По рассказам Такэды, Уппум представлял собой бесконечный плоский океан с плавающими по нему живыми островами. По крайней мере, именно таким предстал хрон Уицраора перед глазами Сухова-старшего во время его первого похода. Однако ничего похожего на океан Ростислав и Будимир не увидели. Из кокона хроноперехода они шагнули на потрескавшуюся каменную плиту и оказались на вершине высокой башни или скалы в форме сталагмита, вырастающей из хаоса черных колючек. Точно такие же бело-голубые сталагмиты окружали скалу с землянами со всех сторон, образуя диковинный лес, уходящий в бесконечность. Ничего похожего на воду, ничего похожего на горизонт, ограничивающий видимость, словно лес белых скал-сталагмитов рос не на планете, а на плоском листе бумаги бесконечных размеров.
Небо этого мира походило на пелену голубоватого тумана, струи которого свисали кое-где так низко, что касались вершин скал. Солнце отсутствовало, но освещение, на взгляд человека, приближалось к дневному на Земле: светился сам воздух.
Дышать же этим воздухом можно было с трудом, так как кислорода в нем было немного. Сила тяжести почти равнялась земной. В общем, поначалу показалось, что Уппум мало отличается от других хронов и уступает по сложности вселенным Великих игв. Однако стоило землянам выйти в ментал хрона, как пейзаж тут же изменился, словно кто-то повернул трубку калейдоскопа и цветные стеклышки образовали новый узор.
Скала с площадкой на вершине сохранилась, но заросли черных колючек внизу превратились в море волнующейся под ветром зеленой травы, а небо вверху проросло самыми настоящими корнями и клубнями картофеля. Лишь приглядевшись, можно было разглядеть, что клубни шевелятся, представляя собой колонии гигантских червей, а трава под скалой течет, то превращаясь в дым, то в твердые иглы, то в мягкую шерсть.
— Я бы все-таки… — начал Ростислав и не договорил, увидев, что от звука его голоса пейзаж снова изменился.
Скала под ногами землян превратилась в металлический стержень среди тысяч и миллионов таких же стержней, образующих нечто вроде щетки, небо стало твердым и тоже металлическим на вид, с рядами самых настоящих заклепок. На горизонте — за пределами «щетки» — возникли сверкающие туманные вихри.
— Черт побери, кто мне все это объяснит?! Это и есть замок?.. — начал Ростислав, умолкая при очередной трансформации ландшафта.
— Папа называл Уицраора «богом необъяснимого», — сказал Будимир.
От его слов новый ландшафт опять смазался, поплыл, изменился. Теперь скала, на которой стояли люди, превратилась в огромную свечу с каплями «стеарина» по бокам, а «шерсть» у ее основания — в неописуемый хаос вертикальных стен.
— Он реализовывал математические формулы, — добавил мальчик. — Весь этот мир — пересечение проявленных математических соотношений. Каждое наше движение является для него вводом новых граничных условий, и он трансформируется.
За то время, пока Будимир говорил, мир вокруг успел измениться дважды, и Ростислав невольно покачал головой, что тоже вызвало реакцию трансформации природы.
— Черта лысого мы здесь что-нибудь найдем! (Изменение) Уицраор мог особенно и не прятать меч, если он у него (изменение), просто положить (изменение) или в крайнем случае замаскировать под математическую формулу (изменение).
— Нет, я бы увидел, — возразил Будимир (изменение). — Финист должен излучать силу, ее не замаскируешь и не заэкранируешь (изменение).
— Если это и в самом деле замок Уицраора, то где он мог хранить особо важные вещи? (Изменение.) Ты можешь как-то остановить этот калейдоскоп? (Изменение.)
— Попробую, — сказал Будимир неуверенно, вызвав очередную трансформацию текучего ландшафта.
Над головой мальчика засветился столб воздуха, и тотчас же мир вокруг потрясла множественная судорога, ломая его на куски, видимость ухудшилась, поднялся туман, размывая перспективу, а затем с гулким объемным треском пространство буквально взорвалось и выкристаллизовалось в колоссальное ажурное кольцо диаметром больше любой планеты Солнечной системы, на ободе которого оказались люди. Внутри кольца обозначилось движение, сначала в виде текущей струи туманных завихрений, потом в виде бесконечного потока сверкающих ледяных и каменных глыб.
Дышать стало нечем. Путешественники вынуждены были загерметизировать скафандры.
— Что ты сделал? — полюбопытствовал Ростислав, ожидая трансформации нового ландшафта. Но все осталось на месте. Поток «астероидов» продолжал мчаться через кольцо неведомого сооружения, окруженное глубокой чернотой беззвездного космоса.
— Я встроил нас в одну из формул, — отозвался Будимир рассеянно. — Мы теперь являемся граничным факториалом Маана и не влияем на его внутренние процессы.
— Ты думаешь, я такой умный? — хмыкнул Ростислав. — С математикой у меня в школе была напряженка. Однако у нас нет времени разбираться в здешней геометрии, надо искать меч. Если его и здесь нет, я уже и не знаю, где он может быть. Значит, твой отец, то бишь Седьмой, забрал его с собой.
— Курьер сказал папе, что меч спрятан в одном из хронов Веера.
— Что же он не дал точных координат?
— Знал бы — дал.
— Логично. Итак, что ты предлагаешь… — Ростислав умолк, вдруг ощутив какой-то не звук — тень звука, а точнее, тень мысли.
Будимир тоже замер, прислушиваясь к интерференциям звуковых, электромагнитных и ментальных полей Маана.
— Что? — почему-то шепотом спросил Ростислав, с удивлением осознавая, что помнит этот эмоциональный «окрас» мысли.
— Папа! — так же шепотом ответил мальчик. — И дядя Толя! Они где-то здесь!
— Мне тоже так показалось. Ну-ка давай объединим возможности, попробуем определиться. Будет славно, если они действительно бродят по окрестностям Уппума. А поскольку случайными такие встречи не бывают, они появились в хроне Уицраора не зря. Финист здесь!
— Им плохо… мне кажется, они в плену…
— У кого? Неужели вернулся Уицраор?!
— Не похоже, я бы увидел. Но их мог подстеречь Дуггур. Я чую его след.
— Черт, только его нам не хватало! Тем не менее нам ничего другого не остается, как искать твоего отца и Такэду. Начали!
Он привычно вышел в состояние «саммай», встретил бесплотную ментальную «руку» мальчика, пожал своей «рукой», и пси-сферы землян соединились в одно чувственное поле, объявшее «космос» Маана.
Поиски аур Сухова-старшего и Такэды длились всего минуту. Путешественники вычислили их местонахождение — на внешней стороне планетарного кольца, попытались определить, что это за объект и в каком состоянии находятся пленники, но не смогли. Отец Будимира со своим верным другом и оруженосцем скорее всего были закапсулированы каким-то силовым полем и не слышали вызова. Или не могли ответить. Но, главное, были живы.
