Но Конни не попалась на эту удочку. Было очевидно, что он не верит ни единому ее слову, так что лучше бы им поговорить о чем-нибудь другом. Например, о том, как жил сам Говард все эти годы. Возможно, тогда он перестанет смотреть на нее как на предательницу.
Она отвернулась, но его образ по-прежнему стоял перед ее мысленным взором. Бледность, не скрываемая даже темным загаром, предавала Говарду какой-то зловещий вид. Может быть, когда его волосы отрастут, он вновь будет выглядеть привычно, но пока Конни никак не могла отделаться от чувства некоторого страха.
— Так, значит, вчерашняя встреча вовсе не была романтическим свиданием? — спросил наконец Говард, с явным наслаждением раздавливая пальцами банку из-под сока.
Интересно, не представлял ли он на месте банки голову Адама?
— Нет, — решительно ответила Конни, предательски покраснев. — Я же тебе сказала, мы с Адамом друзья, только и всего.
— И ты думаешь, что я этим удовлетворюсь? — спросил он хриплым голосом, бросая банку на стол и угрожающе наклоняясь вперед. — Послушай, Конни, я хочу знать, насколько близка ты с этим подонком. И прежде чем продолжать толковать мне о его святости, признайся, когда ты в последний раз с ним спала!
Конни открыла было рот, собираясь сказать, что никогда не была с Адамом в постели, но выражение лица Говарда и осознание собственной беззащитности удержали ее от этого. Хорошо еще, что их разделял этот кофейный столик. К тому же, черт побери, какое право имеет он задавать подобные вопросы?! Да, он был ее мужем… некоторое время. Но последние четыре года она вынуждена была заботиться о себе сама.
— Ты же не ожидаешь, что я отвечу на этот вопрос, — вместо всего этого сказала она, не обращая внимания на исказившую лицо Говарда гримасу боли. — Жаль, что тебе пришлось узнать об Адаме так… внезапно. Я собиралась сказать тебе о нем сама… но как-то не представилось случая.
— И когда же ты хотела это сделать? — спросил он, нервно сжимая и разжимая руки. — Мне казалось, что я тебя знаю, Конни, но теперь начинаю и этом сомневаться. Какие еще тайны ты от меня скрываешь?
— Никаких! — возмущенно воскликнула она. — Мне нечего скрывать.
— А мне есть что? — спросил Говард с горьким юмором. — Бога ради, неужели ты считаешь, что я не имею права знать, кто спит с моей женой?
— Ты говоришь это так, будто у меня целая толпа любовников, — горячо запротестовала она.
— А откуда я могу знать, что это не так? Из твоих слов? — настойчиво спросил он. — Если ты, конечно, собираешься сообщить мне об этом…
— Не собираюсь, — резко возразила Конни. — перестань расставлять мне ловушки. Мои… отношения с Адамом тебя совершенно не касаются.
— Так, значит, они существуют, ваши отношения?
— Отношения, которые у меня были с Адамом, — поправилась она. — Послушай, ты меня совсем сбил с толку, я уже забыла, что хотела сказать…
— Похоже, только так и можно узнать от тебя правду, — сухо заметил Говард.
— Можешь думать обо мне, что хочешь! — взорвалась Конни. — Я не обязана оправдываться перед тобой.
— Так, значит, у тебя с ним все кончено?
— Да, — согласилась она, удивляясь тому, как легко отказывается от человека, в любви к которому признавалась только вчера. — А теперь… может быть, поговорим о чем-нибудь другом? Например, как тебе удалось попасть сюда? Странно, что родители отпустили тебя одного.
— У них не было выбора.
— Не поняла?.. — Конни взглянула на него с удивлением. — Ты ведь сказал им, что собираешься делать.
— Я не виделся с родителями, — равнодушно ответил он. — Позвонил им из Лондона, только и всего. После того, как узнал, что ты больше не живешь в нашем бывшем доме.
— Но ты сказал, что они дали тебе мой адрес.
— Так оно и было.
— Значит…
— Я сказал им, что собираюсь тебе написать.
У Конни перехватило дыхание.
— Выходит, они не знают, что ты здесь?
— Нет.
— А кто знает?
— Ты. — Говард поджал губы. — А потому, как ты впускала меня, могут заподозрить и эти парни снаружи.
— Но врач на базе…
— Должно быть, уже отрядил поисковую экспедицию, — сказал Говард и, заметив выражение ужаса на ее лице, добавил. — Я больше не узник, Конни. Они не могут держать меня там против моей воли.
— Так они знают, что ты здесь?
— Нет, — покачал он головой. — Думают, что я в Лондоне. У них есть только наш старый адрес.
Конни покачала головой.
— Но как же ты до меня добрался?
— На поезде.
— А до Лондона тоже на поезде?
— Разумеется.
— Но тогда ты должен был ехать целый день.
— Выехал примерно в половине одиннадцатого, — согласился он. — К счастью, в Лондоне ждать долго не пришлось.
Она вскочила на ноги.
— Послушай, ты обедал? Впрочем, что за идиотский вопрос. Тебе надо думать о своем здоровье, Говард, а не мотаться по всей стране.
— Ради Бога… — устало взглянул на нее он. — Не делай вид, что мое самочувствие имеет для тебя значение. Нельзя же отказывать мужу, которого не видела четыре года, в праве знать, спишь ли ты еще со своим любовником, и одновременно беспокоиться о том, поел ли он сегодня!
— Это несправедливо с твоей стороны!.. — запротестовала Конни.
— Может быть… — С каждой минутой Говард выглядел все более уставшим. — Жизнь вообще несправедлива, неужели ты этого не знаешь? Ты ведь не думаешь, что четыре года, проведенные мною у повстанцев, были для меня каникулами? А вернуться домой и обнаружить, что твоя жена живет с другим!
— Я вовсе не… жила, как ты выражаешься, ни с кем, — с горечью возразила Конни. — Хорошо, согласна, мне не надо было пытаться скрыть это от тебя, но Адам и я… мы не были любовниками, и это истинная правда.
Говард бросил на нее пристальный взгляд, о которого ей стало не по себе.
— Знаешь, — сказал он, — я по-прежнему думаю, что ты лжешь без зазрения совести.
Конни оторопела.
— Ты мне не веришь?
— Нет. — Говард взглянул в ее побледневшее лицо. — Ты готова на все, лишь бы защитить этого лицемерного сукина сына, правда ведь? В чем дело? Боишься, что я вколочу ему зубы в глотку?
Она почувствовала, что дрожит.
— Я не защищаю его, Говард. Это все правда.
— Надеюсь, что так. — Он опустил глаза, но было непохоже, что поверил ей. — Хорошо. — Опершись руками о колени, Говард поднялся на ноги. — Кажется, теперь моя очередь уходить.
— Уходить? — Конни была поражена. — Но ты не можешь уйти. То есть я хочу сказать… как ты теперь вернешься на базу?
