Добрались до лестницы, ведущей на более глубокий уровень подземных коммуникаций, спустились на десять метров ниже и неожиданно оказались в огромном зале со сводчатым потолком и ячеистыми, сочащимися сыростью стенами. Свет фонарей обоих «кокосов» едва доставал до центра зала, где располагалась какая-то огромная скульптура, наполовину засыпанная грудой камней и обломков потолочного перекрытия.
Скульптура изображала полюсида с плоским лицом и тремя глазами, два из которых были полузакрыты, а третий в свете фонарей отсвечивал ледяной голубизной. У фигуры полюсида были три руки, в каждой из которых он держал какие-то непонятного назначения предметы: изогнутую трубку с раздваивающимся концом, нечто вроде песочных часов и трезубец. Материал скульптуры отсвечивал серебристым металлом и, по словам инка, сделавшего спектральный анализ, в самом деле оказался металлическим сплавом индия, серебра и железа.
— С нами аллах! — пробормотал чем-то взволнованный Селим. — Этой глыбе цены нет! Сто тонн индия! Плюс серебро!..
— В спектре звезды Полюса много полос индия, — равнодушно сказал Артем, не понимая волнения безопасника. — Неудивительно, что и планета богата индием и серебром, формировались-то они из одного протооблака.
— Я не об этом. На Полюсе нет ни одной уцелевшей шахты по добыче металлических руд. Как полюсиды добывали металлы, а тем более индий, требующий особых способов обработки?
— Спросите у Зари-мы, у аборигенов.
— Спрашивал, но за миллион лет подробности процесса забыты напрочь, даже легенды не сохранились.
— Хурамазда, — сказала Зари-ма, кивая на скульптуру, не понимая, о чем говорят земляне. — Собирать много люди… думать… просить… — Она сложила ладони перед лицом и закрыла глаза, заговорила на своем языке. — Хурамазда та урних толюс исконо брание крипитолос…
— Первый полюсид, — пояснил Селим. — Они сделали из него Святого. Это его алтарь. Здесь собирались высшие чины полюсидской власти для поклонения и выражения всенародной любви.
— Почему эта скульптура установлена под землей?
— Потому что первые полюсиды жили в подземных пещерах. Зари-ма, куда теперь?
Девушка перестала шептать молитву, побежала вниз по ступеням амфитеатра к фигуре Хурамазды, потом поднялась в воздух. Артем последовал за ней, прислушиваясь к скороговорке инка, предупреждавшего, что погоня совсем близко. Селим несколько мгновений колебался, не устроить ли у входа в зал засаду, но Зари-ма радостно воскликнула: — Млинь! Так правильность сказать есть! — и безопасник метнулся к ней.
За грудой каменных блоков, камней, металлических полос и кусков плоских плит — остатков некогда существовавшего вокруг статуи Хурамазды «алтаря», в полу зала виднелась квадратная дыра, в которую могли по одному протиснуться беглецы.
— Глубокий даль под город, — сообщила Зари-ма, довольная находкой. — Идти много-много давно искать. Я говорить отец, я верить и находить.
— Понятно, — кивнул Селим. — Вы идите, а я их задержу.
— Я тоже останусь, — возразил Артем.
Взгляд фон Хорста стал тяжелым.
— Слушайся старших, гриф, это поможет тебе избежать их ошибок. Я вас догоню.
Артем с трудом удержался от спора, сжал зубы.
— Давайте хотя бы спросим, что им от нас надо.
— Один раз ты уже проявил благородство, и тебя чуть не убили. Не стоит повторять одну и ту же ошибку. Бандитам все равно, за кем гнаться, у них один принцип: отнять и разделить! А мы трое — идеальная добыча, есть что отнять… кроме жизни. Уходите!
Артем перекусил все свои возражения и оправдания, молча полез в темную дыру шахты, проделанную неизвестно кем, неизвестно для чего и неизвестно когда.
Первые два десятка метров он двигался за проводницей, потом вертикальный ход уперся в горизонтальный штрек, и появилась возможность двигаться рядом. Штрек явно прокладывали древние полюсиды, так как его стены имели следы термической обработки, а потолок и вовсе был перекрыт ребристыми плитами серо-серебристого цвета. Он уходил в обе стороны, исчезая во мраке, но Зари-ма уверенно выбрала поворот налево, и Артему пришлось следовать за полюсидкой, выглядевшей целеустремленной и бодрой.
— Селим, — вызвал Артем безопасника по рации, — мы свернули налево.
— Разберусь, — донесся сквозь шелест помех слабый голос фон Хорста.
Миновали еще одну дыру в потолке, потом еще. Было видно, что вертикальные колодцы, соединяющие штрек с городскими подвалами, сделаны гораздо позже, чем сам тоннель. Они были грубее и несли следы механической обработки, проделанные не то кирками, не то ломами, не то острыми когтями.
— Дилгики? — кивнул на отверстие колодца Артем, пролетая под ним.
— Нет, — откликнулась Зари-ма, — люди искать еда, машина.
— Земляне, что ли?
— Нет земляне… старый рачикос.
— Кто-кто?
— Это есть я — рачикос.
Только теперь Артем сообразил, что не знает, как сами полюсиды называют свою планету.
— Как вы называете свой мир?
— Рачи-ка, — с какой-то печалью ответила девушка. — На ваш язык — Мать и много мать…
Артем улыбнулся.
— Мать Матерей?
— Так есть.
— А звезду? Ту, что светит днем?
— Рада-ил. Отец много отец…
— Отец Отцов.
Артем хмыкнул, с интересом глянув на летящую рядом полюсидку (рачикоску?), но в это время они подлетели к повороту коридора, и Зари-ма внезапно остановилась.
— Там… грязный… неприятно! — Она поежилась.
Артем выключил фонарь, прислушался к своим ощущениям. Идти вперед не хотелось.
«Визирь, — вызвал он инка, — что там впереди?»
«Слышу слабый электромагнитный шум. Ничего серьезного. Скорее всего в подземельях живут какие-нибудь местные крысы или насекомые».
«На всякий случай приготовь оружие».
«Всегда готов».
Артем свернул шлем, жестом показал Зари-ме сделать то же самое, сказал тихо:
— Моя аппаратура ничего не фиксирует. Может быть, тебе просто показалось?
Полюсидка поняла его без перевода, легко согласилась:
— Так есть быть показаться… можность повториться шум слово…
— Эхо.
— Так есть — эхо.
Зари-ма двинулась было дальше, но Артем остановил ее за руку.
— Теперь моя очередь идти первым.
Он выглянул за угол коридора. Видеосистема шлема перешла на тепловое и микроволновое зрение, синтезируя поле обозрения, и мрак вокруг раздвинулся, стены коридора стали темно-бордовыми, потолок фиолетовым, а пол коричневым, с пятнами и прожилками вишневого цвета. На пределе видимости стены коридора сходились в точку, ничего подозрительного в нем видно не было.
