Разумеется, у него был многочисленный персонал. И друзья. Друзей хватало.
Но вот был ли кто-нибудь из них ему по-настоящему близок?
Интересовался ли он кем-нибудь из них, если не считать того, насколько общение с ними полезно для его корпорации?
Нахмурившись, Лео попытался избавиться от подобных мыслей. Его жизнь отлажена, и ему не хочется в ней что-либо менять. Он находился в расцвете сил, о деньгах думать не надо, его состояние росло с каждым годом, что еще нужно для счастья? Мужчины завидуют, а женщины пытаются любым путем привлечь к себе его внимание. Да стоит ему только пальцем пошевелить – и любая красотка окажется у него в постели!
Лишь Анна Делейн воротила от него нос и выгнала его из своей спальни. Если бы он не пригрозил ей тюрьмой, она вряд ли сейчас находилась бы с ним. И слава богу, что все так получилось. Если бы не эта история с браслетом, он лишился бы удивительных эмоций и никогда не узнал бы, что такое настоящий секс.
Хорошо, что пусть и силой, но ему удалось укротить эту своенравную гордячку. Анна Делейн больше не станет его отвергать. Он об этом позаботится. Ему хотелось думать, что даже если бы он не поймал ее тогда на месте преступления, он все равно рано или поздно сумел бы добиться ее. Жаль, что она воровка…
Внезапно Лео пришла в голову забавная мысль: независимо от того, была бы Анна воровкой или нет, конечный результат был бы одним и тем же. Несколько недель любви, а потом до свидания! Она в любом случае утомила бы его.
Он медленно погладил Анну по руке, наслаждаясь ее мягкой, шелковистой кожей.
Но пока он от нее не устал.
Лео оперся на локоть, взял Анну за подбородок и повернул ее лицо к себе. Как сладко ее целовать!
Да, пока он определенно от нее не устал.
Анна намазала ноги средством против загара. Даже несмотря на то, что она проводила большую часть времени в тени и усердно применяла специальные косметические средства, ей все казалось, что она загорает. А ведь белая кожа – часть ее профессионального имиджа. Но сидеть в такую погоду дома тоже невозможно. Хорошо еще, что на вилле имелся бассейн. Анна плавала часами, что позволяло ей не только убивать время, но и поддерживать хорошую физическую форму. А кроме того, обходиться тем малым количеством одежды, которую она взяла с собой. Каждый день она стирала на вечер свой спортивный костюм, благо здесь все очень быстро высыхало, а днем надевала брючный, из зеленого шелка. А еще ходила в купальнике, обернув бедра полотенцем, как в саронге. К счастью, она почти не видела Лео днем.
Все свое свободное время тот проводил на море. Иногда занимался виндсерфингом, иногда катался на лодке, на яхте, а в более ветреные дни – на катамаране. Иногда просто плавал и нырял.
Анна мысленно благодарила его за то, что он проводит время в одиночестве на море, какой бы ни была причина такого поведения. Это давало ей драгоценное время для передышки.
Сколько дней прошло с тех пор, как он привез ее сюда? Она потеряла счет. Должно быть, около двух недель. Или дольше? Она пыталась не считать, пыталась не думать.
Это место могло бы быть раем на земле. Вместо этого оно служило для нее тюрьмой. Местом непрекращающихся мучений.
Ночь за ночью она сгорала в пламени объятий Лео Макариоса. Он каждый раз добивался от нее ответа, не желая оставлять ее в покое. И постепенно он сделался для нее желанным наркотиком, без которого ей уже было трудно обойтись.
Такие отношения безмерно унижали ее человеческое достоинство, но прочно держали ее в рабстве. Она понимала, что теперь не скоро сможет от него освободиться.
Она уступила Лео Макариосу и покорилась тем чувствам, которые он в ней вызывал.
Каждый день, когда он возвращался на виллу, ее сердце начинало учащенно биться. Она уже предвкушала будущее удовольствие.
Иногда он немедленно укладывал ее в постель. Подходил к ней, брал за руку и отводил наверх. Она вела себя столь же страстно, как и он. И ничего не могла с этим поделать.
Лео Макариос открыл перед ней новый мир, о существовании которого она раньше не знала, мир желаний, страстей и исступленного восторга.
Отныне она не знала спокойствия. Ни днем, когда с нетерпением ждала его возвращения, ни ночью, когда он терзал ее тело.
Спокойствие и умиротворение наступало лишь после того, как они, усталые, лежали в объятиях друг друга. Словно влюбленные. Но они не были влюбленными. И Анна отчетливо это осознавала. Между ними ничего не было и быть не могло. Ни близости, ни взаимоуважения, ни любви…
Они оставались чужими. День за днем. Ночь за ночью.
Только незнакомцами.
Анна сидела возле бассейна, намазывая ноги кремом, прежде чем погрузиться в теплую бирюзовую воду. Она оглянулась. Дом был полон людей. И все же она испытывала острое чувство одиночества. Ты всегда была одинокой, с горечью подумала Анна. И будешь…
Из родственников после смерти матери осталась лишь бабушка. Отца она никогда не знала. Бабушка, хотя и нежно любила Анну, никогда не понимала свою внучку и жила в своем маленьком мирке, посвящая все время беседам с приятельницами, жившими по соседству, домашнему хозяйству и просмотру мыльных опер по телевизору. Она боялась отпускать от себя Анну и очень сердилась, когда та стала моделью.
Теперь бабушка совсем одряхлела, уже не могла ухаживать за собой и жила в дорогом частном санатории на деньги, посылаемые Анной. Она страдала провалами памяти и даже не всегда узнавала Анну, когда та ее навещала.
Кто у меня останется, когда умрет бабушка? Анна смотрела на лазурное море, и этот вопрос не выходил у нее из головы.
У нее были друзья… хорошие друзья, как Дженни. Но у каждого своя отдельная жизнь. Вот и Дженни скоро уедет в Австралию и будет там воспитывать своего ребенка. Можно, конечно, поехать с ней, но… чувствовать себя приживалкой не хотелось.
Анне стало ужасно тяжело. Когда Лео Макариос бросит меня… что я буду делать? – эта мысль занозой сидела у нее в голове.
Раньше она думала, что просто вернется к прежней жизни. И забудет как страшный сон эти недели, проведенные на острове в Карибском море. Но теперь она поняла, что это невозможно: любовный яд отравил ее душу, и после расставания с Лео жизнь ее станет пустой и никчемной. Ни ей никто не нужен, ни она никому не нужна. Она не сможет уже стать прежней. Вся ее прошлая жизнь будто проходила где-то далеко и давно. На другой планете.
Когда она надоест Лео, он посадит ее на самолет и избавится от нее. И они больше никогда не увидятся. Никогда. Это слово звенело у нее в голове, как колокол. Какая горькая насмешка судьбы! Если бы кто-нибудь несколько дней назад сказал ей, что Лео Макариос навсегда распрощается с ней, она бы испытала великое облегчение, а теперь при мысли об этом слезы подступали к глазам.
Она смотрела на серебряный песок, на лазурные воды и с печалью думала о том, что этот рай на земле становится для нее самым худшим местом в мире, местом унижения и душевных мук.
