– «Нема Насунович Дорджиев, вахмистр ЛООС, Российский легион». Ты был прав, Кириллыч, это ликвидаторы. Ничему-то их жизнь не учит. Кто по национальности будешь, вахмистр?
– Калмык, – разлепил губы водитель «Волги».
– И куда же ты собрался, один?
– Погоди, – остановил Сергея Ираклий, подошел к пленнику ближе. – Ты из группы разведки?
Мужчина глянул на него снизу вверх, но не ответил.
– Впрочем, это не имеет значения, – продолжал Ираклий. – Сколько вас приехало?
Снова молчание в ответ.
Федотов присел перед Дорджиевым на корточки и сказал с расстановкой, равнодушно глядя в его расширяющиеся зрачки:
– Мы профессионалы, вахмистр, и умеем развязывать языки. Мы не будем долго и терпеливо тебя допрашивать, но когда начнем отрезать яйца – ты скажешь все сам. Кивни, если понял.
Кадык пленника судорожно дернулся, он кивнул.
– Вот и договорились. Я не буду спрашивать, зачем вы прибыли на Алтай, это и так понятно. Ответь лишь на два-три конкретных вопроса. Сколько вас здесь всего?
– Одинадцат, – с акцентом проговорил вахмистр Легиона.
– Сколько человек сейчас в лагере?
– Восэм.
– Где остальные?
– Три в города, осталной тут, в лагэр.
– Что они собираются делать?
– Ждат рэзултат разведка… потом выезжат…
– Куда направлялся ты?
– В города.
– Конкретно.
Пленник вдруг стал бледнеть, задыхаться, на лбу его выступила испарина.
– Я толко водит машина… ничего не знай…
– Кто остался в городе? Фамилии? Где их искать?
Калмык дико глянул на Ираклия, схватился руками за горло и упал на бок. Судорожно дернувшись несколько раз, он затих. Корнеев склонился над ним, оттянул веко и разогнулся.
– Амба! Это зомби, Кириллыч. Сработал самоликвидатор. До чего же это жуткая вещь – программирование людей! На, посмотри на эту ксиву. – Он протянул еще одни «корочки», малинового цвета, все с тем же золотым двуглавым орлом.
Ираклий развернул их и прочитал: «Подателю сего следует обеспечивать содействие всем органам исполнительной власти и силовых структур, включая МВД и Федеральную службу безопасности».
Под документом стояла подпись секретаря Совета безопасности России Бориса Клюева и печать.
– Карт-бланш, – сказал ошеломленный Ираклий. – Лихо работают!
– Возьмем с собой, пригодится. Что теперь?
– Они должны как-то общаться между собой. Ты машину не обыскивал?
– Не догадался, – виновато опустил голову Корнеев. – Я сейчас…
– Пошли вместе.
Они вернулись к «Волге» ликвидаторов и, обшарив ее, обнаружили кучу спецтехники для ведения скрытого наблюдения и разведки, в том числе микрофоны направленного действия, использующие электромагнитные воронки, средства электронной разведки типа «малый СЭР» и отечественную микрорацию «суслик», представляющую собой когтистую «кошачью лапу», которую можно было прицепить куда угодно, имеющую игольчатый микрофончик, втыкающийся в воротник пиджака или рубашки, и микродинамик, крепящийся в волосах за ухом.
– Да, хорошо живут на государственном коште господа киллеры, – со вздохом признался Корнеев. – Даже у нас не было такой спецухи.
– Твой церковный спецназ тоже не имеет такой аппаратуры?
– Это же спецуха «наружки», охране она ни к чему, но, если понадобится, мы, конечно, ее раздобудем. Возвращаемся? – Забирай все это, положи в машину и отправляйся обратно к лагерю.
– А ты?
– Я буду через полчаса, проанализирую одну идею.
Корнеев отнес экспроприированную спецаппаратуру в «Ниву» и вернулся в лагерь, где все так же стоял вишневый «Додж».
Ираклий появился через сорок пять минут.
– Все тихо?
– Никого не видать, ни души. Отдыхают ребята от трудов праведных. Как ты думаешь, поедут они обедать или нет?
– Не знаю.
– Может быть, подберемся тихонько и возьмем их на внезапности? Всего-то восемь человек…
– Они наверняка выставили пост, калачи тертые. Подождем, не психуй.
Ждать пришлось долго, до вечера.
В начале седьмого к главному корпусу лагеря подкатила еще одна машина, тоже «Волга», но черная, из которой вылезли два человека. Навстречу им вышел мужчина в плаще, они поговорили и вошли в здание.
– Ну-ка, неси сюда СЭР, – попросил Ираклий. – Попробуем послушать, о чем они беседуют.
– СЭР сквозь стены не возьмет.
– Видишь, окно слева от входа засветилось? Там они.
Корнеев исчез и вскоре принес чемоданчик малого СЭРа, в котором умещались лазерный сканер, фотоэлектронный преобразователь и компьютер с экранчиком синтезатора изображения. Ираклий навел спаренную трубу сканера-преобразователя на окно здания, включил прибор и надел наушники. Несколько секунд ушло на настройку, потом он поднял руку, призывая Сергея не двигаться, и застыл сам. Через пару минут снял наушники, сунул их Корнееву:
– Послушай.
Тот занял его место, приник к окуляру прибора, полежал немного и повернул голову к Ираклию.
– Они ждут какого-то Арнольда…
– Наверное, это их наблюдатель в городе. В девять они собираются выезжать в город. Вычислили, сволочи, мои координаты. У нас в запасе всего два часа.
– Что ты хочешь сказать?
– Подберись к ним поближе и держи под прицелом машины, я буду через полчаса. Услышишь гул – не пугайся.
– Что ты надумал?
– Рядом танковый полк.
– Ну и что? Неужели ты собрался угнать танк?!
– Ты как никогда догадлив, майор. Жди. – Ираклий бесшумно нырнул в кусты жимолости за спиной.
Корнеев несколько секунд смотрел ему вслед вытаращенными глазами, мотнул головой, сплюнул и пробормотал в сердцах:
– Определенно у кого-то из нас поехала крыша…
В семь стемнело и похолодало, что заставило Сергея заняться зарядкой для согрева. Окно в здании лагеря засияло ярче, рядом засветилось еще одно. Однако обычного для мужской компании трепа, шуток и смеха Корнеев не услышал. Ликвидаторы ЛООС обменивались лишь редкими короткими репликами, предпочитая в основном молчать. По сути дела, это были несчастные люди, волею судьбы исполняющие приказы вышестоящего начальства, их даже можно было бы пожалеть, если бы многие из них, если не большинство, не находили в убийствах способ самоутверждения и получения своеобразного кайфа.
Сергей начал уже беспокоиться, прождав бывшего командира больше часа, когда услышал наконец приближающийся рев мотора и лязг гусениц. Мелькнули фары идущего на полной скорости танка, потом показался и он сам – мощный «Т-84» с приплюснутой башней и стодвадцатимиллиметровой пушкой. Выскочив на большой скорости на небольшой холмик перед въездом на территорию лагеря, он остановился, фары погасли. Задвигалась пушка, видимая на фоне заката, нащупывая здание брошенного пионерлагеря.
