– Ты устанешь, – не подумав, сказала она, а когда он засмеялся, залилась румянцем.
– Уверен, что ты на это рассчитываешь, carissima, но будешь разочарована.
Когда он ушел, Эмили, чтобы отвлечься, стала раскладывать пасьянс, но в последний момент карты не ложились должным образом. Все как в жизни, подумала она и пошла на кухню готовить ужин. Мясо еще не разморозилось, поэтому она решила поджарить сосиски в тесте, чтобы сделать их более привлекательными. К приходу Рафа она развела в камине огонь и зажгла свечи. Он сидел в гостиной на диване и снимал башмаки, когда она появилась с кружкой свежесваренного кофе. Он удивленно поднял брови.
– Ты идеальная жена, carissima.
До ужина он углубился в шахматную комбинацию, а Эмили сидела напротив и делала вид, что читает. На самом деле она искоса следила за ним и представляла его средневековым вельможей в шелковом или бархатном камзоле. Вот он стоит в тенистом дворике, рука – на украшенном драгоценными камнями эфесе шпаги. Какие глупости приходят в голову! Эмили едва не рассмеялась.
– О чем ты задумалась?
Она вздрогнула от тихого голоса Рафа.
– Почему ты спрашиваешь?
– Да потому, что ты улыбалась, а это большая редкость в наших с тобой отношениях.
– Я думала о том, как люди жили, когда, кроме свечей, другого освещения у них не было.
– Они портили себе зрение. Но я все-таки хотел бы узнать, о чем на самом деле ты думала, bella mia.
Эмили отложила книгу и встала.
– О том, что надо проверить, готов ли ужин.
Ужин оказался намного лучше, чем она рассчитывала, – сосиски в кляре выглядели сочными и аппетитно подрумянились.
– «Жаба в норе», – объявила Эмили, поставив блюдо перед Рафом.
– Пресвятая Мадонна! – в ужасе воскликнул он. – Повтори.
– Так называют сосиски, запеченные в тесте. – Она указала на миску с жареной картошкой, капустой и луком. – А это – бабл-энд-скуик.
[13]
В отблесках свечей его глаза весело смеялись.
– Ты меня разыгрываешь, carissima.
– Вовсе нет. Но, конечно, это еда не для гурманов, к которой вы привыкли, синьор.
Он наложил себе полную тарелку.
– Синьора, я всем доволен.
Эта трапеза была самой дружной за все то время, что они провели вместе. Они обсуждали, кто что любит из еды, а от рассказов Рафа об экзотических блюдах, которые он попробовал на Востоке, Эмили либо ужасалась, либо заливалась смехом.
– На десерт у нас только яблоки, – предупредила Эмили, собирая тарелки.
Раф помог отнести на кухню грязную посуду и поставить в раковину.
– Смотри – вон там вдалеке огни. Слава богу! Включи свет, – вскрикнула Эмили, посмотрев в окно.
– Зачем? При свечах приятнее.
– Но я не хочу испортить зрение.
Он протянул руку к выключателю, и кухня ярко осветилась.
– Пойду проверю бойлер. Желательно, чтобы батареи были горячими.
– И вода тоже. Я не хочу таскать наверх воду в кастрюлях.
– Но даже эту неприятность можно кое-чем компенсировать, – многозначительно заметил Раф и, взяв из вазы яблоко, спустился в погреб.
Эмили охватило мрачное предчувствие, растущее с каждой минутой. У нее больше не было уверенности в том, что она – та самая возмущенная и воинственная девушка, какой была два дня назад. Тогда, хотя Раф и овладел ею, она смогла побороть собственные предательские ощущения.
С первых же дней их брака она приучила себя смотреть на Рафа как на периодически появлявшегося гостя, которому оказывался вежливый прием, а после отъезда о нем забывали. И вот теперь за двое суток он превратился в центральную и опасную фигуру. И дело вовсе не в сексе. Каким-то непонятным образом она начала свыкаться с его присутствием, с тем, что он постоянно рядом с ней. А сегодня за ужином ей даже было приятно с ним общаться.
Если бы только я не была за ним замужем! Возможно, мы могли бы стать друзьями.
Тут она вспомнила, что он однажды предлагал ей дружбу, а она отказалась. Почему отказалась, она не помнила, но это уже не столь важно. Ей необходимо придумать какую-нибудь отговорку, чтобы избежать близости с ним сегодня ночью. Головная боль? Неубедительно. Притвориться, что у нее месячные? Но это осложнит ей дальнейшую жизнь. Наверное, лучше сказать правду… или часть правды. Попытаться убедить его, что он теряет время и что ему следует оставить ее в покое и вернуться к своей любовнице.
– Почему ты смотришь в одну точку, cara? – раздался голос Рафа у нее за спиной.
Эмили вздрогнула, покраснела и повернулась к нему.
– Я просто подумала, что помою посуду завтра утром. Я… очень устала.
– Да? – Раф насмешливо смотрел на нее. Он выбросил огрызок яблока в ведро и сполоснул пальцы под краном. – Тогда сразу после кофе отправимся в постель, mia bella.
Эмили закусила губу.
– Я… не это имела в виду.
– Понятно. – Он помолчал. – Эмилия, нам пора поговорить. Подожди меня у камина.
Это прозвучало как команда, а не просьба, и Эмили не рискнула противоречить.
Она вернулась в гостиную и уселась на краешек дивана, сложив руки на коленях. Вскоре появился Раф с кофе, но сел не на другой диван, напротив, а устроился с ней рядом.
– Я не хочу кофе, спасибо, – сказала она, когда он взял в руку кофейник.
– Боишься, что не сможешь уснуть? – насмешливо спросил он, наливая кофе в свою чашку.
Она гневно сверкнула на него глазами и, отвернувшись, стала смотреть на голубые лепестки пламени. Звякнула чашка, поставленная им на блюдце.
– Эмилия, – тихо произнес он, – пожалуйста, посмотри на меня, cara mia. Я не могу говорить с твоей спиной.
– Разве нам необходимо говорить? – Она повернулась и взглянула на его серьезное лицо.
– Думаю, что необходимо. – Он помедлил и продолжил: – Carissima, я признаю, что наш брак начался неудачно, и в этом виноват я.
– Как великодушно с твоей стороны, – съязвила она.
Он положил ладонь на ее сцепленные пальцы, разжал их и погладил.
– Но это можно изменить… и без особого труда. Поверь мне.
– Поверю. Но только в том случае, если ты уедешь и дашь мне развод, о чем мы договорились с самого начала, – упрямо заявила она.
– Но есть альтернатива. Возможно, мы все же найдем вместе счастье. – Он водил пальцами по нежному овалу ее лица, затем пальцы переместились на шею. – Тебе не кажется, моя красавица жена, что если я постараюсь – по-настоящему постараюсь, – то смогу уговорить тебя… стать более уступчивой?
