротко и шумно.
– Что ты используешь, Мерри?
– Магию, – ответила я, вставая.
– Могу я опустить рубашку?
– Да.
Серый шелк скользнул на место, и защита была у меня перед
глазами такой плотной, что на миг показалось: материя должна об нее запнуться,
но так не случилось. Шелк прикрыл спину, будто я ничего с ней не делала. Но я
не сомневалась, что свою работу сделала отлично.
Он начал заправлять рубашку, еще не повернувшись ко мне.
– Ты использовала для этого свою личную магию?
– Да.
– А почему без рун? Они помогают усилить магию.
– Многие руны на самом деле – символы древних давно
забытых божеств или созданий. Почем знать? Я могла случайно вызвать именно того
сидхе, который это сделал. Нельзя было рисковать.
Он натянул пиджак, поправил галстук.
– Теперь скажи мне, что тебя так испугало в шрамах у
меня на спине?
– По дороге, – ответила я, открывая дверь.
Я вышла в холл, пока он не успел возразить. Слишком много мы
потратили времени, но не защитить его спину было бы слишком беспечно, чтобы
даже выразить это словами.
Каблуки наших туфель застучали по ступенькам.
– Мерри, что там было?
– Дракон. Точнее, верм, потому что безногий.
– Ты это увидела в шрамах?
Он раньше меня подошел к двери и держал ее открытой по
старой привычке. Я вытащила из-за спины пистолет и щелкнула предохранителем.
– Я думал, что Воинство за много миль, – сказал
Джереми.
– Одиночный сидхе мог бы от меня скрыться. – Руку
с пистолетом я опустила вдоль тела, чтобы его не сразу было заметно. –
Меня не увезут домой, Джереми. Чего бы мне это ни стоило.
Я вышла в калифорнийскую ночь раньше, чем он успел
что-нибудь сказать. Многие фейри, особенно сидхе, считают современное оружие
нечестным. Нет писанного закона против использования огнестрельного оружия, но
это считается дурным тоном, если только ты не в элитной страже королевы или
принца. Им полагается носить пистолеты при охране особ королевской крови. Ладно
я – особа королевской крови, крошечная затерянная особа королевской крови, но
все равно королевской крови, нравится это им всем или нет. Стражи для защиты у
меня нет, так что я сама себя охраняю. Любой ценой.
Ночь здесь никогда не бывает по-настоящему темной – слишком
много электрического света, слишком много народа. Я эту полутьму исследовала,
разыскивая одинокую фигуру. Искала глазами, энергией, расширяя ее тугим кругом,
пока мы торопились к ждущему фургону. Были люди в других домах – я ощущала их
движения, вибрации. На одной крыше недовольно зашевелилась вереница чаек в
полусне, ощутив прикосновение моей энергии. На берегу веселилась компания. Я
ощутила, как вздымается энергия, возбуждение, страх, но обычный страх. Стоит
мне с ним считаться или не стоит, безопасно ли это? Ничего другого я не
обнаружила, если не считать шевелящуюся энергию моря, которая всегда есть у
берега. Она как белый шум, то, чего не замечаешь, но она есть. Где-то там, в
клубах ее, Роан. Я надеялась, что ему сейчас хорошо. И знала, что мне – нет.
Дверь фургона отошла назад, и я увидела Утера, сжавшегося в
полумраке. Он протянул мне руку, и я дала ему левую. Моя рука утонула в его
ладони, он втянул меня в фургон и закрыл за мной дверцу.
Ринго обернулся ко мне с водительского места. Он едва
умещался там – все эти мышцы, эти нечеловечески длинные руки, эта грудная
клетка, втиснутая в сиденье, рассчитанное на человека Он улыбнулся, показав
полную пасть острейших зубов, которые разве что у волка увидишь. Лицо у него
было слегка удлиненное, чтобы можно было разместить эти зубы, и потому это
лицо, в остальном человеческое, казалось диспропорциональным. Когда-то
давным-давно Ринго был полностью человеком и членом банды. Случилось так, что
группа приезжих сидхе Благого Двора заблудилась в глубоких и темных джунглях
Лос-Анджелеса. Их нашли парни из банды. Взаимодействие культур в лучшем виде.
Сидхе проигрывали драку. Кто знает, как это случилось? Может быть, они были
слишком надменны, чтобы драться с шайкой городских подростков. Или эти
подростки были куда как злее, чем ожидали царственные гости. В общем, им
пришлось плохо. Но у одного из членов банды возникла светлая мысль, и он
перешел на сторону противника на условии, что ему будет гарантировано
исполнение желания.
