– Нет, пожалуйста, достаточно.
Он отодвинулся от меня, но на этот раз чувства его не были
задеты. Выражение его лица было почти – не совсем, но почти, –
торжествующим.
– Выражение твоего лица прямо сейчас – оно одно для
меня дорогого стоит.
Я попыталась перевести бурное дыхание и подумать.
– Рада слышать, но есть еще одна вещь, которую я должна
проверить, чтобы уже не сомневаться.
Он посмотрел на меня.
– Расстегни, пожалуйста, ремень.
Два раза его просить не пришлось. Ремень он расстегнул, но
штаны оставил застегнутыми. Мне понравилось, что он сделал ровно то, что я
попросила, – не больше и не меньше.
Я расстегнула на нем штаны, обнажив исподнее. Выпуклость в
них была прямой и твердой и выглядела очень... по-человечески. Но после того,
что я видела, мне нужно было знать точно. Осторожно опустив белье ниже этой
выпуклости, я впервые увидела наготу Шолто.
Он был именно так прям и безупречен, как обещало его
лицо, – подобен алебастровой резной скульптуре. Я обхватила его ладонью, и
Шолто вскрикнул.
Я не заводила его, я хотела кое-что посмотреть. У Бхатара
был шип внутри пениса длиной почти с мою ладонь. Такого не переживет ни одна
человеческая женщина. Только слуа королевской крови обладали таким хребтом, и
это означало, что они – фертильные самцы: без этой кости у самок не наступала
овуляция в момент секса.
Шолто глядел на меня полными огня глазами.
– Способность мужчины себя контролировать не
бесконечна.
– Вот почему я пока что в штанах. – Он в моих
руках был как толстый мускулистый бархат, но никаких мерзких сюрпризов в нем не
было. – Твой отец не был королевской крови?
– Ты ищешь хребет, – сказал он хрипло и тихо.
– Да.
– Мой отец не был королевским трутнем.
Эти рассудочные слова он произнес голосом, который с каждым
прикосновением звучал все менее и менее рассудочно.
– Как же ты тогда стал царем? – спросила я
спокойным голосом.
Возбуждение у меня прошло, как только щупальца перестали
меня касаться. Оно прошло, потому что меня не заводил его внешний вид. Прости
меня Господь и Госпожа, но я эти излишества воспринимала как уродство.
– Царь слуа – не наследственный титул. Его надо
заработать.
– Заработать, – повторила я. – Как?
Он мотнул головой:
– Мне сейчас трудно думать.
– Интересно, с чего бы это.
Я сказала это, будто поддразнивала, хотя мне и не хотелось.
Мне хотелось бы, чтобы хотелось. Я могла бы воспринять его понемногу. Может
быть, если бы щупальцев было одно-два, а не больше десятка. Мысль прижаться к нему
обнаженным телом заставила меня передернуться.
Шолто ошибочно истолковал мою реакцию, и одно из мышечных
щупальцев погладило меня по волосам – как сделал бы это рукой другой мужчина. Я
закрыла глаза, подняла лицо навстречу ласке и попыталась насладиться ею, но не
смогла. Может быть, смогла бы на одну ночь, но ночь за ночью? Нет, не смогу.
Я опустила лицо, и щупальце убралось. Я держала в руках его,
твердый и прекрасный, как ни у одного мужчины, с которым мне довелось быть, и
вот из-за того, что выше, я не могу доставить себе желанное удовольствие.
Шолто смотрел на меня с ожиданием, будто я уже сказала
"да". Самым логичным было бы встать, поцеловать его и откланяться, но
если я его поцелую, масса щупальцев обернется вокруг меня, и Шолто узнает мои
истинные чувства. Я не хотела, чтобы он увидел, как я шарахнусь в ужасе.
Наверное, мне хотелось, чтобы его последнее касание сидхейской плоти оставило
приятное воспоминание, а не унизительное. А если я не могу выдержать его тело
сверху – что ж, остается то, что снизу.
Я слезла с кровати, встала перед ним на колени. Это движение
заставило его сделать шаг от кровати, а мое лицо оказалось на уровне твердого
шелковистого выступа. Он хотел что-то сказать, но я оборвала его слова, взяв
его в рот. Руки я завела ему назад, ухватив ладонями ягодицы, погрузив ногти в
кожу.
Он вскрикнул, тело его чуть подалось вперед, навстречу моему
рту. Обычно я люблю смотреть вдоль тела мужчины, чтобы видеть реакцию, но не
сейчас. Сейчас мне не хотелось видеть. Я ела его, всасывала, работала языком,
ртом, губами и чуть-чуть – зубами.
Он задышал тяжело и часто, и это дыхание сказало мне, что
мне скоро придется либо перестать, либо нарушить табу королевы. И сила тоже
вернулась, как сплошной гул энергии возле моего тела, и там, где я касалась его,
сила билась, во рту он будто вибрировал, и я вдруг почувствовала, как это было
бы, если бы эта теплая мощная штука очутилась у меня между ног. Ощущение было
такое сильное, что мне пришлось отстраниться. Я открыла глаза и увидела, что
его кожа побелела, стала почти прозрачной от силы.
Я медленно подняла глаза – каждый дюйм его тела переливался
сиянием. Концы малых щупальцев горели красными углями, а те, что повыше,
переливались жилками мрамора, будто цветные молнии гуляли под кожей. Игра
приглушенного красного, чуть приправленного фиолетовым, золотые полосы, как
круги в его глазах, пульсировали на фоне белейшего света кожи, и это было
красиво.
Я смотрела на него снизу вверх и видела теперь его красоту.
Он был таким, каким должен был быть, – созданием, вырезанным из света,
заполненный игрой цвета и магии. Сила поднималась от него, лаская кожу,
заставляя трепетать мое тело, обнимала меня невидимым живым одеялом шелка. Я
хотела шагнуть в нее, ощутить, как она обертывает меня.
– Распусти волосы.
Голос мой прозвучал незнакомо, будто говорил кто-то другой.
Шолто расстегнул держащую волосы петлю и встряхнул ими,
распуская по телу. Они упали ниже колен и засверкали свежим снегом. Я схватила
их двумя горстями и осторожно потянула. Очень давно не было такого, чтобы
волосы каскадом упали на меня – будто я держала живой тяжелый атлас. Я стянула
вниз лифчик, и груди вышли на волю, а я потерлась ими о волосы. От одного этого
прикосновения меня бросило в дрожь – на этот раз от страсти.
Я посмотрела на него, не поднимаясь с колен.
– Как ты думаешь, сможем ли мы удержаться, если ты
этими прекрасными волосами погладишь мое обнаженное тело?
Все цвета его глаз горели, кольца будто вихрились, как в
глазу урагана. Жар в его лице сменился смехом.
– Мне солгать и сказать "да"?
Я подняла руку, ставшую почти прозрачной от сияния, чтобы
погладить его тело.
– Да, солги мне, если это позволит нам не прекращать.
– Опасные речи, – сказал он тихо.
– Опасные времена. – И я лизнула его, заставив его
тело среагировать от ног до плеч, голову запрокинуться, а дыхание – стать
частым и резким.
