– И вы так спокойно его отпустили? Зная, что он воровал и тратил ваши деньги?
– Почему спокойно? – возразил Данильянц. – Он, конечно, вор, но деловой человек, предложил компенсацию, я согласился. – Данильянц сделал еще глоток. – К тому же за него заступились большие люди в столице, посоветовали мне его не трогать. Ну как тут не уважить такую просьбу?
– Кто позвонил?
– Секретарь Совета безопасности Барановский. Знаете такого? Колоритная личность.
– Не встречал.
– Советую обратить на него внимание. Этот человек является одним из инициаторов создания Российского легиона, почему и вылез на вершину властной пирамиды. Вполне возможно, что он связан и с Проектом.
– Вы уже знаете о Проекте?
– Меня просветили ваши коллеги, и я получил задание. В связи с чем у меня появились кое-какие вопросы… и сомнения. Мне почему-то кажется, что меня недооценили.
– В чем состоит задание?
Данильянц допил кофе и бросил в рот кубик льда.
– Рекомендую, очень бодрит. Задание же касается выявления сети коррупции в Брянской губернии. Это не мой уровень, Егор Лукич. Я не контрразведчик из Федеральной службы безопасности, а бизнесмен. Мое дело, если говорить откровенно, – перераспределение финансовых потоков таким образом, чтобы их большая часть оседала в моем кармане.
Крутов усмехнулся.
– Насколько я осведомлен, вы вполне преуспели в этом деле, Лев Арменович. Что касается коррупции, то с этой болезнью общества тоже надо бороться умеючи, со смекалкой и размахом. Если вам дали именно такое задание, значит, посчитали вас оптимальным исполнителем.
– Коррупция неискоренима. Особенно в нашей стране.
– По большому счету вы правы, коррупция, питаемая распределительной «кормушечной» системой, – а Госдума, правительство и администрация президента так и остались у нас «кормушками» для чиновников, – действительно неискоренима. Но в развитых странах вся криминальная сфера дает не более восьми-десяти процентов валового продукта, в России же около шестидесяти, что реально угрожает безопасности страны. Есть разница?
– Откуда вы черпаете информацию о финансовых проблемах государства?
– Просто внимательно читаю газеты. У нас в стране законодательно создана криминальная среда, не без вашей помощи, между прочим, которая выражается в праве чиновника делать то, что он только пожелает. Вам не хочется в ответ положить этому беспределу конец?
– Хочется. Но, по-моему, есть более ответственные задачи, чем борьба с коррупцией в масштабе губернии, где я мог бы принести большую пользу.
– Есть, борьба с терроризмом, например. Хотите потягаться с террористами? Могу посодействовать.
Данильянц крякнул, взялся за свой длинный нос, откинулся на спинку кресла.
– Я не офицер группы антитеррора, как вы.
– В таком случае давайте решать посильные задачи. Ваше первое задание – тест на профпригодность, вы должны это понимать. Пройдете его успешно, получите возможность играть по более высоким ставкам.
– Значит, по Хуану и сомбреро… – проворчал Данильянц. – Умеете вы поставить человека на место, Егор Лукич.
– Я не хотел вас обижать.
– Да я и не обиделся. Честно говоря, мне просто страшно влезать в это болото… хотя я и сам до сих пор барахтаюсь в нем. Неправильно устроено наше государство, зря напялило на себя смирительную рубашку демократии. Наш народ привык подчиняться только Хозяину с длинной и сильной рукой.
– Правление сильной руки необходимо там, где нет правления сильной головы. Пора искать головы, а не руки.
Лев Арменович улыбнулся, с интересом разглядывая лицо Крутова, покачал головой.
– Вы необычайно начитаны для простого бывшего агента ФСБ, полковник, и каждый раз меня приятно удивляете. Наверное, Катарсис действительно достойная организация, коль в ее рядах работают такие люди, как вы. Беда только в том, что Россия – гигантская инерционная система, которую очень трудно, если вообще возможно, повернуть к созданию справедливого общества. Как вы думаете, Егор Лукич, возможно ли вообще в нашей бескрайней многоплеменной стране достичь общенациональной консолидации, основанной не на тирании, угнетении, не на всеобщем подавлении одной части населения другой, а на созидательной общенациональной идее и идеологии?
– Не знаю, – помедлив, честно ответил Егор. – Вся Россия – не мой масштаб оценок и решений, мне по силам решать лишь проблемы частного характера. Мне кажется, с точки зрения духовно-эзотерических знаний Россия всегда жила не столько по законам формального права, сколько по эмоциональным законам, то есть по совести. Даже во времена империи Россия ставила благодать выше закона, и в этом, может быть, наше спасение. Хотя кто знает, какой путь приведет нас к спасению?
Данильянц кинул на Егора задумчивый взгляд, потянулся было к кофейнику, но передумал.
– Не хотел вас пугать, теперь скажу. У меня были визитеры… из местной группировки Легиона… уже после того, как я уволил Мокшина… Они искали вас, Егор Лукич.
Острое чувство тревоги прокололо Крутову сердце. Захотелось немедленно мчаться домой, в Ковали, увидеть Лизу, вообще что-то делать, только не сидеть на месте и спокойно беседовать на отвлеченные темы с кем бы то ни было.
– Почему они спросили обо мне именно у вас?
– Мне кажется, их навел Жора.
– Но ведь он и так связан с Легионом, мог бы напрямую сообщить им, где я обитаю.
Данильянц развел руками.
– Сам теряюсь в догадках. Могу лишь посоветовать остерегаться старшего из команды легионеров, это настоящий волкодав.
– Кто он?
– Майор Шалевич, он показал удостоверение. Похож на вас, такой же широкоплечий, разве что помассивней, высокий и сильный. Лицо загорело, на левой щеке несколько маленьких шрамиков, глаза прозрачные…
Крутов подумал и достал телефон, набрал номер Георгия:
– Стирч? Ты где?
– В Саково, – отозвался Георгий через минуту.
– Можешь заскочить ко мне домой?
– Зачем?
– Я в Брянске, неуютно мне…
– Еду, – коротко бросил Георгий.
Крутов выключил связь, встал.
– Прошу простить, но у меня дурные предчувствия. Надо ехать.
– Я понимаю, – выбрался из кресла Данильянц. – Спасибо, что согласились приехать, мне всегда легче после общения с вами. Трудно, знаете ли, менять имидж бизнесмена на имидж борца с коррупцией.
– А вы не меняйте, оставайтесь бизнесменом, – посоветовал Крутов, охваченный внутренней паникой. Тревога его усиливалась и требовала возвращения домой. Лишь теперь он осознал, что напрасно оставил Лизу в Ковалях. Мокшин ясно дал понять, что появился в Ковалях не зря.
