— Вы уходите? — Виктория в ужасе посмотрела на него, не зная, что хуже — чтобы он остался или бросил ее наедине с этими людьми.
— Боюсь, что да, — улыбнулся он. — Но команда к вашим услугам. Том организует кредитный лимит на время переезда. — Антонио посмотрел на бухгалтера: — Ты ведь позаботишься о том, чтобы Виктория ни в чем не нуждалась, да, Том?
— Конечно, — с трудом ответил тот, и Антонио про себя улыбнулся: ему не нравилось, как Том взаимодействовал с Викторией последние месяцы, так что отдать его в ее распоряжение было справедливой карой.
— Работайте, — сказал Антонио и решительно направился к двери.
Виктория пошла за ним.
— В чем подвох? — требовательно спросила она, закрыв за собой дверь, чтобы команда не слышала их.
— Подвох?
Антонио повернулся к ней и нахмурился.
— Да ладно, Антонио, вы переводите мой бизнес на новое восхитительное место, открываете кредит для меня… Что вы хотите взамен?
— Вы знаете.
Он совсем развернулся к ней, и она пожалела, что закрыла дверь: в узком коридоре он оказался слишком близко.
Ее сердце забилось неровно, когда она снова подумала о том, что ему было нужно.
— Я должна стать вашей женой на деловой основе, но… Какую арендную плату вы потребуете? Что вы попросите за эту ссуду? — Она заставила себя не отводить взгляда. — Люди не раздают кредиты, не рассчитывая получить намного больше, чем дают.
— Я все сказал вам, Виктория, и больше мне ничего не нужно, — тихо сказал он. — Никакой арендной платы. Считайте, что эти деньги я вам подарил.
— Подарили?
— Да.
Он смотрел на нее, замечая настороженное выражение в зеленых кошачьих глазах.
Он вспомнил, что так же она смотрела на него, когда он впервые вошел в ее ресторан и она еще не знала, кто он. Наверное, ей когда-то сделали очень больно, и теперь она не верит мужчинам даже в нормальных обстоятельствах, а то, что происходило с ней сейчас, было очень далеко от нормы. На секунду ему захотелось узнать, что случилось, но он тут же нахмурился: ему все равно, они сделают дело и разойдутся навсегда.
— Послушайте, Виктория… — Он запнулся, когда она попыталась отодвинуться от него. — Вам нечего бояться, поверьте. Просто выполните свою часть сделки.
Неожиданная мягкость в его голосе обескуражила ее.
— Я не боюсь. — Она вызывающе посмотрела на него. — Мне просто надо знать, что именно вы ждете от меня.
— Ничего не жду. Все, что вам нужно сделать, — появиться, стать моей женой, несколько месяцев пожить со мной в Италии, и мы разбежимся.
— В ваших устах это звучит так просто…
— Это просто, Виктория, потому что я хочу только этого, — перебил он. — Возможно, в конце нашей поездки мы сможем объявить наш брак недействительным, ведь он не будет браком в полном смысле этого слова.
Сделать так, чтобы брак не был браком в полном смысле, похоже, было для него проще простого. Это должно было принести ей облегчение, но болезненное чувство, появлявшееся, когда она смотрела на него, не проходило и было ей непонятно. Она предположила, что это уязвленная гордость, но это было смешно! Она знала, что она не его тип, да и не хотела им быть.
— Что ж, это хорошо. — Виктория гордо подняла подбородок. — Я только не могу понять, почему вы не попросили одну из своих подружек или любовниц — это ведь было бы намного проще.
— Не думаю. — Он смотрел на нее не отрываясь. — Я не хочу впутывать сюда чувства, это все усложнит. Вот почему вы идеально подходите.
Она вспыхнула, оскорбленная. Неужели обязательно быть таким грубым? Она и так знала, что совсем не красива и он ни за что не влюбился бы в нее.
— Значит, я должна играть непорочную женушку, пока вы будете продолжать развлекаться со своими подружками, я правильно поняла?
Она подняла подбородок еще выше.
Он нахмурился:
— Хотите — верьте, хотите — нет, но кое-какое уважение к институту брака у меня все-таки есть, и я считаю себя честным человеком. Я бы никогда никого так не оскорбил.
— Я не буду чувствовать себя оскорбленной! Мне все равно! — разгневанно выкрикнула она.
— Возможно, но я все равно не стану так поступать. — Его голос был удивительно мягок. — И я буду заботиться о вас. Поверьте, я могу сдерживать себя вдали от искушения.
Она тяжело сглотнула и вдруг поняла, что он может разбить женщине сердце, не осознавая этого.
— Я могу позаботиться о себе сама…
Он прижал палец к ее губам, заставляя замолчать. Это было небрежное прикосновение, не несшее в себе никакого умысла, но ее обдало волной жара.
— Я позабочусь о вас. Все будет хорошо, — мягко сказал он. — Даю слово.
На секунду его взгляд задержался на беззащитном изгибе ее губ, потом встретился с ее взглядом, и Викторию охватило странное тянущее чувство. Он отпустил ее, и ее желудок сжался, как при головокружении.
— Я пришлю вам условия нашего брака и контракт, чтобы вы могли ознакомиться с ними, прежде чем подписать.
Как он мог, так прикоснувшись к ней, непринужденно перевести разговор на деловые темы? Она проглотила комок. Что такое с ней происходит? Ей следовало заявить, что она тщательно проштудирует контракт на предмет любых отклонений от их договора, потому что ни на грош не верит ему, но голос изменил ей.
— Да, и еще, — добавил Антонио, — не слушайте чушь, которую может нести Том. Он всего лишь бухгалтер, главная тут — вы.
Ожидал ли он, что она поблагодарит его? Внутри у нее бушевали гнев и смятение и не было никакой благодарности. Однако ее и не требовалось — он уже шел к двери в зал.
Губы все еще покалывало, и она прижала к ним руку, словно желая стереть след его пальцев. Как могло такое легкое прикосновение так глубоко взволновать ее?
Она глубоко вздохнула и повернулась к двери в комнату, напоминая себе, что Антонио Кавелли ей не союзник — он ее враг, и он обещал позаботиться о ней, проявляя такую щедрость и помогая выпутаться, единственно потому, что это устраивало его. Необходимо было помнить об этом и не терять бдительности, потому что через неделю, как бы ни пытался он смягчить удар, ей придется выйти замуж за своего врага.
Глава 4
Виктория старалась не думать слишком подробно о том, что она делает, пока ее везли в лимузине. Лучше всего вообще ни о чем не думать, сказала она себе, потому что мантра, помогавшая ей в последние дни, теперь почти не работала, и ей все труднее было думать о свадьбе как о сделке.
Она не видела Антонио с того дня, когда он представил ей команду, но мало-помалу он дал ей понять, что полностью контролирует ситуацию, и это пугало ее. Вчера вечером, когда она паковала свой старый чемодан, ее почти тошнило от мрачных предчувствий. Она поймала себя на том, что вспоминает обещание, данное самой себе, когда она уходила от тети: ни за что не позволять кому-то снова ранить или использовать ее. Тогда ей было страшно, но она была полна решимости сделать будущее своего ребенка безопасным и счастливым. Когда Натан родился, эта решимость, сопровождаемая желанием любить, защищать и обеспечивать всем необходимым, усилилась. Она должна была дать ему стабильность, которой не было у нее самой. Она очень старалась — но ей не удалось. Ее жизнь снова зависела от другого человека, который пугал ее.
