Надо заметить, дворецкий Бласко сильно удивился, увидев его за воротами особняка посреди ночи. Но деликатный старик ни о чем не стал спрашивать, а повел себя так, словно принимать ночных гостей было для него обычным делом.
Вместе они поднялись по мраморным ступеням, обставленным цветочными горшками, к парадному. Соцветия олеандра пламенели в свете фонарей. Словно брызги крови, мельком подумал Эрнесто и передернул плечами, отгоняя неприятное сравнение.
Бласко отправился звать хозяйку, оставив его одного. Эрнесто стоял в просторной гостиной особняка своего почившего родственника.
Строго говоря, дом больше не принадлежал дяде, и это казалось невероятным. Черт, надо быть сильным, безмолвно приказал он себе.
Федерико ожидал бы от своего племянника именно такого поведения. Ему ведь предстояло встретиться с женщиной, не скрывавшей к нему своей антипатии, и сообщить ей шокирующую новость. Этого было достаточно, чтобы у Эрнесто на какой-то момент исчезло ощущение реальности: сон наяву, да и только!
Дворецкий, впустивший его, не стал выключать фонарь над входной дверью. За окном виднелось освещенное крыльцо, а вдалеке — темные очертания подстриженных кустов.
Эрнесто Монтес огляделся. Чужая комната показалась ему оазисом спокойствия посреди сумасшедшего мира. Однако теперь с трудом верилось, что каких-то пару часов назад он и сам предвкушал долгожданный отдых и сладкий сон у себя дома. После всего пережитого вряд ли ему удастся скоро заснуть.
Услышав какой-то шорох, он обернулся и увидел Аделину, стоявшую в дверях и молча наблюдавшую за ним. Ее неестественно бледное лицо выражало такой страх, что Эрнесто заподозрил, будто она уже все знает. Но нет, та находилась в полном неведении. Просто ее охватило смутное предчувствие беды. Сердце у него разрывалось от жалости к ней.
— Эрнесто… — Обычно она не только не называла его по имени, но и вообще избегала обращаться к нему. — Что-нибудь случилось?
Он не представлял, с чего начать. Знала ли Аделина о любовных похождениях мужа? Страдала ли от этого или ей было все равно? Надо полагать, страдала. Ведь она — жена Федерико.
О, нет! Уже вдова. Боже, как он хотел оградить ее от кошмара!
— Паола? Что-то случилось с Паолой? — едва слышно спросила Аделина.
Он отрицательно покачал головой. Нервно облизав пересохшие губы, она вопросительно посмотрела на него и уже немного громче произнесла:
— Значит, Федерико.
Эрнесто молча выругался, потому что вел себя довольно глупо, отвечая ей молчанием. Но тому виной был навалившийся на него ступор.
— Что с ним? Несчастный случай? Он сильно пострадал?
— Мне очень жаль… — Спазм сжал горло, но Эрнесто постарался взять себя в руки. Аделина глубже запахнула полы бордового шелкового халата, словно инстинктивно пытаясь закрыться от угрожающей ей опасности. — Мне очень жаль, Аделина, но Федерико умер! — мрачно закончил он.
И тут же увидел, как женщина недоуменно заморгала. Она смотрела на него, отчаянно стараясь не заплакать. Ее побледневшее лицо и стиснутые на груди пальцы напомнили Эрнесто о собственном состоянии, когда из автоответчика до него донеслись вопли Мануэлы Делибес.
Аделина снова облизала губы и порывисто закрыла ладонью рот, словно сдерживая крик.
Эрнесто заметил, что на ее руке не было никаких украшений, даже обручального кольца. Тонкие длинные пальцы были хороши и так, сами по себе.
Еще он заметил, что она была без макияжа.
Густые ресницы оттеняли темно-голубые глаза, напоминавшие сапфиры. Обычно тщательно причесанные волосы свободными прядями разметались по плечам.
Не успел Эрнесто скользнуть взглядом по ее фигуре, как почувствовал невероятное возбуждение. Это было чудовищно, немыслимо и противоречило трагической ситуации! Но он смотрел, не отрываясь, на ее округлую высокую грудь, стройную фигуру, прикрытую халатом, босые ступни… Он словно впервые заметил в ней настоящую женщину!
Да, это походило на безумие. Ведь Федерико только-только умер, до эротических ли фантазий тут! И все-таки как же сильно она отличалась от девиц, с которыми он обычно встречался. «Зубочистки», как их называл его дядя, были не такими, как эта, настоящая сеньора. Теплая, женственная и невероятно сексуальная.
Эрнесто одернул себя, напуганный направлением своих мыслей. Только теперь он осознал, что всегда восхищался ею, несмотря на исходящую от нее враждебность. Вероятно, ей нелегко было оставаться верной мужчине, который фактически игнорировал ее присутствие в своей судьбе. Но, вопреки всему, она была хорошей женой, хотя Федерико этого не заслуживал. И оказалась идеальной матерью для Паолы.
Все эти шальные мысли чредой промчались в голове Монтеса, стоявшего перед Аделиной.
Куда улетучилось благоразумие и предусмотрительность, никогда раньше не покидавшие его? Ощущение беспомощности — единственное, что он испытывал в данную минуту. И вряд ли можно было назвать это чувство приятным.
— Как… как это произошло?
Смысл вопроса не сразу дошел до него. Придя в себя, он некоторое время еще колебался, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы ответить помягче. Естественно, Аделина хотела узнать подробно, как все произошло. Поэтому его стандартные выражения соболезнования не могли помочь ситуации. К тому же если он не расскажет ей всей правды, то это, несомненно, сделает полиция. Эти уж не станут церемониться…
— Он… полиция считает, что у него случился инфаркт, — начал наконец-то Эрнесто, намеренно ссылаясь на заключение властей. — Скорее всего Федерико умер мгновенно, ничего не почувствовав. Если тебя это хоть немного утешит…
— Полиция? — Как он и предполагал, Аделина сосредоточилась именно на этом и недоуменно покачала головой. — Значит, не несчастный случай?
— Нет. — Эрнесто всей душой желал смягчить ее горе. — Это не несчастный случай. Федерико обнаружили в его… доме.
При этих его словах на долю секунды по ее лицу промелькнуло странное выражение. Она нахмурилась и попыталась уточнить:
— Федерико был не один, а с женщиной, я права? Полагаю, ты имел в виду тот самый дом… так ведь? Обычно муж возил туда своих подружек. Полагаю, для тебя это не новость.
Эрнесто застыл от изумления. Конечно, он догадывался, что Аделина знала об изменах супруга. Но то, что ей было известно даже о доме, просто лишило его дара речи. Неужели Федерико сам ей сказал об этом? Не мог же он быть таким циничным? Его дядя, бесспорно, являлся первостепенным эгоистом, но никак не монстром.
Поняв, что лгать бессмысленно, Эрнесто кивнул.
— Как ты догадалась?
Аделина шумно выдохнула.
— Потому что ты лично приехал сообщить мне эту новость, — отрывисто бросила она. — Как… заместитель Федерико скорее всего ты хотел убедиться, что я не устрою скандала, который может повлиять на репутацию компании. Что, в свою очередь, отразится на настроении ваших акционеров.
