И еще это значит, что если хочешь поплавать с акулами, то
бывший бог шести тысяч лет от роду – отличный напарник в таком занятии. Галена
я люблю, но в качестве союзника он меня беспокоит. Беспокоит, что дружба со
мной может довести его до гибели. А насчет Баринтуса я не беспокоюсь. Если
кому-то из нас придется хоронить другого, то ему – меня.
Глава 22
Ба оставила себе комнаты на самом верху дома. В давние
времена, когда это викторианское убожище еще было новым, здесь располагались
комнаты для слуг. Зимой тут был ледник, летом – духовка. Но кондиционер и
центральное отопление – чудесные штуки. Ба разломала часть стен, и получилась
симпатичная гостиная с просторной ванной с одной стороны, небольшая комнатка
рядом, просто чтобы была, и большая спальня с другой стороны гостиной, где Ба и
жила.
Гостиная была выдержана в белых, кремовых и розовых тонах.
Мы сидели на диванчике на двоих с прямой спинкой, обитом тканью с узорами в
виде цветка столистной розы, и столько на нем валялось кружевных подушек, что
непонятно было, куда их девать. Я из них сложила сбоку от себя что-то вроде
горы цветов и кружев.
Мы пили чай из цветочного сервиза. Сейчас вторая чашка с
тонким фарфоровым блюдцем плыла ко мне с кофейного столика. Чтобы поймать
что-то, что к тебе левитирует, надо просто сидеть тихо. Не хватай, иначе
прольешь. Жди, и если тот, кто исполняет левитацию, умеет это делать, то чашка
или что там еще ткнется тебе в руку, и тогда хватай. Иногда мне кажется, что
это были первые мои уроки терпения – ждать, пока чашка вплывет в руку.
Сейчас я сосредоточилась на настоящем. На том, как не
пролить чай или как взять кусок сахара из летающей сахарницы. Просто на том,
чтобы общаться с бабушкой после этих трех лет. Но в мозгу, в глубине, роились
вопросы. Кто пытался убить меня в машине? Кел или нет? Зачем королеве так
нужно, чтобы я вернулась? Чего она от меня хочет? Скачки называют спортом
королей, но на самом деле не это их настоящий спорт. Настоящий – это борьба за
выживание и власть.
Голос Ба вернул меня к действительности так неожиданно, что
я вздрогнула. Летающая чашка чуть отодвинулась – как космический корабль,
регулирующий свое положение перед стыковкой.
– Извини, Ба, я прослушала.
– Милая, у тебя нервы слишком натянуты, они могут
лопнуть.
– Тут я ничего не могу сделать.
– Я не думаю, чтобы королева привлекла тебя обратно ко
Двору, только чтобы видеть, как убьют тебя твои враги.
– Если бы ее поступки подчинялись логике, я бы
согласилась, но мы обе слишком хорошо ее знаем.
Ба вздохнула. Она была еще ниже меня – пару дюймов до пяти
футов не дотягивала. Я помню время, когда она казалась мне огромной, и я твердо
знала, что мне ничего не грозит у нее на руках. Длинные волнистые каштановые
волосы Ба развевались вокруг ее хрупкого тела как шелковый занавес, но лица они
не закрывали. И кожа у нее была коричневой, как орех, и чуть сморщенной, только
не от возраста. Глаза большие и карие под цвет волосам, с прекрасными
ресницами. Но у нее не было носа и почти не было рта. Как будто вместо лица –
коричневый череп. На месте носа виднелось двойное отверстие, будто нос
отрезали, но на самом деле она родилась с таким лицом. Ее отец, мой прадед, был
человеком, и он говорил ей, когда Ба была маленькой, что она очень красива. Она
копия своей матери – той женщины, которую он любит.
Я бы рада была познакомиться со своим прадедом, но он был
чистокровным человеком и жил в семнадцатом веке – лет триста с лишним до моего
времени. Вот с прабабушкой я познакомиться могла бы, если бы она не погибла в
одной из больших войн между людьми и фейри в Европе. Погибла на войне, на
которой ей как брауни не было смысла драться. Но если отказаться от призыва к
битве, это предательство. А предательство карается смертной казнью.
Вожди сидхе тебя так и так уделают.
Фарфоровое блюдечко ткнулось мне в руку, и я осторожно взяла
его пальцами из воздуха. Проще было бы подставить под него раскрытую ладонь, но
леди такие манеры не подобают. Меня выучили пить чай согласно правилам этикета,
которые уже лет сто, если не больше, как устарели. Следующий опасный момент с
левитирующим горячим напитком состоит в том, что когда тот, кто его держит,
снимает левитацию, чашка становится тяжелее. И почти каждый при этом может чуть
пролить через край в первые разы. Ничего стыдного в этом нет.
Я чаю не пролила. Первое чаепитие с Ба у нас было, когда мне
было пять.
– Хотела бы я знать, деточка, что рассказать тебе о
королеве, но не знаю. Лучшее, что я могу сделать, – это тебя накормить.
Бери пирожки, милая. Я знаю, что они тяжеловаты для вечернего чая, но это твои
любимые.
– С бараньей начинкой? – спросила я.
– И с картошкой и репой, как ты любишь.
Я улыбнулась:
– Сегодня на банкете будет еда.
– Но захочешь ли ты ее есть?
Она была права. Я взяла один пирожок с мясом. Тарелочка
плавала в воздухе под пирожком.
– Что ты думаешь о кольце?
– Ничего.
– В каком смысле – ничего?
– В том, милая, что у меня слишком мало информации,
чтобы рискнуть строить предположения.
– Это Кел пытался убить меня и Галена? Меня, кажется,
более всего злит, что тот, кто положил заклинание в машину, готов был
пожертвовать Галеном, чтобы убрать меня – будто Гален ничего не значит.
Пирожок был замечательный, но у меня вдруг пропал аппетит.
Чай, который я уже выпила, плескался в желудке, будто просился обратно. Я
никогда не могу есть, когда нервничаю. Я положила пирожок на тарелку, и она
медленно поплыла к столу.
Ба стиснула мне руку. Она покрасила ногти в сочный бордовый
цвет – почти такой же темный, как ее кожа.
– Я высокой магии не знаю, Мерри, моя магия – это
скорее врожденная способность. Но если убийца желал создать вам смертный
приговор, зачем тогда зеленый? Это цвет верности, счастливой семейной жизни.
Зачем добавлять его?
– Единственное, что я могу придумать, – это что
заклинание предназначалось для чего-то другого и было использовано в последний
момент. Иначе по какой причине оно там оказалось бы?
– Не знаю, милая, к сожалению, не знаю, – ответила
Ба.
Я подняла руку, и кольцо сверкнуло в лучах осеннего солнца.
– Кто бы ни положил заклинание в машину, он использовал
кольцо как источник магической силы. То есть знал, что оно там будет. Кому
доверила бы королева это знать?
– Список тех, кому она верит, очень короток, но длинен
список тех, о ком она знает, что они не пойдут против ее желаний из страха
перед ней. Она могла дать кольцо с запиской кому угодно и знала бы, что сделано
будет именно то, что она пожелала. Ей бы в голову не пришло, что ее страж может
ослушаться. – Ба сжала мне руку. – Кажется, ты не будешь есть эти
прекрасные пирожки. Я пошлю их вниз – мои гости наверняка их оценят.
