– Я могу что-нибудь для тебя сделать?
Мария слабо улыбнулась, понимая его чувства, погладила пальчиками по щеке.
– Спасибо, полковник, со своими делами я справлюсь сама. Я позвала тебя, чтобы проститься. Мне надо уехать на несколько дней, тебе придется крутиться здесь одному.
– Не впервой, – пренебрежительно отмахнулся Ираклий. – Если понадоблюсь, звони, прилечу даже на край света.
– Я знаю. – По губам Марии скользнула грустная улыбка. – Может быть, и понадобишься. Береги себя, не лезь на рожон. Приближаются тяжелые времена, черный эгрегор Братства расползается по России, как эпидемия, и скоро войдет в силу, надо быть готовыми к новой атаке на Сопротивление. Реализаторам Проекта не терпится начать свою ПП-Революцию.
– Разве у нас нет возможности их остановить?
– Сил для лобового отражения атаки у нас нет, поэтому надо действовать иначе, умнее и хитрее. Надо спровоцировать Сатану на неподготовленную акцию, тогда он потеряет время, ресурсы и лидеров черного эгрегора. А у нас появится шанс достроить родовое защитное поле, и Россия станет ему недоступна. Но до этого момента надо еще дожить.
– Доживем, – сказал Ираклий с нарочитой уверенностью. – Нам бы переманить на свою сторону еще парочку грэев… Кстати, чем серые маги отличаются от черных и светлых? Почему их называют «магами свободного выбора»?
– Это они сами себя так называют. Серые потому и серые, что живут не в согласии со всеми, а в противоречии, включая и самих себя. Они способны, к сожалению, и на добро, и на зло.
– Почему же к сожалению?
– Потому что не знаешь, чего от них ждать каждую следующую минуту. Они живут только своими идеями, не обращая внимания на их моральую сторону, с легкостью меняют принципы и почти никогда не выполняют своих обязательств.
– Тогда зачем мы спасали Тиграна?
– Во-первых, этот человек сделал немало полезного для людей как врач, во-вторых, его переход на нашу сторону ослабит позицию черных магов, питавших надежды на его подключение к ним. В отличие от грэев конунги не утруждают себя познанием мира и своего места в Природе, а также отрицают какие бы то ни было обязанности к ней. В конечном итоге ничего, кроме вреда, обратившимся к ним людям, а также Природе и даже самим себе они принести не могут.
– Почему?
– Потому что движимы не желанием поделиться с другими людьми избытком благ и знаний, а корыстью. Например, Иван Елисеевич Авогеин, с которым мы скрестили шпаги в Москве, за каждый акт помощи руководителям Проекта получает на свой счет в Брюсселе кругленькую сумму.
– Откуда тебе это известно?
Мария посмотрела на Ираклия с удивлением, и он прикусил язык. Соблазнительно было выказывать свой скепсис в отношении возможностей служб Катарсиса, но еще более приятно было верить и убеждаться в этих возможностях. Это придавало уверенности и бодрости.
– А вы не пробовали переманить на свою сторону конунга? – перевел он разговор на другую тему. – Сделали бы из него агента…
– Ты прослушал, что я говорила о черных магах, – вздохнула Мария, посмотрев на часики. – На них совершенно невозможно полагаться. Но главное, что любое их магическое воздействие чревато негативными последствиями. У нас уже был прецедент…
– Да ну? – заинтересовался Ираклий. – Я думал, что пошутил. Вы пробовали завербовать черного?
– Он перешел к нам добровольно, это было в девяносто первом году… – Мария помолчала и с видимым усилием закончила: – Он просто хотел власти… большой власти…
– Что он натворил?
– Идея заставить работать на государство криминальные структуры принадлежала ему, но одновременно он захотел подчинить себе и волхвов. Была война…
– Давно?
– В девяносто третьем. Он применил силы шестого уровня, которые не мог толком контролировать, и в результате мы наблюдаем сегодня тревожные сдвиги в функционировании эндокринной и иммунной систем человека, увеличение числа больных шизофренией…
– В России?
– На всей Земле.
Ираклий присвистнул.
– Таков масштаб его вмешательства?!
– Сам того не желая, он затронул глобальный Баланс Сил на физическом уровне, с тех пор мы осторожны в выборе соратников. Давай прощаться, полковник, мне пора собираться.
Ираклий молча встал, поцеловал ей руку и вышел, унося в душе виновато-сожалеющий взгляд женщины. Ему очень хотелось остаться, отвезти любимую туда, куда она хотела поехать, ухаживать за ней и выполнять все приказания, но это пока оставалось несбыточной мечтой. Ему снова надо было набираться терпения и ждать.
«Проклятое слово – ждать! – подумал он, садясь в машину. – Прицепилось ко мне, как репей, всю жизнь поломало… Хотя, может быть, без него было бы скучно жить».
Мария уехала.
А на следующий день у Федотова начались неприятности. Если только это можно было назвать неприятностями.
Сначала неизвестные террористы взорвали маршрутное такси, в котором ехали на работу сотрудники издательства «Рось». Погибли бухгалтер, редактор и экономист издательства, остальные получили ранения разной степени тяжести. Ираклий и сам изредка пользовался этой маршруткой, соединяющей нижнюю часть города с верхней, если лень было идти в гараж за машиной, однако не сразу связал этот факт со взрывом: в голове не укладывалось, что таким образом кто-то мог пытаться свести с ним счеты, не считаясь с жизнью ни в чем не повинных людей.
Два дня Ираклий занимался проблемами издательства, участвовал в похоронах сотрудников, забросив на некоторое время дела «четверки». Но затем произошел еще один дикий случай, заставивший его задуматься. Прямо на его глазах погибла молоденькая секретарша издательства Светлана, любительница шейпинга и фитнесс-гимнастики. Купив с рук (как выяснилось впоследствии) новую видеокассету с «потрясающей» гёрл-программой, она принесла ее на работу, вставила в видеомагнитофон, нажала клавишу «play», и магнитофон взорвался! В кассету было вмонтировано небольшое взрывное устройство на основе двадцати граммов пластиковой взрывчатки. Судя по всему, бомбу готовили умелые руки, хотя было совершенно непонятно, зачем профессионалам понадобилось минировать кассеты ради убийства мирных граждан.
Света умерла от взрыва мгновенно, пострадали и посетители приемной. Ираклий отделался царапиной на скуле. Затем ему снова пришлось участвовать в следствии в качестве свидетеля, долго доказывать следователю и высокопоставленным чинам Управления внутренних дел свою непричастность к криминальным структурам (версия о «разборках» между не поделившими прибыль партнерами всплыла одной из первых), а когда все-таки его выпустили, не без помощи Плевина, Ираклий собрал свою группу и начал собственное расследование происшествий. Списать все на случайные бандитские выходки было нельзя, наметился явный вектор воздействия на Федотова. Назрела необходимость разобраться, чего хотели добиться неизвестные террористы: просто запугать строптивого издателя или же предупредить человека Сопротивления. Последнее предположение тревожило Ираклия больше всего. Если оно соответствовало истине, это означало, что ищейкам Легиона известно, кто он такой на самом деле, ну, или, в крайнем случае, его подозревают в связях с Сопротивлением.
